Процесс тамплиеров - Барбер Малколм (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Претензии французской монархии подкреплялись и многочисленными теориями. «Божественная» сущность королевской власти и нежелание признавать над собой какую бы то ни было иную светскую власть обеспечивали прочный фундамент для развития и упрочения идей Ка-петингов о своем верховном суверенитете; идеи эти еще более укрепились во время разногласий с папой Бонифацием VIII. Большую часть написанных в этот период литературных произведений представляли собой анонимные памфлеты, почти наверняка инспирированные самой монархией134, однако значительно более яркий трактат был написан в конце 1302 г. доминиканцем Жаном Парижским, который отрицал вторичный, подчиненный характер светской власти, что являлось основой всех представлений папских реформистов. Для Жана Парижского монархия оыла «государством безупречного сообщества, руководимого во имя всеобщего блага одним человеком». Он заострил свою мысль, последовательно раскрыв каждую из частей этого определения. Под «государством» понимался особый вид управления страной. «Сообщество» прибавлялось, чтобы отличать эту форму правления от тех, при которых каждый управляет сам собою, руководствуясь либо инстинктом, как в стае диких зверей, либо рассудком, как те, кто решил вести одинокую жизнь отшельника. «Безупречное» означало «самодостаточное» и, разумеется, полностью должно было отличаться от понятия «семейное», ибо семья недолговечна и в отличие от сообщества способна поддерживать свое существование лишь в течение недолгого времени. Выражение «во имя всеобщего блага» призвано подчеркнуть отличие этого типа государственного правления от олигархии, тирании и демократии, при которых, особенно в случае тирании, правитель заинтересован лишь в собственном благополучии. «Один человек», т. е. монарх; слово «один» определяло здесь то, что монархия, с одной стороны, сильно отличается от правления аристократии или от правления «лучших», получивших власть благодаря своим достоинствам, а с другой — от того, что Жан Парижский называет «по-ликратией», т. е. властью народа, осуществляемой с помощью плебисцита. «Ибо тот не король, кто не правит один, как сказал Господь наш устами пророка Иезекииля: „А раб мой Давид будет Царем над ними и Пастырем всех их…"» (Иез., 37:24). Функция духовенства, по мнению Жана Парижского, заключалась в ином: духовная сила была дана служителям церкви Иисусом Христом во имя отправления церковных таинств. Ибо невозможно достичь высшей цели — бессмертия, к которому человек просто обязан стремиться, — благодаря лишь своей человеческой природе, а потому руководство в этой сфере не может принадлежать королю, чья святая обязанность —забота о государстве и делах мирских. Здесь налицо отчетливое разделение функций и представлений по дуалистическому принципу, согласно которому королевская власть — дар Божий, ибо существовала задолго до обретения власти папами римскими; и действительно, короли во Франции существовали задолго до появления там христиан. «И уж совершенно нелепо было бы утверждать, что королевская власть сперва дана Господом Богом, а потом — папой римским»135. Таким образом, Филипп IV и его помощники, как и он сам являвшиеся частью указанного сообщества, просто обязаны были вносить посильный вклад в благосостояние всего сообщества в целом; подобную идею удобно было поддерживать с помощью традиционных средневековых концепций естественного происхождения человеческого общества, однако теперь понятие сообщества относили уже не к всему христианскому миру в целом, но к сообществу «избранных» под водительством «христианнейшего короля» Франции136.
Таким образом, весьма свободный прежде союз светских и церковных феодалов как бы «сшивался» в единое целое, сплачивался французским государством под управлением монарха. Однако же — и это вполне типично для двойственной природы французской монархии — непохоже, чтобы жители этого королевства имели отчетливое представление о том, каково оно с точки зрения конкретных географических понятий. Границ в современном понимании этого слова — т. е. конкретных пределов государств, линий на местности между двумя различными территориальными владениями — в XIV в. еще не существовало137. Подобная расплывчатость понятий делала все более и более настоятельной необходимость обретения французской монархией должного места и должного уважения. Это ясно отражено в концепции Филиппа IV относительно собственной роли как монарха: королевская власть — это, прежде всего, ответственность, возложенная на него Господом подобно тому, как возложена она была и на его знаменитого деда. Тем самым король как бы вознесен над всеми прочими людьми, каково бы ни было их социальное положение, сколь бы влиятельную роль они ни играли в королевском совете, что и символизирует канонизация Людовика IX в 1297 г.
***
К 1307 г. Филипп IV успел уже перепробовать практически все финансовые средства и уловки, известные средневековым правителям, однако достигнуть финансовой стабильности в государстве ему так и не удалось. Это было тем более огорчительно, что затяжной конфликт с папой Бонифацием VIII в эти годы неоднократно и ярко продемонстрировал всему населению Франции неоспоримое могущество монархии Капетингов. Избрание Бертрана де Гота, казалось, подтвердило победу короля над папством, ибо Климент V выглядел весьма бледно в череде крупных личностей, занимавших папский престол после Гильдебранда, хотя к нему обратились за помощью и поддержкой тамплиеры. Однако закат движения крестоносцев, что так ясно доказала неудачная попытка христианского Запада организовать новый крестовый поход в ответ на неудачи 1291 г., означал и падение роли и значения ордена, делая его уязвимым для критики и всевозможных нападок. Впрочем, к нападкам членам ордена было не привыкать, и пока они в состоянии были активно подкреплять делами организацию очередного крестового похода, критика их по крайней мере была достаточно сдержанной. Таким образом, потенциальные источники конфликта становятся совершенно ясны. Французской монархии нужна была звонкая монета, особенно из-за возврата к «хорошим» деньгам в 1306г. Папство же, хотя и являлось по-прежнему одним из основных элементов политической структуры и духовной жизни христианских государств Запада, при Клименте V, похоже, превратилось в весьма податливый, послушный инструмент в руках светских властей, тогда как орден тамплиеров, тесно связанный как с монархией, так и с папством, видимо, уже пережил период своей наивысшей полезности для них обоих.
В то же время под рукой оказалось средство для окончательного уничтожения и разграбления ордена — Святая инквизиция, созданная и поддерживаемая папством, однако во Франции находившаяся под контролем монархии. Распространение ересей и борьба с ними — одно из основных явлений XIII в., так что трансформация непопулярности тамплиеров в их «еретическую греховность» была задачей нетрудной для прекрасно обученных советников и легистов Филиппа Красивого. Следствие по «делу» тамплиеров было начато на стыке всех перечисленных выше обстоятельств.
2
АРЕСТЫ
"С горечью и обидой в сердце видим мы эти ужас-ные, достойные всяческого порицания примеры от-вратительнейших преступлений, слушаем историю чудовищных злоумышлении, мерзких позорных деяний, поистине дьявольских, чуждых роду человеческому»1. Этой напыщенной фразой начинаются тайные предписания Филиппа IV по поводу деятельности его чиновников, бальи и сенешалей, на территории всей Франции; предписания эти были разосланы 14 сентября 1307 г., дабы указанные чиновники предприняли соответствующие меры для арестов тамплиеров во всем королевстве. Король сообщал своим слутм, что, к его великому удивлению и ужасу, люди «истинно верующие и достойные» поведали ему о преступных деяниях членов этого ордена, которые «оказались волками в овечьей шкуре» и как бы вторично распяли Иисуса Христа, поистине причинив ему «куда более жестокие страдания, чем те, которые он уже претерпел на кресте». Эти люди, считаясь честными христианами, на самом деле во время приема в братство трижды отрекались от Иисуса Христа и трижды плевали на Святое распятие. Затем, полностью сняв мирскую одежду, они нагими представали перед кем-либо из старших братьев, отвечавших за их прием в члены ордена, и тот целовал их пониже спины, в пупок и в губы «самым бесстыдным образом, однако в полном соответствии с нечестивым уставом этого ордена». Более того, по обету они затем обязаны были потворствовать преступным плотским утехам с другими членами ордена или сами должны были стать содомитами, «когда их просили об этом, от них требовали этого, и у них не было ни малейшей возможности отказаться». И наконец, «эти нечистые люди отказывались от чаши со святой водой» и совершали подношения идолам. Короче говоря, весь текст разосланных предписаний представляет собой массированную атаку на тамплиеров, которые якобы своими порочными словами и делами «оскверняли нашу землю, загрязняя ее развратом, стирая с лица ее Божью росу и отравляя чистый воздух, которым мы дышим».
