Азиатские христы - Морозов Николай Александрович (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗

Тогда она укажет тебе и средства и направления, первый вход и второй, и третий, вплоть до седьмого. И за ними цель, за пределами которой, купаясь в лучах духовного Света, обретается несказанная Слава, невидимая иному взору, кроме взора души.

Лишь одна стезя ведет на Путь; лишь на самом конце его может быть услышан Голос Безмолвия. Лестница, по которой стремящийся поднимается, построена из ступеней страдания и скорби; утишить их может лишь голос святости. Горе же тебе, ученик, если перенесешь ты с собой хотя единый порок, не покинув его внизу; ибо тогда лестница подломится и низвергнет тебя. Подножие ее стоит в глубокой тине заблуждений и грехов твоих, и, прежде чем дерзнешь перейти через широкую пропасть телесности, ты должен омыть ноги свои в водах Отречения. Горе тому, кто осмелится нечистыми ногами осквернить хотя бы единую ступень. Темная и вязкая грязь затвердеет, прильнет к стопам и пригвоздит дерзновенного на месте; и, подобно птице, пойманной в коварные силки птицелова, не будет для него дальнейшего движения вперед. Пороки его оденутся в образы и повлекут его вниз. Его грехи поднимут голоса свои, подобно шакалам, рыдающим и хохочущим на закате солнца; мысли его станут ратью, которая захватит его и уведет плененным рабом.

Убей свои желания, ученик, обессиль свои пороки ранее, чем вступишь на верховный Путь.

Истреби свои грехи, сделав их на веки безгласными, прежде, чем начнешь свое восхождение.

Утишь свои мысли и устреми все свое внимание на твоего Учителя, которого ты еще не видишь, но которого уже предчувствуешь.

Сочетай все свои чувства в единое чувство, если хочешь быть в безопасности от врага. Иначе не откроется для твоих темных очей крутая стезя, ведущая к Учителю.

Долга и утомительна дорога, расстилающаяся перед тобой.

Единое сожаление о прошлом, оставленном позади, потянет тебя вниз и сызнова придется тебе начинать тяжелый подъем.

Не оглядывайся назад, или ты погиб. Не верь, что вожделение можно уничтожить, питая и удовлетворяя его: это ложь, внушенная Марою. Питанием порок ширится и разрастается в силу, как червь, тучнеющий в сердце цветка.

Роза должна снова превратиться почку, рожденную от родного стебля, ранее, чем червь подточил его сердцевину и выпил из него жизненный сок.

Золотое древо (Древо Жизни) выпускает драгоценные побеги прежде, чем ствол его увянет от бурь.

Ученик должен стать как дитя ранее, чем первый звук коснется его слуха.

Свет от Единого Учителя — неугасимый золотой Свет Духа бросает на ученика свои светозарные лучи с самого начала Пути. Они пронизывают густые, темные облака телесности. То здесь, то там лучи эти озаряют ее подобно солнечному свету, который пронизывает густые заросли джунглей и отражается светлыми пятнами на земле. Но помни, ученик: до тех пор, пока плоть не перестанет желать, голова не остынет и душа не станет твердой и чистой как алмаз, Сияние не проникнет с сокровенный покой твоей души, оно не согреет сердце, и мистические звуки [186] с духовных высот не достигнут твоего слуха, как бы ревностно ты ни слушал на первой ступени.

Пока не услышишь, не можешь ты видеть,

Пока не начнешь видеть, ты не можешь слышать.

Видеть и слышать — вот вторая ступень.

Когда ученик, закрыв органы зрения и слуха и приостановив дыхание, недоступный для внешнего мира, видит и слышит, обоняет и вкушает, когда его четыре чувства сливаются и готовы перейти в пятое — внутреннее осязание, [187] тогда ученик вступил на четвертую ступень.

А на пятой, о, победитель своих мыслей, все чувства должны быть снова убиты и без возврата к жизни. [188]

Удерживай ум свой от всех внешних предметов, от всех видимостей. Удерживайся от внутренних образов, дабы не набросили они темные силы на свет души твоей.

Отныне ты достиг совершенного Сосредоточения — ступени шестой. А когда перейдешь в седьмую, ты не будешь более зреть Священное Три, [189] ибо сам станешь Триединым. Ты сам и твой ум уподобятся рядом пребывающим близнецам, а над ними загорится Звезда — цель твоих исканий.

«Три», пребывающие в славе и блаженстве неизреченном, не имеют более наименования. Они слились в единую Звезду, в огонь, горящий, но не опаляющий, в тот огонь, который облекает Пламя.

Ты достиг, о, йог победоносный, того, что люди именуют … [190]— предпоследней ступени, за которой следует последняя ступень — … [191]

Отныне твое «Я» погрузилось в Единое Я, слилось с тем Я, из которого излучалось твое бытие.

Где же твоя индивидуальность, ученик, где сам ученик? То — искра, исчезнувшая в пламени, капля в недрах океана, непреходящий луч, ставший «Всем» и вечным сиянием.

Отныне ты — и делатель, и свидетель, и световой центр и излияние лучей, Свет в Звуке и Звук в Свете.

Все пять преград ведомы тебе, о, благословенный. Ты победил их, ты — властелин над шестой преградой, ты — хранитель четырех видов Истины. Свет, на них ниспадающий, исходит из тебя самого, о, ты, который был учеником, отныне же стал Учителем.

Из четырех видов Истины:

Не прошел ли ты через познание страдания — истину первую?

Не победил ли ты властителя Мару в преддверии, ведущем в царство соблазнов — истину вторую?

Не поборол ли ты в третьих вратах грех и не достигнул ли тем третьей истины?

И не вступил ли ты на Путь, [192] ведущий к познанию — истину четвертую?

Пребывай же отныне под древом …, которое есть совершенство всякого познания, ибо, знай, ты овладел последней ступенью, твое зрение безошибочно и совершенно.

Взирай! Ты сам стал Свет, ты сам стал Звук, отныне ты для себя и Бог, и Учитель, и предмет своего собственного искания: непрерывающийся Голос, который звучит на протяжении вечностей, не подлежащий перемене, не доступный греху, Семь Звуков в едином ГОЛОСЕ БЕЗМОЛВИЯ»

Можете ли вы, читатель, пересказать мне собственными словами то, что тут написано? — Нет? — И я тоже не могу. Все это ряд фраз, вычитанных из разных религиозно-философских книг и прицепившихся одна к другой в голове много и беспорядочно читавшего автора без всякой системы, как в калейдоскопе, что-то вроде духовной музыки, вне какого-либо отношения к последовательности идей и характеризующее полусонное состояние автора. С психиатрической точки зрения это очень интересный документ, и еще более он интересен с точки зрение критики множества других, таким же образом вывозимых произведений из Индии, которым однако же, придается даже историческое значение.

Впервые пришлось мне познакомиться с этим видом бессознательного творчества в 1912 году, когда меня предали суду Московской судебной палаты, с участием сословных представителей, за сборник стихотворений «Звездные Песни», изданный книгоиздательством «Скорпион» по статье, грозящей многолетним заключением.

Все были страшно поражены, что правительство хочет вновь упрятать в крепость человека, уже просидевшего в ней 25 лет, не считая предварительного заключения, и притом по совершенно пустяшному поводу: инкриминируемые стихи были только перепечаткой тех, какие несколько лет назад были уже напечатаны в сборнике «Шлиссельбургские песни», невозбранно распроданном в свое время.

Когда я вскоре по получении обвинительного акта пришел к моим друзьям Неболсиным, мать хозяйки, имевшая способность впадать по собственному желанию в «транс», т.е. какое-то полусонное состояние, при котором рука ее, как говорили, сама писала, едва поздоровавшись со мной, сказала всем:

— Молчание! Сейчас я напишу, что с ним будет.

Она взяла карандаш и лист бумаги и, устремив глаза куда-то в пространство, начала писать, произнося каждое слово глухим голосом. Окончив все на листке, она как бы пришла в себя и начала читать написанное ею уже своим нормальным голосом, как что-то новое для нее, потом передала лист мне, сказав: