Таинственная история Билли Миллигана (Множественные умы Билли Миллигана) - Киз Дэниел (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗

Когда Стинциано и Болл потребовали, чтобы Департамент по проблемам психического здоровья штата Огайо привлек независимых экспертов для оценки эффективности лечения, доктор Корнелия Уилбур согласилась приехать в Афины.

В своем отчете она положительно оценила программу лечения, составленную доктором Колом. Она пояснила, что подобные рецидивы часто происходят у множественных личностей.

28 апреля 1979 года «Коламбус диспэч» сообщила:

3 мая 1979 года в «Коламбус ситизен джорнал» появилась следующая статья:

11 мая члены филиала Национальной организации женщин в Коламбусе написали на трех страницах письмо доктору Колу с копиями Мейерсу Курцу, Майку Стинциано, Филу Донахью, Дине Шор, Джонни Карсону, доктору Корнелии Уилбур и в газету «Коламбус диспэч». Письмо начиналось словами:

Далее в письме говорилось, что программа лечения доктора Кола не только не учит Миллигана тому, что жестокость и насилие недопустимы, но фактически даже поощряет его «за достойные порицания действия». Авторы письма обвиняли доктора Кола в том, что по его инициативе Миллиган усвоил «подсознательно, но четко, что насилие над женщинами вполне приемлемо, что это приносящий доход и сексуально возбуждающий товар широкого потребления…»

По убеждению авторов письма, «отсутствие клинической проницательности у д-ра Кола говорит о том, что он женоненавистник, и это вполне понятно. Утверждение, что одна из личностей насильника лесбиянка, – явная уловка, чтобы оправдать патриархат… Выдуманная лесбиянка – это удобный, но вводящий в заблуждение, стереотипный козел отпущения, которого можно винить за присущую самому Миллигану мстительную, насильственно-агрессивную сексуальность. Вновь мужчина освобождается от ответственности за свои действия, а женщина становится жертвой».

В результате рекомендаций доктора Уилбур было решено оставить Миллигана в Афинах.

Персонал отделения приема и интенсивной терапии, раздраженный газетным бумом и реакцией Билли, потребовал изменить план его лечения, пригрозив объявить забастовку. Некоторые считали, что доктор Кол уделяет Билли слишком много времени, и настаивали на том, чтобы поручить повседневное наблюдение за больным определенной группе из персонала отделения, а участие самого врача ограничить лишь областью лечения. Опасаясь, как бы Билли не отправили в Лиму, доктор Кол вынужден был согласиться.

Социальный работник Донна Хаднелл составила «контракт», согласно которому Билли обещал соблюдать ряд ограничений. Первое из них заключалось в том, что с его стороны «не будет угроз отчужденности, а так же негативного изменения своего характера и личной позиции, проявляемых по отношению к любому сотруднику клиники». Нарушив этот пункт хотя бы раз, Билли мог лишиться визитов писателя.

В комнате Миллигана не должно быть стеклянных или острых предметов. Никаких общих привилегий без предварительного разрешения утренней смены. Никаких звонков ему, а он может звонить только раз в неделю своему адвокату и дважды в неделю матери или сестре. Посещать его могут только мать, сестра и ее жених, адвокат и писатель. Ему запрещается давать пациентам отделения любые советы, будь то медицинские, социальные, юридические, экономические или психологические; не разрешается снимать со своего счета более 8,75 доллара в неделю. Деньги, находящиеся в его распоряжении, не должны превышать этой суммы. Рисовать он должен только определенное время и только под наблюдением. Законченные рисунки еженедельно отбираются. Если в течение двух недель он будет соблюдать установленные правила, его привилегии будут постепенно восстановлены.

Билли согласился на эти условия.

«Распавшийся» Билли соблюдал правила, чувствуя, что медицинский персонал превратил для него клинику в тюрьму. Он снова терпел наказание за то, чего не совершал. Артур и Рейджен все еще отсутствовали, и большую часть времени Билли проводил у телевизора вместе с другими пациентами.

Первое, что ему разрешили после двух недель строгого режима, – это визиты писателя.

Со времени нападок «Диспэч» Учитель не появлялся. Билли смущало, что он не помнит того, что с ним происходило, и не может сообщить никаких деталей. Чтобы избежать путаницы, они с писателем решили обозначить распавшегося, нецельного Билли как «Билли-Н».

– Все будет хорошо, – сказал Билли-Н писателю. – Я мало чем могу помочь, вы уж простите. Но я смогу, как только появятся Артур с Рейдженом.

3

В следующую пятницу, 22 мая, с писателем все еще разговаривал Билли-Н. Запинающаяся речь, отсутствующий взгляд, общее состояние депрессии огорчили писателя.

– Для записи, – спросил он, – с кем я говорю?

– Это я, Билли-Н, какой и был. Артура и Рейджена все еще нет. Извините.

– Не извиняйся, Билли.

– Мало от меня проку…

– Ничего, все нормально. Мы ведь можем говорить.

Билли кивнул, но выглядел апатичным и каким-то безжизненным.

Поговорив немного, писатель предложил спросить персонал, не отпустят ли Билли погулять с ним. Разыскали Норму Дишонг, и та разрешила прогулку, но лишь на территории клиники.

Был яркий, солнечный день. Они неспешно прохаживались по дорожкам, и писатель предложил Билли пройти по маршруту, которым шел Денни, когда поднялся на вершину холма.

Не зная точно дороги, но чувствуя примерное направление, Билли попытался восстановить, что же случилось в тот день. Все было бесполезно – он почти ничего не помнил.

– Есть место, куда я люблю ходить, когда я один, – сказал он. – Пойдемте туда.

По пути писатель спросил:

– Что происходит с другими людьми в твоей голове, когда ты только частично воссоединяешься? На что это похоже?

– Я думаю, это можно назвать заменой, – сказал Билли. – То, что они называют «общим сознанием». Словно я проникаю в сознание вместе с кем-то еще. Мне кажется, это происходит постепенно… Я не думаю, что каждый имеет общее сознание с каждым, но все как-то постепенно раскрывается… Часто кто-то знает, что происходит с кем-то, но я не знаю, почему и как.