Анализ характера - Райх Вильгельм (книги бесплатно полные версии txt) 📗

Психическая ригидность постэнцефалитного состояния вовсе не является выражением или результатом мышечной ригидности, скорее, мышечная или психическая ригидность, вместе взятые, служат признаком нарушения вегетативной подвижности всей биологической системы. Остается открытым вопрос о том, не является ли само по себе нарушение экстрапирамидальной иннервации результатом действия какого-либо первичного фактора, который проявляется не на поверхности органов, а непосредственно в вегетативном аппарате. Механистичная неврология объясняет, скажем, спазм анального сфинктера длительным возбуждением соответствующих нервов. Здесь легко уловить различие между механистично-анатомическим и функциональным подходом: сексуальная экономика считает нервы только передатчиками общего вегетативного возбуждения.

Спазм анального сфинктера, который часто приводит к тяжелым состояниям кишечника, возникает из-за инфантильного страха дефекации. Объяснение, что это имеет отношение к удовольствию от удерживания внутри каловой массы, по меньшей мере, недостаточно. Мышечное удерживание каловой массы является прототипом вытеснения вообще и его первого шага в сфере анальности. В оральной и генитальной сфере вытеснение имеет мышечное выражение в виде сжатого рта, спазма гортани и груди, а также хронического напряжения тазовой мускулатуры.

Высвобождение вегетативного возбуждения от фиксации в напряжениях мускулатуры головы, шеи, гортани и т. д. является обязательной предпосылкой для разрушения оральной фиксации как таковой. Его не может заменить ни воспоминание орального опыта, ни обсуждение генитальной тревожности. Без него можно лишь получить воспоминания, но не соответствующее им возбуждение, которое, как правило, бывает надежно скрыто. Поскольку они скрыты в ненавязчивых моделях поведения, которые кажутся почти естественными, внимание легко уходит от них. Механизмы патологического замещения и фиксации вегетативной энергии могут скрываться в следующих явлениях: слабый голос, который почти неслышен; отсутствие во время разговора мимики рта; отчетливая маскоподобность лица; выражение лица, явно напоминающее сосущего молоко ребенка; ненавязчивая слабая наморщенность лба; полуолущенность век; напряжение кожи головы; скрытая гиперсензитивность гортани; торопливая, порывистая манера речи; побочные звуки или движения в момент разговора; определенным образом склоненная набок голова; потряхивание ею и т. д. Страх генитального контакта не проявляется до тех пор, пока не выявлены и не устранены симптомы в области головы и шеи. Генитальная тревожность в большинстве случаев смещается с нижней части тела вверх и сковывается гипертонусом мышц шеи. К примеру, у молодой девушки страх операции на гениталиях был выражен в специфическом положении головы, которое после осознания она описала следующим образом: «Я лежу здесь так, будто моя голова прибита». Она на самом деле видела себя так, будто ее голова прижата невидимой силой, препятствующей любому движению.

Кто-то может спросить: разве эти понятия не противоречат другому положению, утверждающему, что усиление мышечного тонуса является сексуально-парасимпатической функцией, а снижение тонуса парализует тревожное симпатическое функционирование? Как же может, скажем, тревожное удерживание каловых масс ребенком сопровождаться сокращением мышц? Долгое время мне не удавалось объяснить это противоречие. Но именно в процессе возникновения трудностей в исследовании связей и появилось предположение, приведшее к новому пониманию.

С самого начала необходимо усвоить, что процесс мышечного напряжения при сексуальном возбуждении и процесс тревожного напряжения мышц — это совершенно разные вещи. В ожидании опасности мускулатура напряжена, готова к действию (например, олень, приготовившийся убежать), при испуге же она вдруг оказывается в состоянии энергетической истощенности (вспомните: «парализован страхом»). Тот факт, что в момент испуга человека может вдруг прослабить, поскольку анальный сфинктер оказывается парализованным, подтверждает наше понятие о связи между тревогой и симпатическим функционированием. Необходимо отличать симпатическую тревожную диарею в момент испуга и парасимпатическую диарею при сексуальном возбуждении. Первое происходит из-за парализованности сфинктера (симпатическое функционирование), а последнее — усиливает перистальтику (парасимпатическое функционирование). При сексуальном возбуждении мышцы находятся в тонусе, то есть в полной готовности к моторным действиям, к сокращению и релаксации. В тревожном ожидании, напротив, мускулатура, если за ней не следует двигательная активность, сильно напряжена и при возникновении реакция испуга на смену этому состоянию приходит паралич или реакция физического бегства. Но может случиться так, что ни одна из этих реакций не произойдет. Тогда мы будем иметь дело с состоянием, которое, в противоположность парализованности испугом можно назвать ригидностью, порожденной испугом («одеревенение», «застылостъ»). При параличе, вызванном испугом, мышцы становятся дряблыми, лишенными энергии, в то время как вазомоторная система, наоборот, очень возбуждена: пульс учащен, человека пробивает пот, он резко бледнеет. При ригидности, вызванной испугом, периферическая мускулатура жесткая, тревожные ощущения почти или полностью отсутствуют: человек вроде бы «спокоен», но на самом деле он не может двинуться, он не способен ни к бегству, ни к вегетативному бегству в себя.

Эти факты демонстрируют, что мышечная ригидность может занимать место вегетативной реакции тревоги, другими словами, то же самое возбуждение, которое в случае паралича, вызванного испугом, направляется к центру организма, в случае ригидности, вызванной испугом, формирует периферический мышечный панцирь организма. [69] Стойкое мышечное напряжение, не исчезающее при моторной активности, поглощает энергию, которая в противном случае проявилась бы как тревожность, и таким образом препятствует возникновению последней. В этом процессе несложно увидеть прототип хорошо известного связывание тревоги через агрессию, когда агрессия, если ее сдерживать, приводит к блокированию аффекта.

Данные клинические находки имеют огромное значение для теории аффекта. Теперь хорошо прослеживается связь между:

— характерным панцирем и мышечным панцирем;

— ослаблением мышечного панциря и восстановлением тревоги;

— связыванием тревоги и установлением мышечной ригидности;

— мышечным напряжением и подавлением либидо;

— развитием либидинальной подвижности и мышечной слабостью.

Прежде чем сделать теоретические выводы, давайте обратимся к клиническим фактам, имеющим отношение к связи между мышечным тонусом и сексуальным напряжением. Во время анализа характера, когда в результате разрушения характерной ригидности начинает появляться мускульное напряжение, возникает одна из трех реакций: тревога, деструкция или либидинальный импульс. Последний означает протекание возбуждения и телесных флюидов к периферии, первый — поток, направленный в центр организма. Деструктивное возбуждение тоже соответствует возбуждению, направленному к периферии, но только к: мышцам конечностей. Ясно, что все три типа базовых возбуждений можно освободить от мускульного панциря. Итак, можно сделать следующее заключение: хронический мышечный гипертонус представляет сдерживание всякого вида возбуждения, удовольствия, тревоги и ненависти. Это выглядит так, будто сдерживание жизненного функционирования (либидо, тревоги, деструкции) подменилось образованием мышечного панциря вокруг центра биологической личности. Если характерная формация столь тесно связана с тонусом мускулатуры, мы правы, делая вывод о функциональной идентичности невротического характера и мышечной дистонии. Ниже мы рассмотрим факты, подтверждающие этот и другие выводы, которые могут ограничить валидность концепции о функциональной идентичности характерного панциря и мышечного панциря.

С точки зрения внешних проявлений сексуальное обаяние связано с расслабленной мускулатурой и свободно протекающей психической активностью. Ритм движения, смена напряжения и расслабления мышц сочетаются с модулированной речью и общей музыкальностью; с такими людьми сразу возникает чувство психического контакта. Очарование детей, у которых еще нет вытеснения, особенно в анальной сфере, основано на том же самом. Ригидные неловкие и аритмичные люди производят впечатление психического одеревенения, специфической окостенелости и неподвижности; речь плохо модулирована, и их нельзя назвать музыкальными. Многие из них никогда не «оттаивают» и способны «чуть-чуть отпустить себя» в условиях интимного знакомства. Опытный наблюдатель в таких случаях сразу заметит изменение в действиях мускулатуры. Нельзя сказать, что психическая и соматическая ригидности выражаются одна через другую, они составляют форму единого функционирования. Крепко закованные в панцирь люди производят впечатление неэротичных, а кроме того, лишенных чувства тревожноси. В зависимости от толщины панциря ригидность может сочетаться с внутренним возбуждением различной степени.