Жесткие переговоры в стиле агентурной вербовки. Секреты влияния и власти в деловом общении - Кичаев Александр Александрович
Задание: распределите признаки по группам: Pull-стратегия и Push-стратегия.
■ выигрывает лучший;
■ много слушает;
■ давление;
■ сила;
■ гибкость;
■ жесткость;
■ доброжелательность;
■ требовательность;
■ решительность;
■ дипломатичность;
■ много спрашивает;
■ доминирование;
■ уступки;
■ ищет компромисс;
■ навязывает свое мнение;
■ перебивает;
■ избегает конфликтов;
■ контролирует ход переговоров;
■ хочет обоюдного выигрыша.
Как лучше планировать ход переговоров?
Сначала следует применять Push-стратегию: это решительность, убедительность, уверенная компетентность, предложение по теме и плану обсуждения. Затем необходимо перейти к Pull-стратегии – это дипломатичность, активное слушание, уважительность, задавание уточняющих вопросов, гибкость. В завершение надо снова применить Push – это подведение итогов, структурирование результатов, договоренности на будущее. При этом, конечно же, Push – это не хамство и наглость, a Pull – не угодничество и не прогибание.
Управление процессом переговоров. Собственное позиционирование, пристройка и ведение партнеров
Общаясь с Лицом, принимающим решение, нужно быть готовым и к серьезному отпору, ведь это не простой объект, представитель команды, а Фигура, умеющая подчинять и добиваться поставленных целей. И кто кого превратит в своего агента – вопрос нередко спорный. Ведь и ЛПР, скорее всего, воспринимает именно себя в качестве лайф-резидента, а в вас видит объект, который нужно обработать. А значит, вы можете столкнуться и с манипуляциями, и с жестким форматом переговоров.
Жесткие переговоры практикуются, как правило, когда партнер – бесперспективный, сделка разовая и от нее нужно получить максимальную пользу. Каждый шаг навстречу в таких ситуациях означает потерю собственной выгоды. Возможен также вариант, когда нужно изначально прогнуть объект, поскольку он не воспринимается, как равный, или есть соблазн продемонстрировать свою доминирующую позицию. Иногда приходится на это идти в ситуации цейтнота, когда нет времени на маневры и ритуалы. Бывает, что обсуждаемый ресурс – неделимый, и каждая из сторон готова «биться до конца». А еще жесткие переговоры навязываются людьми с определенным складом психики и уровнем культуры, которые просто не умеют общаться иначе.
Если на переговорах ваша личная сила слабее, чем у партнера, это нужно компенсировать наблюдательностью, внимательностью, более медленным темпом (включая частые паузы, перерывы).
Как определить свое состояние перед переговорами? Если вы испытываете чувство полета, приподнятости, легкости – значит ваша внутренняя энергия отцентрирована и внутренние блоки сняты. Однако следует остерегаться состояния восторга, радости, эйфории, так как «розовые очки» могут исказить ситуацию. Плохое настроение, страх, злость – признак негативной энергии в вас, что может отрицательно сказаться на переговорах. Вас будет легче спровоцировать.
Агрессор прощупывает зоны, где возникает страх, ищет ту самую «слабину». И сквозь такие зоны внедряет свои установки в вашу психику, решая свои задачи. Но если вы умеете ставить блоки, уходить с линии атаки, то партнер ощущает вместо вашего волнения холодное безразличие, вместо уязвимого места – пустоту. Как правильно настраиваться на предстоящие сложные переговоры?
1. Создайте внутреннюю установку «Я уважаю своего партнера!» Да-да, даже если он не самый лучший в мире человек, на переговорах вы будете сотрудничать с ним, искать совместное решение задач.
2. Создайте внутреннее убеждение «Я уважаю себя!» Если вы не уверены в своей правоте, в своей силе, это проявится в вашем теле, жестах, словах и считается вашими партнерами. На что они, конечно же, отреагируют не самым лучшим для вас образом. Чтобы проникнуться этим убеждением, расправьте плечи, выпрямите спину, приосаньтесь и выработайте прямой, открытый взгляд, демонстрирующий ЧУВСТВО СОБСТВЕННОГО ДОСТОИНСТВА.
Фрагмент повести А. Кичаева «Это сладкое слово РАСКРУТКА»
С газетой «ХХ» (одной из центральных, с большим тиражом, куда Алексей время от времени пристраивал «черный PR» и где имел удостоверение внештатного корреспондента) он договорился о размещении на коммерческой основе интервью с Никоновым. Затем выяснил телефон департамента связей с общественностью его компании и, представившись сотрудником газеты «ХХ», готовящим новую рубрику «Элита российского бизнеса», договорился с ним о встрече.
Еще во времена занятий журналистикой Алексей научился использовать принадлежность к газете для установления необходимых контактов. Перейдя в рекламный бизнес, он действовал уже либо от имени клиента, общаясь со СМИ, либо от имени своего агентства, общаясь с клиентами. И все же не зря все спецслужбы мира больше всего любят работать под журналистским прикрытием. Перед прессой часто открываются такие двери, за которые трудно попасть даже многим влиятельным людям. Поэтому Алексей и решил использовать все преимущества прессы. У него было несколько вариантов стратегии общения с объектом. Рассчитывал он и на собственное вдохновение, понимая, что сценарий переговоров может оказаться непредсказуемым.
Встреча была назначена на поздний вечер следующего дня.
Они долго беседовали с Никоновым о его жизни, о его планах. И под конец ему удалось расположить Никонова настолько, что, когда Алексей осторожно выразил желание посмотреть его дом, познакомиться с семьей, чтобы «утеплить» образ Никонова, тот сразу согласился и предложил поехать прямо сейчас, к большому неудовольствию его пресс-секретаря. У нее, очевидно, были на этот вечер свои планы, и она попыталась отговорить Никонова от продолжения интервью в домашней обстановке. Но тот отреагировал на ее давление плохо скрытым раздражением и сказал, что на сегодня она может быть свободна. Алексею пришлось даже смягчить ситуацию, клятвенно пообещав предоставить ей окончательный вариант интервью.
Дом находился в элитном поселке, на Рублевке, и являл собой постройку из красного кирпича с псевдоготическими изысками. Молодая жена Никонова держалась достаточно скромно и приветливо.
Они приехали к ужину и беседовали за столом, где, кроме Алексея, Никонова и его жены, присутствовал еще тесть Никонова – очень активный и разговорчивый пенсионер. Он был ненамного старше своего пятидесятилетнего зятя и, судя по всему, любил в подобных ситуациях брать инициативу в свои руки. Сейчас разговор постоянно крутился возле политики. Никонов слушал с усталой отрешенностью, время от времени позволяя себе зевнуть. Он практически не участвовал в разговоре, лишь иногда усмехался после особенно едких высказываний тестя.
– В Думе бы вам заседать, Михал Иваныч, – произнес Никонов после очередной тирады в адрес власти.
Алексей чувствовал неумолимо приближающееся окончание трапезы, после чего ему пришлось бы покинуть этот дом, так и не поговорив о своих планах с Никоновым, который, судя по зевкам, если к чему и расположен сейчас был, так это ко сну. Но Алексей понимал, что другого шанса может больше не представиться, и решил действовать безотлагательно.
Он подхватил реплику Никонова насчет пребывания его тестя в Думе и сказал полушутя-полусерьезно, что стоило бы только Михаилу Ивановичу захотеть, и он, Алексей, мог бы ему поспособствовать, мол, имеется уже некоторый успешный опыт.
– А что, и пойду! Я бы заставил их работать… – воодушевился Михаил Иванович.
Никонов же только посмеивался, слушая его. Судя по всему, речи тестя были одним из его привычных развлечений.
Алексей видел, что всерьез его слова никто не воспринял, за исключением, может быть, только Михаила Ивановича. Еще несколько минут – и настанет время прощания. Он понимал, что для начала следовало бы исподволь выяснить, действительно ли настроен Никонов на серьезную политическую деятельность. А уж затем можно было бы предлагать свои PR-услуги. Но поскольку и во время интервью, и сейчас Никонов всячески уходил от разговора о политике или переводил все в шутку, Алексей так и не смог найти повод поговорить о своем предложении. Начинать разговор сейчас, за столом, было бы странно. И тем более было бы странно, если бы он предложил Никонову обсудить наедине вопрос, о котором сам Никонов, возможно, и не подозревал. Ведь Вика – источник не вполне надежный.
Когда все встали из-за стола, и Никонов пошел провожать Алексея до машины, тот все же решил рискнуть и попросил несколько минут для конфиденциального разговора. Никонов удивился, но, тем не менее, предложил присесть на лавочку перед крыльцом дома. Закурив, он вопросительно с некоторой настороженностью взглянул на Алексея.
– Владимир Яковлевич, извините за нескромный вопрос, но мне показалось, – после секундного колебания Алексей окончательно решился пойти ва-банк, – что вы планируете заняться политикой.
– С чего это вдруг?
– Я не могу этого объяснить, у меня просто есть такое ощущение.
– Вы случайно не в ФСБ работаете? – внезапно спросил Никонов.
– Да ну что вы!.. Почему вы так решили?
– У меня просто есть такое ощущение.
Они одновременно засмеялись.
– Вообще-то странновато вы себя ведете для журналиста… – заметил Никонов. – И вообще, вы не совсем похожи на журналиста…
– А я не совсем журналист… Я – имиджмейкер. Хочу предложить вам один проект.
За время разговора Никонов и Алексей уже несколько раз успели передать друг другу, словно эстафету, изумленное выражение лица. Правда, у Алексея эмоции были заметней.
– Ну что ж, по крайней мере, способ установления контакта – оригинальный. Но я не думаю, что мне сейчас нужен имиджмейкер.
– Не нужен сейчас, но может понадобиться в будущем. Может быть, это выглядит странно, но я хотел бы работать с человеком глобальным, способным изменить ситуацию, и вытащить нас из… оттуда, где все мы сейчас оказались. У меня есть план позиционирования для серьезного кандидата, у меня есть программа, которую можно было бы использовать.
– Вы извините, но все это звучит слишком высокопарно и не очень убедительно… В депутаты я не собираюсь, заниматься говорильней мне неинтересно. Так что…
– Да, депутатский мандат – это, скорее, для вашего тестя… А я имею в виду президентские выборы.
– Вы определенно из ФСБ. Даже если бы у меня и были бы такие намерения, я бы не стал обсуждать их сейчас. С вами. Я не знаю вас ни как человека, ни как профессионала. Меня просто поражает ваша самонадеянность. У нас есть несколько рекламных агентств, с которыми мы работаем уже давно. К нам почти каждый день поступают предложения по продвижению нашей продукции. Перед нашим рекламным отделом выстроилась целая очередь… А уж глобальные проекты, о которых вы говорите, мы бы доверили только очень серьезным, опытным и знающим профессионалам.
– Знающим – согласен. Но насчет опытных… Я практически не знаю в России пиарщиков, имеющих успешный опыт в раскрутке независимого кандидата. Те, кто имел отношение к прошлым президентским выборам, даже если они были в команде победителей, вам, Владимир Яковлевич, не подходят. Одно дело – работать в условиях неограниченных административных, финансовых и информационных ресурсов, а другое – двигаться по тоненьким, шатким жердочкам и рассчитывать в лучшем случае на соломку в качестве страховки.
– Хорошо излагаете… Но есть одна проблема. Я не помню, чтобы я говорил вам о своем желании участвовать в президентских выборах. Почему вы решили обратиться с вашими предложениями именно ко мне?
– Я прочитал несколько дней назад интервью с вами в «Коммерсанте» и обратил внимание вот на эту фразу… Сейчас… – Алексей поспешно достал из портфеля газету и показал Никонову подчеркнутые строчки. – Вот, смотрите, «…страна сейчас очень нуждается в настоящем хозяине…» и дальше про то, какими качествами он должен обладать… И вот тогда я понял, что смогу быть очень вам полезен.
– Я оценил вашу напористость и предприимчивость. Я сам такой. Отчасти. И, может быть, поэтому вы мне, в общем-то, симпатичны. Но серьезные вопросы я давно уже не решаю с кондачка. Еще дед меня учил: «Вовка, семь раз отмерь и не отрезай – померяй еще…» – Никонов ностальгически улыбнулся. – А еще я не привык верить на слово. Никому. Ну, как, например, вы себе представляете наше с вами сотрудничество?
– Вообще-то, у меня вот тут папочка с моими предложениями и разработками, – Алексей достал из портфеля папку и протянул Никонову.
Тот рассеяно полистал и закрыл ее.
– Боюсь, что я не скоро смогу ознакомиться с этим. У меня катастрофически не хватает времени, – он демонстративно глянул на часы.
– Хорошо, – не сдавался Алексей, так же демонстративно не замечая жеста Никонова, – поскольку одним из основных направлений вашей компании является производство и переработка мясной продукции, мы начнем с проекта «пельмени». Первым делом мы дадим месседж власти, что вы не имеете президентских амбиций и идете на выборы понарошку, для раскрутки своего бизнеса и личного бренда. У меня есть несколько идей, как это сделать так, чтобы нам поверили и не стали чинить препятствия, как потенциальному конкуренту. Потом создадим партию любителей пельменей, куда сможет вступить любой желающий, ценитель этого продукта, готовый отстаивать приоритеты нашего российского производителя в борьбе со всякими там макдональдсами, пиццами, хот-догами и прочими заморскими засланцами.
А потом Чедаева понесло. Он стал вдохновенно излагать свой проект, на ходу додумывая детали и развивая те или иные положения в зависимости от реакции Никонова. Чедаев поведал о планах создания в рамках этого проекта телепередачи «Пельменная», где ведущий с гостями будет лепить пельмени и вести задушевные беседы… Об организации ВИА «Пельмени», в который будут подобраны обязательно упитанные музыканты, с добрыми озорными лицами, и исполнять они будут исключительно застольные песни, рекламируя сразу два продукта: водку «К пельменям» и, самое главное, пельмени «Никоновские». Этот момент Чедаев выделил особо, упирая на то, что появление этой марки могло бы знаменовать собой начало возрождения не только российских гастрономических традиций, но и (вкупе с остальными элементами проекта) стать фундаментом новой русской идеи. И весь этот процесс мог бы ассоциироваться именно с Никоновым. На улицах вновь появятся «пельменные», которые стали бы форпостами этого движения. Как следствие для бизнеса – резкий рост объема производства пельменей, а уж об общественном резонансе нечего и говорить…
Слушая Чедаева, Никонов сначала забыл про свою сонливость, затем у него на лице появился неподдельный интерес, а к концу он уже воодушевленно обсуждал детали и вставлял конструктивные замечания, правда, то и дело иронически приговаривая: «прямо Нью-Васюки какие-то!» Никонов незаметно перешел «на ты».
– …И правильно делаете, что не верите словам, я докажу вам на деле, что я – то, что вам надо… – подвел черту под «пельменным проектом» Алексей. Он понял, что разговор состоялся, и, воодушевленный успехом, решил закрепить его. – Предлагаю проверить мои деловые качества.
– Как?
– Давайте я раскручу Михаила Ивановича, и он станет, например… депутатом региональной Думы.
Никонов усмехнулся и укоризненно покачал головой.
– Ты гарантируешь, что он станет депутатом?
– Я гарантирую, что сделаю все, чтобы он им стал… – после паузы подтвердил Алексей.
– И в какую сумму обойдется это избрание?
– Еще не знаю… Все будет зависеть от желаний и способностей Михаила Ивановича. Но поскольку наш бюджет будет без откатов, а проект – суперкреативен, то сумма окажется минимальной…
– Ладно, – Никонов, хлопнув себя по коленкам, встал, – на этом вечер юмора мы закончим. В общем, Леш, давай так… я просмотрю твои предложения, подумаю, посоветуюсь кое с кем. А ты мне через недельку перезвони.
– Насчет Михаила Ивановича я не шутил.
– Хорошо. Подумаем и об этом, – Никонов хитро подмигнул. – Ну а для чего, все-таки, такой экстравагантный способ знакомства?
– Минут десять назад вы сами говорили мне об очереди из агентств, выстроившихся перед вашим отделом рекламы.
Никонов понимающе кивнул и рассмеялся…
