Таинственная история Билли Миллигана (Множественные умы Билли Миллигана) - Киз Дэниел (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
На лице доктора появился интерес.
– Так вы рисуете?
– Всю свою жизнь. Медицина – мой суровый долг обществу, а живопись – мечта невинной юности. Люди говорят, что у меня природный талант. Вы позволите написать ваш портрет? У вас выразительное лицо.
– Я собираю предметы искусства, – сказал Стейнберг. – И сам немного рисую.
– Я всегда чувствовал, что искусство и медицина сродни друг другу.
– Вы когда-нибудь продавали свои рисунки?
– Так, кое-что: пейзажи, натюрморты, портреты. Я надеюсь, у меня здесь появится возможность рисовать.
Стейнберг повертел в руках карандаш.
– Хорошо, Миллиган. Я позволю вам работать в лаборатории. Начните с того, что вымойте пол, а когда справитесь с этим, приведите в порядок рабочее место. Вы будете работать со Стоми, дежурным медбратом. Он покажет вам, что и как надо делать.
2
Артур был в восторге. Он не возражал против того, чтобы вставать раньше других заключенных и делать анализы крови. Недовольный, как производится запись в медицинских картах, Артур завел свои истории болезни на четырнадцать диабетиков, которых он вскоре стал считать своими пациентами. Большую часть дня он проводил в лаборатории, работая с микроскопом и готовя предметные стекла. Уставший и счастливый, возвращаясь в половине четвертого в свою камеру, он почти не обращал внимания на своего нового соседа, худощавого молчаливого человека.
Адалана украсила пустую камеру, расстелив на полу и развесив по стенам узорчатые полотенца. Вскоре Аллен взялся за махинации: менял пестрое полотенце на пачку сигарет, затем раздавал сигареты с процентами – за одну он получал потом две. В конце недели у него уже было две пачки, и бартер все увеличивался. Наряду с передачами, получаемыми от матери и Марлен, Аллен смог покупать себе еду у интенданта и, таким образом, не ходить в столовую по вечерам. Он затыкал раковину резиновой пробкой, принесенной из лаборатории, наливал горячую воду и разогревал консервную банку с курицей и клецками, супом или тушеной говядиной, пока еда не становилась теплой и приятной на вкус.
Аллен с гордостью носил свою зеленую форму, испытывая удовольствие от того, что может ходить или даже бежать по главному коридору, вместо того чтобы, как таракан, ползти вдоль стен. Ему нравилось, когда его называли «док». Он дал Марлен названия некоторых книг по медицине, чтобы она купила их для него. Артур серьезно занимался медициной.
Когда Томми узнал, что другие заключенные внесли в список посетителей своих подружек в качестве гражданских жен, чтобы им разрешали посещать тюрьму, он сказал Рейджену, что хочет записать Марлен как свою жену. Сначала Артур возражал, но Рейджен проявил здесь свою власть. Как жена Миллигана, она могла приносить в тюрьму вещи.
– Напиши ей, – сказал Рейджен, – чтобы принесла апельсинов. Но сначала пусть возьмет шприц для подкожных инъекций и введет в них водку. Хорошая штука получается.
Ли впервые встал на пятно в Ливанской тюрьме. Комик, остряк, любитель розыгрышей, он демонстрировал на практике теорию Артура, что смех – спасительный клапан и высоко ценится большинством заключенных. Поддразнивание другими заключенными, которое сначала так напугало Денни и рассердило Рейджена, теперь стало развлечением для Ли. Рейджен слышал, что отец Билли был комиком и конферансье, который называл себя «наполовину музыкант, наполовину остряк». Рейджен решил, что Ли может сыграть свою роль в тюрьме.
Но Ли не ограничился смешными историями. Он начинил сигареты Аллена: соскреб серу с нескольких спичек, палочку подержал в сладкой воде, потом обвалял ее в сере и спрятал в табаке. Пару таких сигарет он положил в пачку Аллена, и когда кто-нибудь из заключенных просил сигарету, Ли давал ему «начиненную» сигарету. Идя по коридору или выходя из кафетерия, он слышал гневные крики жертвы, когда сигарета разгоралась ярким пламенем. Некоторые из них взрывались прямо в лицо Аллену.
Однажды утром, когда работа с кровью была закончена, Артур, задумавшись о проценте серповидно-клеточной анемии среди чернокожих заключенных, сошел с пятна. Ли, которому в этот момент нечего было делать, решил устроить шутку. Он открыл банку с экстрактом лукового масла, макнул туда тампон и обвел ободок окуляра.
– Эй, Стоми, – сказал он, протягивая медику предметное стекло, – доктор Стейнберг хочет срочно сделать анализ крови на лейкоциты. Посмотри это под микроскопом.
Стоми положил предметное стекло на столик микроскопа и навел фокус. Вдруг он резко откинул голову, глаза его наполнились слезами.
– Что случилось? – невинно спросил Ли. – Это настолько печально?
Не в силах контролировать себя, Стоми зарычал, смеясь сквозь слезы:
– Ах ты, сукин сын! Как только тебя земля носит!
Он пошел к раковине и промыл глаза.
Вскоре после этого Ли увидел, как вошел заключенный и дал Стоми пять баксов. Стоми взял с полки колбу 11-С, вынул пробку и передал колбу заключенному, который сделал большой глоток.
– Что это? – спросил Ли, когда заключенный ушел.
– «Белая молния». Сам приготовил. Пять баксов за глоток. Если меня не будет поблизости, когда кто-нибудь из заключенных придет, можешь заменить меня, получишь один бакс из пяти.
Ли ответил, что будет счастлив оказать услугу.
– Послушай, – продолжал Стоми, – доктор Стейнберг хочет привести в порядок аптечку. Ты не сделаешь это? У меня есть другие дела.
Пока Ли приводил в порядок аптечку, Стоми взял колбу 11-С с полки, вылил спирт в мензурку, наполнил колбу водой и обвел края колбы горьковато-сладким концентратом.
– Мне нужно сходить к доктору Стейнбергу, – сказал он Ли. – Не забудь о бизнесе, о’кей?
Через десять минут в лабораторию вошел огромный чернокожий заключенный и сказал:
– Дай мне 11-С, парень. Я заплатил Стоми десять баксов за два глотка. Он сказал, что ты знаешь, где это.
Ли передал ему колбу. Чернокожий быстро приложил колбу ко рту и опрокинул ее вверх. Вдруг глаза его округлились, он плюнул и стал блевать.
– Ты, белый сукин сын! Какого дерьма ты мне подсунул?
Он делал странные движения губами, пытаясь стереть рукавом мерзкий вкус. Потом схватил колбу за горлышко, грохнул ею о стол так, что донышко отлетело и жидкость забрызгала зеленую форму Ли, и стал размахивать рваным краем колбы.
– В клочья порву, сволочь белая!
Ли отступил к двери.
– Рейджен, – прошептал он. – Эй, Рейджен!
Охваченный ужасом, Ли ждал, что Рейджен придет к нему на помощь. Но никто не пришел. Он рванул в дверь и побежал по коридору, чернокожий бросился за ним.
Рейджен хотел было встать на пятно, но Артур сказал:
– Ли должен получить урок.
– Но я не могу позволить, чтобы его порезали, – сказал Рейджен.
– Если его не остановить, – сказал Артур, – в будущем он может представлять для нас большую опасность.
Рейджен последовал совету и не стал вмешиваться, пока Ли бежал по коридору, в ужасе крича:
– Рейджен, где же ты, черт возьми?
Когда Рейджен почувствовал, что Ли достаточно проучен и ситуация становится слишком опасной, он с силой вытолкнул Ли с пятна, остановился и швырнул больничную койку прямо под ноги преследователю. Великан упал на разбитую колбу и поранил себе руку.
– Хватит! – рявкнул Рейджен.
Чернокожий вскочил, трясясь от гнева. Рейджен схватил его, кинул в рентгеновский кабинет и прижал к стенке.
– Достаточно! – сказал Рейджен. – Нажми на тормоза, иначе я тебя сломаю.
Чернокожий остолбенел от внезапной перемены. Вместо испуганного белого мальчишки его загнал в угол матерый уголовник с русским акцентом и диким взглядом. Рейджен поймал его мощным захватом сзади, рукой стиснув ему шею, и прошептал на ухо:
– Давай остановимся. Нужно привести все в порядок.
– Да, да, все в порядке, все в порядке…
Рейджен отпустил чернокожего. Тот попятился:
– Без обид, парень, все нормально…
