Ваш непонятный ребенок - Мурашова Екатерина Вадимовна (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
4. Для профилактики детских капризов и борьбы с уже развившейся эмоциональной неустойчивостью большое значение имеет единая воспитательная позиция всех членов семьи, принимающих участие в уходе за ребенком.
И в строгих, и в демократических семьях дети достаточно легко приспосабливаются к существующим правилам, если эти правила едины и поддерживаются всеми членами семьи. И там, где никто не смеет взять ложку, пока не начал есть дедушка, и там, где все в любое время едят руками из большой кастрюли, которая всегда стоит на плите, вполне может вырасти спокойный, эмоционально устойчивый ребенок.
Но вот если мама что-то разрешает, а папа это же самое запрещает категорически, а у бабушки все зависит от настроения, а у дедушки – от состояния здоровья, а у дяди от отметок, которые ребенок получил в школе… И все это относится к чему-нибудь одному, например, к тому, можно ли прыгать на диване… Именно против такого «плюрализма» часто, капризничая, протестуют дети. В семье, где много людей и несколько воспитательских позиций, имеет смысл устроить своеобразный «круглый стол», на котором путем компромиссов вырабатывается единый стиль воспитания и раз и навсегда решается, можно ли прыгать на диване, есть сардельки руками и пинать кошку. Иногда, во избежание дальнейших разночтений, имеет смысл даже составить на основе достигнутых соглашений итоговый письменный документ, в котором любой желающий сможет при необходимости уточнить, как же поступать в том или ином случае.
5. Крайне необходима последовательность в утверждениях и требованиях, предъявляемых ребенку одним и тем же членом семьи.
Как бы ни менялось у вас настроение и обстоятельства, но, если уж вы что-то запретили маленькому ребенку, то пусть «нельзя» остается «нельзя». А если уж позволили, то до конца вытерпите все последствия.
Если вы сказали при выходе на прогулку, что сегодня ничего не будете покупать в ларьке, то придерживайтесь этой позиции. Несмотря на все капризы. Ваша единственная уступка – это тоже послание. От вас к ребенку. И текст этого послания таков: «Иногда, при каких-то (не совсем ясных) обстоятельствах капризами от меня можно добиться того, чего ты хочешь». Получив такое послание, ребенок неизбежно будет пытаться. А упорства ему не занимать.
В первую очередь проконсультироваться со специалистом по поводу детских капризов необходимо родителям детей, страдающих тем или иным соматическим или неврологическим заболеванием. Именно такие дети особенно нуждаются в правильной и последовательно применяемой методике воспитания, которая в этом случае, несомненно, должна вырабатываться индивидуально и учитывать возможности ребенка. Особенно это относится к детям, страдающим перинатальной энцефалопатией, и детям с минимальными мозговыми дисфункциями (ММД). Здесь правильно подобранный режим жизни и воспитания ребенка может во многом ослабить проявления болезни, не допустить ухудшения состояния.
Кроме того, специалист может помочь родителям определить причины капризности и выработать тактику поведения членов семьи, которая позволит откорректировать нежелательное поведение ребенка.
Если причиной капризности являются внутрисемейные конфликты, то имеет смысл обратиться к такому методу, как семейная психотерапия. Даже краткосрочная семейная психотерапия, проведенная квалифицированным специалистом, часто позволяет существенно улучшить поведение ребенка и заодно наладить отношения в семье.
Понятно, что в семье Ларисы и Гали капризы проистекали от неумения матери внятно донести до дочери свою воспитательную позицию.
Подвижная смышленая девчушка уже вовсю изучает окружающий мир (и личность матери в том числе), а Галя все еще воспринимает ее как свое физическое продолжение. При этом как бы подразумевается, что для Ларисы «само собой понятно» все то, что очевидно для Гали.
После нашей первой встречи Галя и ее муж определили семейную систему табу (все же им было проще запрещать, чем разрешать, и вопрос о том, что «можно», они отложили на потом), и стали проводить ее в жизнь. Лариса, вполне привыкшая к постоянной ругани, окрикам и даже шлепкам и не обращавшая на них практически никакого внимания, никогда в жизни не встречалась с отчуждением. После первого же «террористического акта» по отношению к кошке этот опыт буквально ошеломил ее. С дикими криками она бросилась вслед за торжественно удалившимися родителями. Испуганная Галя уже готова была прервать «воспитательное мероприятие», но более трезво мыслящий супруг остановил жену. Неделю Лариса помнила полученный урок. А после второй попытки для кошки наступили дни отдохновения – ее хвосту больше ничто не угрожало.
Сложнее было с разрешительным «можно». Галя признавалась, что Лариса тут ни при чем и именно ей не удается сразу и навсегда побороть привычку все запрещать. Иногда, как при первой встрече у меня в кабинете, она сначала кричала «Нельзя!» и только потом задумывалась над тем, действительно ли это так. Но упорство молодой женщины позволило постепенно наладить ситуацию, и успех был достигнут – Лариса почти перестала капризничать.
ГЛАВА 2.
Гриша – ребенок-катастрофа
В ответ на робкий стук в дверь я выглянула в коридор и увидела там троих людей – в том, что они родственники, не могло быть никаких сомнений. Одинаковые широко расставленные зеленые глаза, абсолютно прямые непокорные волосы, круглые головы, широкие плечи…
Ширококостная, сильная на вид старуха, моложавая женщина с печатью какой-то непонятной усталости на лице и синевой вокруг глаз и мальчишка лет шести-семи, склонивший набок растрепанную голову и глядящий на меня с лукавым видом.
– Гриша? – я заглянула в листочек самозаписи. – Проходите, пожалуйста…
– Я одна зайду, – торопливо сказала Гришина мама.
– Да заходите все, – радушно предложила я. – Мы поговорим, а Гриша пока поиграет. У меня там игрушек много…
– Нет, нет! – с непонятным испугом вскрикнула молодая женщина. – Я зайду, а Гриша тут с бабушкой… побегает.
Я кивнула, а про себя подумала: что бы там ни было с ребенком, а с мамой явно не все в порядке. Этот ее испуг… Да и представить себе крестьянского вида бабушку, бегающую с внуком по коридору, я не могла ни при каком напряжении фантазии…
В кабинете мама слегка расслабилась, поерзала в кресле, усаживаясь поудобнее, застенчиво взглянула мне в глаза и тихо сказала:
– Я понимаю, доктор, что это нехорошо, но я уже больше так не могу. Иногда я думаю, пусть бы он больной был. Тогда бы я его жалела, ухаживала бы за ним… А так… Он же хороший вообще-то мальчик, и меня любит, а я… я иногда думаю: пусть бы его не было! Это же грех великий, доктор, так думать, правда?
– Да, конечно, – несколько смущенно подтвердила я, поскольку вообще-то, как атеистка, не могу мыслить категориями «греха». Но и момент для уточнения дефиниций был явно неподходящий. – Расскажите поподробней, что именно тревожит вас на сегодняшний день…
– На сегодняшний день его выкинули из школы, – печально сообщила Гришина мама.
Далее мне было рассказано следующее.
Гриша родился долгожданным и заранее любимым ребенком. В большой «сталинской» квартире ему была заранее приготовлена и украшена кружевными занавесочками очаровательная кроватка; проглаженные с двух сторон пеленки, распашонки и чепчики стопочками лежали на полках старинного бельевого шкафа; свекор и свекровь с нетерпением ждали внука, готовые ради него наконец-то примириться с «деревенской» невесткой. Счастливый отец, никого не стесняясь, плакал от радости, когда медсестра из роддома положила ему на руки сына – белоснежный кокон, перевязанный голубой лентой.
Дальше потекли будни. Гриша почти ничем не болел, развивался в соответствии со всеми нормами. Единственное огорчение состояло в том, что глаженые пеленки и распашонки как-то не уживались с ним рядом. Из пеленок он выползал ужом, оборочки сжевывал или рвал и почти всегда находился в кроватке голым поверх комка смятых и собранных в кучку простынок, пеленок и одеялец. Даже памперсы каким-то образом умудрялся снимать. А когда годовалый Гриша выбрался из кроватки, начался кошмар.
