Все дело в папе. Работа с фигурой отца в психотерапии. Исследования, открытия, практики - Зотова Юлия
Т.: Хотелось, чтобы папа так же гордился?
(Прояснение запроса клиента.)
К.: Он, конечно, гордится… Наверное, где-то в душе.
(Сомнение, недоверие, горечь, обида… По моей гипотезе, все это препятствует установлению контакта не только с отцом, но и с собственным ощущением силы, уверенности, «мужского» у клиента.)
Т.: Что изменится, если ты как-то по-другому будешь ощущать его гордость? Не «ровно», а как-то… Как тебе этого хочется?
(Дальнейшее прояснение запроса, переход к контракту, создание образа желаемого результата.)
К.: С радостью и гордостью, что это мой папа. У нас уже давно контакта нет, каждый сам по себе. Даже поговорить не получается из-за этого.
(У клиента противоречивые импульсы: с одной стороны – дистанцирование, обида на отца, с другой – острая потребность в его присутствии, одобрении.)
Т.: Предлагаю тебе небольшой эксперимент. Мне кажется, если удастся наладить внутреннюю связь с папой, вам будет легче наладить контакт и начать разговаривать в жизни. Так это работает. Ну что, готов?
К.: Да!
(Клиент с большим энтузиазмом включается в процесс психотерапии, необходимый уровень сотрудничества для такой работы достигнут.)
Т.: Предлагаю взять ту ситуацию на чемпионате. (Продолжает с паузами.) Представь ее ярко-ярко… Игра, трибуна… Ты весь в ударе… А теперь помести на трибуну маму… И папу…
Сделал?
(Терапевт погружает клиента глубже в его переживания. Для коррекционной работы выбран эпизод, предъявленный клиентом как актуальный, значимый, эмоционально заряженный и ресурсный. Кроме того, терапевт идет за клиентом, работая в удобной для него модальности – с возникшим ярким образом. И мне еще раз хочется подчеркнуть, что мы имеем дело не с реальной ситуацией, которая была когда-то, а с образами внутренней реальности, которые подвержены изменениям. Некоторые исследователи утверждают, что, припоминая прошлое, мы каждый раз переписываем вспоминаемые ситуации заново, меняя порой их до неузнаваемости. Следовательно, если взять и переписать значимое событие, перепрожить его в измененном виде ярко и эмоционально – внутренняя реальность изменится. Именно на этом предположении построена последующая терапевтическая работа.)
К.: Тяжело выходит… Папа постоянно исчезает оттуда. Он был только на пяти-шести моих играх, не больше, и то не в самые лучшие моменты.
(На мой взгляд, сложность с конструированием образа папы рядом с мамой связана не столько с его отсутствием во вспоминаемом эпизоде, сколько в нарушении системной иерархии: объединении мамы с сыном в диаду и выведении отца за пределы этой подсистемы, что, собственно, и предполагается скорректировать.)
Т.: Вот! Тогда твоя задача – волевым усилием сделать образ папы таким же четким, как образ мамы. Чтоб прямо равные они были по величине и яркости. И еще, пожалуйста, добавь такие переживания туда: мама тобой любуется и восхищается, а папа очень гордится и хвалит. Понимаю, что непросто.
К.: Помещаю, но все равно выделяю больше взгляд мамы.
(Сопротивление директивному влиянию терапевта. Возможно, более корректно было бы сначала спросить, отличается ли отцовская поддержка от материнской и как именно, а затем уже вводить названные терапевтом «параметры» в конструируемый образ.)
Т.: Попробуй направить на папу луч света. Приблизить его.
(Терапевт, несмотря на сопротивление, пытается усилить образ отца. Таким образом, я полагаю, терапевт неосознанно включается в контрперенос – роль заботливой, но директивной мамы, которая «лучше знает, как надо».)
К.: Представляешь, она тогда с таким завороженным видом следила за игрой, даже не шелохнувшись, затаив дыхание… Такого я никогда не ощущал. Пытаюсь представить папу в таком виде – и не выходит.
(Клиент по-прежнему сосредоточен на маме.)
Т.: Вот и славно. Это восхищение, восторг и любование. А папа гордится по-другому. Более сдержанно. Но ты прямо чувствуешь, что он очень горд и рад…
Представь это как ниточку контакта, которая вас соединяет, тебя и папу…
И по этому проводу ты чувствуешь, как к тебе устремляется его радость и гордость…
И тоже поддерживает тебя и ведет…
Где тебе проще это представить, к сердцу или за спиной, как поддержку? Или где-то еще, где ты можешь соединиться с папой… В какой-то точке или части себя.
(Терапевт еще раз директивно акцентирует внимание клиента на различиях материнской и отцовской поддержки, дополняет конструируемый образ отца ощущением контакта с ним. Его настойчивость дает свои результаты: клиент больше погружается в переживание образа.)
К.: Скорее за спиной…
Т.: Здорово!
(Терапевт подкрепляет положительные изменения в образе клиента.)
К.: Мама все-таки сердце.
Т.: Отлично…
К.: Правда, ощущения не совсем четкие.
Т.: Ничего страшного.
К.: Почему-то ощущаю обиду, что его тогда не было рядом.
Т.: Конечно.
К.: Это мешает.
(Клиент проявляет чувства, являющиеся причиной нарушения контакта, говорит о своей обиде на отца.)
Т.: Поэтому и решил отказаться… Мама на папу обижалась?
(У терапевта есть гипотеза, что, поскольку клиент находится в слиянии с мамой, он может проявлять не столько свою обиду, сколько присоединяться к обиде матери. Поэтому выражение отцу этой обиды может быть связано с большим чувством вины, восприниматься клиентом как предательство отца.)
К.: Да, она и сама мне говорила, что обижена на него за то, что порой он ей не помогал, не был с нами. Хоть и находился рядом. Он не особо хотел ходить на наши, к примеру, родительские собрания, очень сильно уставал после работы. Хотя меня очень радовало, когда он на них ходил.
(Клиент подтверждает гипотезу терапевта, сообщает дополнительные подробности.)
Т.: Наверное, папа вас очень любил, раз так много работал?
(Интервенция – внушение, предложение взглянуть на ситуацию по-другому.)
К.: Да, я и сам это понимаю. Большое заблуждение, которое вижу даже среди моих сверстников: мужчина должен обеспечивать семью, всем остальным, в том числе ребенком, должна заниматься мать. Но, к сожалению, этого мало. Ты можешь иметь игрушки, но не иметь внимания отца, хоть он их тебе и купил. Надеюсь, в воспитании своих детей я такой ошибки допускать не буду.
(При позитивной мотивации дать своим детям лучшую жизнь типичное решение «не быть как папа» приводит к вытеснению из сознания мужчины своих сходных с отцом качеств как теневых. Из тени эти качества могут парадоксальным образом влиять на жизнь клиента, невольно приводя, как это часто бывает, к воспроизведению того же сценария в его семейных отношениях. В худшем варианте полный отказ от идентификации с отцом может привести к серьезному искажению мужской идентичности, вплоть до отказа быть мужчиной, инфантильного и саморазрушающего поведения.)
Т.: Ну да… Мужчина видит в этом способ выражать любовь к семье… Он стеснен своим пониманием долга. Ты ведь тоже не всегда делаешь то, что хочешь?
(Терапевт обращается к опыту клиента, одновременно выражая согласие с его позицией и настаивая на реабилитации отца от маминых претензий.)
К.: Не всегда… Оправдывая это тем, что я это делаю ради дорогих мне людей.
Т.: Вот и он так же… Как ты думаешь, он хотел бывать там, на собраниях? Будь он посвободнее.
К.: Я даже не знаю… Судя по тому, что он не хотел идти на мои родительские собрания – свидетелем разговоров родителей по этому поводу я был не раз, – приходит мысль, что он там не особо хотел быть.
(Видимо, именно из этих разговоров клиент сделал вывод, что отец не интересуется ИМ, а не собраниями… Возможно, именно так звучали упреки мамы.)
