Современный психоанализ. Теория и практика - Змановская Елена Валерьевна (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
С течением времени стало появляться все больше и больше работ, не имеющих непосредственного отношения к врачебной практике и ориентированных на психологический анализ культурных феноменов. Постепенно выяснилось, что психоанализ применим практически ко всем сферам культурной жизни: истории, искусству, педагогике, политике, рекламе.
Обобщая результаты собственной психотерапевтической, а также аналитической деятельности, М. М. Решетников писал: « Я многократно убеждался, что терапевтический подход к анализу социальной реальности оказывается в ряде случаев чрезвычайно эффективным » [95. С. 105].
Одновременно следует признать, что культурное направление не получило нужного самостоятельного развития и во многом сохраняет положение «бедного родственника» клинического психоанализа. Фрейд проявлял обеспокоенность нарастающим «медикоцентризмом», особенно со стороны американских врачей-психоаналитиков. Этот печальный факт отражен уже в самом определении прикладного психоанализа, который чаще всего понимается как « использование идей и концепций, вытекающих из клинического психоанализа, для достижения более глубокого понимания различных аспектов человеческой природы, культуры и общества » [84. С. 149].
История психоанализа свидетельствует, что такое определение не совсем справедливо, поскольку некоторые открытия сделаны именно в прикладных исследованиях, а затем уже экстраполированы на клинические ситуации. Подобным примером является известное исследование Фрейдом паранойи, основанное на автобиографии Даниеля Пауля Шребера (1911 год). Как бы там ни было, с 1920-х годов термин «прикладной психоанализ» широко используется в значении «немедицинский анализ». В настоящее время уже невозможно рассматривать прикладной психоанализ как приложение к психотерапии или ее следствие. Прикладной психоанализ имеет свой собственный предмет изучения, следовательно, должны быть и собственные оригинальные теории и методы, вытекающие из психоаналитической методологии. В связи с этим современные исследователи пытаются внести коррективы как в само название данного направления, так и в его содержание.
В. А. Медведев справедливо указывает, что для избежания терминологической путаницы целесообразно использовать хотя и не совсем удачный, но привычный термин – «прикладной психоанализ», понимая под этим «теорию и практику психоанализа культурной среды» [72. С. 499]. Культурная среда рассматривается автором как совокупность проекций на внешний мир содержания индивидуальной психики в символико-мифологической форме.
В настоящей работе представлен более широкий подход. Под прикладным психоанализом мы понимаем совокупность теорий и методов, раскрывающих глубинные (бессознательные) аспекты общественных феноменов на основе психоаналитической методологии [30]. Очевидно, что общей целью данного направления является повышение уровня организации и качества социальной жизни посредством научных открытий в области бессознательных процессов. Ввиду чрезвычайной сложности культурной жизни, выступающей объектом прикладного психоанализа, напрашивается его разделение еще на два направления – культурологический и социальный психоанализ.
Культурологический психоанализ можно также назвать лингвистико-символическим, поскольку предметом его изучения выступают разнообразные культурные символы. Данное направление представляет собой приложение психоаналитических идей к таким феноменам, как искусство, литература, религия, исторический процесс, народное творчество, творческая деятельность. Цель культурологического психоанализа можно сформулировать как выявление и структурирование коллективного психического содержания (и вытесненного и манифестного). Основным методом исследования культурных феноменов выступает психоаналитическое толкование культурных символов, которое в современном варианте обозначается как символическая интерпретация. Символическая интерпретация представляет собой процесс последовательного обнаружения и объяснения скрытого психологического содержания на основе имеющихся символов и намеков [30].
Приведем пример символической интерпретации такого яркого исторического события, как русская революция начала XX века. Для этого необходимо вспомнить, что институт царской власти на Руси начал формироваться еще в XIV веке, когда Василий III, отец Ивана Грозного, предпринял попытку объединения удельных княжеств под началом московского князя. К середине того же века образовалась сословно-представительная монархия – государство приобрело единую территориальную структуру и четкую систему управления. Династия Рюриковичей после семисотлетнего господства уступила русский престол Романовым, правящим последующие 330 лет. Нетрудно подсчитать, что не менее тысячи лет русский народ жил под княжеско-царским началом. Образ царя-батюшки, вызывающего одновременно страх, любовь и жалость, стал по сути своей архетипическим для русского менталитета. Иррациональная связь русских людей с царем-отцом была слишком сильной и длительной, чтобы бесконфликтно выдержать усиливающиеся либеральные тенденции того времени. Очевидно, что свержение самодержавия в России – это не просто политический акт, это массовый процесс, направляемый бессознательными конфликтами коллективной души, вышедшей из-под отцовского контроля. На символическом уровне русскую революцию можно интерпретировать как разрешение эдипова комплекса в народном – сыновнем бунте и отцеубийстве с последующим раскаянием и готовностью подчиниться новому тирану-отцу (Ленину, Троцкому, Сталину и прочим).
Таким образом, психоанализ предлагает в наше распоряжение карт-бланш для глубинного исследования различных культурных феноменов. Следует отметить, что культурологическому направлению достаточно повезло – основная часть классических и современных работ в области прикладного психоанализа посвящена главным образом проблемам литературы, искусства и истории. Напротив, психоанализу социальных групп (далее мы будем называть его социальным психоанализом) посчастливилось меньше. Во-первых, непонятно, что должно считаться предметом социального психоанализа – отношения людей в группе, групповые ритуалы, групповые фантазии или что-то другое? Во-вторых, возникает множество вопросов относительно цели социального психоанализа и его методов.
В работе «Тотем и табу» Зигмунд Фрейд называет социальными явлениями все те, которые не связаны с выбором объекта как сексуального [139]. На основе этого мы можем выделить три различные сферы общественных феноменов:
1) либидинозные системы (семья, любовные отношения, дружеские связи);
2) символические системы (искусство, религия, наука);
3) социальные системы (большие и малые группы, организации).
Социальные системы подразумевают вертикальные и горизонтальные взаимоотношения людей, выходящие за рамки сексуальных целей. Следовательно, предметом направления, которое мы обозначили как социальный психоанализ, являются неосознаваемые аспекты внутри– и межгрупповых отношений [30].
В самом общем виде цель социального психоанализа может быть сформулирована как повышение эффективности управления социальными группами посредством осознания и структурирования групповых процессов. Более радикально настроенные «прикладники» видят цель в управлении людьми, в изменении их поведения и даже манипулировании массовым сознанием на основе психоаналитической методологии. Как бы там ни было, общая цель «прикладывается» к конкретным социальным феноменам и группам. В связи с этим в рамках социального психоанализа выделяют психоаналитическую педагогику, психоанализ власти ( политического лидерства ), организационный психоанализ, психоанализ управления и т. д.
Время поставило перед психоанализом ряд непростых вопросов о процессах, происходящих в обществе. Эти вопросы касаются трех различных видов групп. В самом простом случае – это малая группа , состоящая из небольшого количества людей, которые непосредственно взаимодействуют. Например, отдел в организации или маленькая фирма. Большие по численности группы имеют другие характеристики и иную психологию. Большая группа может быть стихийной (например, болельщики на стадионе), а также номинальной (например, «миллионная армия телезрителей»), где люди лишены возможности диалога и личного взаимодействия. С другой стороны, большая группа может быть хорошо «организованной». В этом случае она будет иметь общие для всех участников цели, структуру и распределение ролей. Примером больших организованных групп выступают политические партии, армия, школа, коммерческая или производственная организация. Наряду с малыми и большими группами существуют массовые объединения . В данном случае речь идет о таких этнических объединениях, как народы и государства. При возрастании численности группы уменьшается роль межличностного взаимодействия и реальных отношений. Напротив, возрастает значение специфически групповых процессов – целей, структуры группы, лидерства, групповой культуры [30].
