Анализ характера - Райх Вильгельм (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Каков смысл провоцирования аналитика, осуществляемого так, чтобы выставить его в плохом свете? Он заключается в следующем: «Ты — плохой, ты меня не любишь, напротив, ты жесток по отношению ко мне, и я прав, ненавидя тебя». Оправдание ненависти и ослабление чувства вины с помощью этого механизма, однако, лишь промежуточный процесс. Действительно, если допустить, что чувство вины и потребность в наказании есть проявление биологического инстинкта смерти, то можно склониться к уверенности, что объяснением рациональности ненависти и провокацией объекта можно нажать красную кнопку взрыва. Но главная проблема мазохистского характера состоит не в чувстве вины и не в потребности быть наказанным независимо от того, насколько представляется это важным. Почему же мазохист старается выставить объект своих отношений в черном свете?
За провокациями скрывается глубокое разочарование в любви. Провокация направлена как раз на те объекты, которые послужили причиной этого разочарования, то есть объекты, которые мазохист очень любит и которые на самом деле разочаровали или недостаточно удовлетворили любовь ребенка. Актуальное разочарование мазохистского характера усиливается столь высокой потребностью в любви, что ее на самом деле удовлетворить невозможно, она вызывается специфическими внутренними причинами, о чем мы поговорим несколько позже.
По прошествии некоторого времени пациент убедился, что ему не привести меня в ярость, но продолжал вести себя по-прежнему, правда по другой причине. Теперь ему доставляло явное удовольствие «давать себе волю». Его отыгрывание становилось помехой: он часами брыкался, колотил ногами и вопил. Теперь я мог показать ему, что его провоцирование исходно служило второй цели, а именно: продемонстрировать мне, как далеко он может зайти со своими бессмысленными действиями, пока я буду избегать проявления любви и применения наказания. Он убедил себя, что ему незачем бояться, что он может напрасно тратить время и за этим не последует наказания. Такое бессмысленное поведение показало, что страх наказания необоснован и оно было лишь источником удовольствия. Я старательно искал выход, но не мог ничего поделать с его желанием получить наказание. В то же время пациент без конца жаловался на свое состояние, на «болото», из которого он не мог выбраться, подразумевая, что я не помогаю ему в этом. Он продолжал мастурбировать тем же способом, и это ежедневно погружало его в «болотное» настроение, которое он проявлял в своих жалобах, то есть в замаскированных упреках При таком положении вещей анализ не мог прогрессировать. Запрет на реакцию злости был недопустим — это могло все остановить. Поэтому я начал демонстрировать ему его отражение. Когда я открывал дверь, он стоял передо мной с изможденным лицом, в позе полной подавленности. Я стал имитировать его позу. Я начал пользоваться его инфантильным языком, я ложился на пол, лупил ногами и кричал так же, как он. Сначала он был удивлен, но однажды начал смеяться совершенно по-взрослому и совершенно не невротично. Прорыв, хотя и временный, произошел. Я продолжал проделывать то же самое, пока он сам не начал анализировать ситуацию.
Каков был смысл провокации? Это был его способ требования любви, именно таков способ всех мазохистских характеров. Ему требовались доказательства любви, которые снизили бы его тревогу и внутреннее напряжение, чем больше его извращенная мастурбация усиливала напряжение, тем интенсивнее были эти требования. Чем сильнее было его ощущение «болота», тем интенсивнее становилась его мазохистская установка, то есть требование любви. Но почему же это требование выражалось таким неопределенным, замаскированным образом? Почему он противился всякой интерпретацией своей привязанности? Почему он продолжал жаловаться?
Его жалобы имели следующие смысловые пласты, соответствующие генезису мазохизма: «Посмотри, какой я несчастный, пожалуйста, люби меня!», «Ты недостаточно любишь меня, ты плохо со мной обходишься!», «Ты должен любить меня, я заставлю тебя или даже буду досаждать тебе!». Мазохистское истязание, мазохистская жалоба, провокация и страдание объясняются исходя из фрустрации (фантазийной или актуальной) требования чрезмерной и невыполнимой любви. Этот механизм — специфически мазохистский, он не встречается ни при каких других формах невроза, а если встречается, то в характере человека можно обнаружить присутствие мазохистского элемента.
Каков смысл чрезмерного требования любви? Ответ дает анализ предрасположенности к тревоге, присущей мазохистскому характеру. Поведение мазохиста и его требование любви всегда усиливают степень неприятного напряжения, готовности к тревоге или страха потерять любовь. Типичная особенность мазохистского характера — избегать тревоги, желая при этом быть любимым. Подобно тому как жалобы маскируют требование любви и провокацию попытки ее форсировать, весь мазохистский характер представляет собой безуспешную попытку освободиться— от тревоги и неудовольствия. Безуспешную, потому что, несмотря ни на какие попытки, он никогда не избавится от внутреннего напряжения, которое постоянно грозит обернуться тревогой. Чувство страдания соответствует реальному постоянному сильнейшему внутреннему напряжению и готовности к тревоге. Это можно наглядно продемонстрировать, если сравнить мазохистский характер с компульсивно-невротическим блокированием аффекта. В этом случае ассимиляция тревоги проходит успешно. Внутреннее напряжение полностью расходуется хорошо функционирующим психическим аппаратом за счет психической подвижности, в результате чего беспокойство отсутствует. Если оно все-таки есть, то указывает на слабость характерного панциря.
Мазохистский характер пытается уменьшить внутреннее напряжение и пугающую тревогу неадекватным способом, то есть его требование любви выражается в форме провокации и злобы. Конечно, для этого есть свои особые причины, то есть данная манера высказывать требование любви типично мазохистская. Самый важный элемент неудачи, однако, состоит в том, что злость и провокация направлены как раз на того человека, которого любят и от которого требуют любви. Таким образом, страх потерять любовь усиливается, как и чувство вины, потому что мазохист истязает человека, которого любит. Этим объясняется странное поведение мазохиста: чем больше он старается выйти из ситуации страдания, тем больше он запутывается в ней.
Практически в каждом характере можно обнаружить установки, напоминающие те, что мы описали. Но только их сочетание создает специфику мазохистского характера. Каковы же причины такого сочетания?
Мы упомянули чрезмерное требование любви. Мы также отметили, что оно основано на страхе остаться в одиночестве, и страх этот мазохист чрезвычайно интенсивно переживает с самого раннего возраста. Мазохистский характер может выдерживать пребывание в одиночестве не больше, чем ужас утраты любовных взаимоотношений. Люди с таким характером так часто переживают чувство одиночества, потому что это вторичный продукт установки «смотри, какой я несчастный, одинокий и брошенный». Наш пациент однажды, при обсуждении его отношений с матерью, сказал в сильном возбуждении: «Остаться одному значит умереть, это означает конец моей жизни». Это содержание, выраженное в разной форме, я слышал от всех людей такого склада характера. Мазохист гораздо тяжелее переживает «брошенность» объектом (отсюда мазохистское «прилипание» к объекту любви), чем потерю его защитной и оберегающей роли. Он не выдерживает отсутствия контакта и старается восстановить его неадекватным способом: демонстрируя, какой он несчастный. У многих людей такого типа обостряется ощущение одиночества во Вселенной.
Ряд психоаналитиков (к примеру, Сэдгер и Фидерн) отмечают, что при мазохизме особую роль играет кожный эротизм. Они ошибаются, и, хотя соответствующий кожный эротизм является непосредственной основой мазохистской перверсии, анализ показывает, что это имеет место только в определенных условиях благодаря очень сложному развитию. Страх одиночества непосредственно основан на том страхе, который может возникнуть, когда потерян контакт с кожей любимого человека. Давайте суммируем симптомы, которые представлены на коже у эрогенного мазохиста, — это постоянно присутствующее желание манипуляций с поверхностью тела или как минимум фантазии на эту тему: чтобы ущипнули, пощекотали, стегнули, сковали, поранили кожу и т. д. Ягодицы могут при этом играть важную роль, но только не прямую как результат анальной фиксации. Все эти желания объединяет следующее: пациент стремится почувствовать тепло кожи, а не боль, и если он хочет, чтобы его отстегали, то не оттого, что жаждет боли, она принимается в придачу, поскольку «горячит». Многие мазохистские фантазии направлены на то, чтобы кожа почувствовала разгоряченность. Холод, напротив, ненавистен. Отсюда и привычка «нежиться в постели», ведь таким образом удовлетворяется потребность в ощущении теплой кожи.
