Личный магнетизм и гипнотизм. Развитие силы воли и укрепление памяти (ЛП) - Бертрам Эмиль
Спустя непродолжительное время после открытия Пюисегюром сомнамбулизма, президентом Лионского медицинского общества Патетеном было сделано замечательно интересное наблюдение над транспозицией (транспозиция — явление перемещения чувствительности) чувствительности в каталепсическом (каталепсия — столбняк, паралитическое состояние двигательных нервов) состоянии. Наблюдение это им было сделано над одной дамой, к которой он был приглашен для медицинской помощи.
Патетен застал больную в бесчувственном состоянии, так что по внешнему виду она, казалось, не обнаруживала никаких признаков жизни: пульс ее был слабо ощутим, дыханья почти никакого, страшная бледность лица и полная неподвижность; лишь замечалось движение глазных яблок под веками. Однако как мы сейчас увидим, она обнаруживала именно те самые свойства, которые вообще присущи и искусственно могут быть вызваны у гипнотиков, приведенных в состояние каталепсии.
Так, когда Патетен приподнял ее руку, она осталась в приданном ей положении. Такую же пластичность обнаруживали и другие члены тела.
Тем временем больная начала постепенно приходить в чувство и стала при этом что-то слабо напевать про себя, оставаясь все же в течение ещё долгого времени совершенно нечувствительной к уколам, шуму, и родителям ее никак не удавалось заставить ее услышать себя.
Однако когда Патетен, сидевший около больной, произнес слова: «Жаль, что я не могу помешать этой женщине петь», которые пришлись как раз над ее животом, то неожиданно получил от больной такой ответ: «Э, не сердитесь, господин доктор, я больше не буду петь». Если же произносили что-либо ей на ухо, то она опять-таки ничего не слышала. Эта способность слышать вскоре у нее опять переместилась и из живота перешла на концы пальцев.
Патетену пришлось наблюдать такое явление впервые, и он не знал ещё, чем объяснить его, почему и предполагал, что перемещение чувствительности было следствием сосредоточения «животной электрической жидкости» в разных частях тела.
Нам же подобные явления теперь достаточно хорошо известны, и мы знаем с достоверностью, что в приведенном выше случае передача звуковых колебаний во внутреннее ухо могла совершиться через живот, пальцы или другую часть тела, если только они не потеряли чувствительности.
Однако со времени этого наблюдения Патетеном магнетизеры уже серьезнее занялись опытами над транспозицией чувств.
Затем наступило, если не считать работ аббата Фариа, в истории животного магнетизма довольно продолжительное затишье, причиной которому были главным образом наполеоновские войны.
Но уже приблизительно с 1820 г. разные исследователи вновь начинают интересоваться вопросами о животном магнетизме, и в среде их особенно выдвигаются А. Бертрам и Дюпоте, изобревший так называемое «магнетическое зеркало». Оно состояло в том, что Дюпоте чертил углем на паркете круг, затушевывал его и заставлял субъекта смотреть некоторое время в этот круг. Тогда субъект впадал в особое состояние, благодаря которому перед его глазами проходил целый ряд событий, по-видимому очень разнообразных и даже потрясающих, так как у субъекта лицо выражало то кротость, то гнев, то отчаяние, то ужас.
Впрочем, подобные же опыты производил и алжирец Ахмед в Каире, но только вместо круга он заставлял субъекта фиксировать взгляд на чернила, которые наливал ему на ладонь.
Но официальный ученый мир и академисты относились недоверчиво и отрицательно к явлениям животного магнетизма, хотя и замечалась уже некоторая склонность к более внимательному и серьезному изучению этих необъяснимых пока явлений.
В то же время английский хирург Джеймс Брейд сделал новое открытие в этой области, которое и поставило весь вопрос на научную почву.
Когда Брейд в 1841 году наблюдал явления, производимые швейцарским магнетизёром Лафонтеном, то главное, что ему удалось подметить в них, это то, что пациенты не могли при этом открыть глаз. Брейд и предположил, что это особое состояние пациентов Лафонтена является главным образом результатом усталости нервных центров вследствие фиксации зрения.
Желая проверить свое предположение, Брейд сделал в этом направлении первые опыты и очень успешно. Произвел он эти опыты в кругу своих друзей, семьи и близких знакомых. Он сам говорит об этом так: «Я попросил своего друга (Уэлькера) сесть и пристально глядеть на горлышко бутылки с вином, поставленной выше его, для произведения большей усталости глаз и век во время рассматривания. По прошествии пяти минут веки Уэлькера закрылись, поток слез оросил щеки, голова склонилась, лицевые мускулы сократились, из груди вырвался стон и в тот же миг он впал в глубокий гипноз». Во время этого опыта присутствовала жена Брейда … «Я предложил ей, — говорит он далее, — самой подвергнуться этим опытам, и она очень охотно согласилась. Я усадил ее и попросил фиксировать взор на орнаменте фарфоровой сахарницы, которая находилась приблизительно под тем же углом, что и бутылка в предыдущем опыте. В две минуты выражение лица изменилось; после же двух с половиной минут веки конвульсивно закрылись; рот перекосился, пациентка издала глубокие вздохи, ее грудь вздымалась и она откинулась назад; очевидно, с ней произошел истерический припадок. На этом я разбудил её …». Эти явления до Брейда носили название сомнамбулизма или животного магнетизма.
Брейд же, полагая, что имеет дело с чем-то новым, назвал это явление «гипнотизмом», и ему-то, именно Брейду, мы обязаны появлением этого столь употребительного теперь слова «гипнотизм».
Таким образом, Брейд прежде всего дал простой способ, при помощи которого всякий мог вызвать явления гипнотизма. Но в то же время, наряду с вышеупомянутым, он сделал и много ещё других очень интересных и ценных наблюдений, впоследствии вполне подтвердившихся. Так, он заметил, что тот или иной эффект часто зависит от придаваемой гипнотизированному позы и что во время гипнотического сна у некоторых субъектов сильно повышается острота чувств, и, главным образом, что загипнотизированному можно делать разного рода внушения и этим вызывать в нем разного рода галлюцинации, параличи и душевные движения.
Брейд стал применять гипноз очень часто для лечения различных болезней, главным же образом нервных.
Однако, несмотря на многочисленные опыты и все усилия Брейда ознакомить ближе широкие слои общества с новооткрытыми им явлениями, его труды не увенчались успехом и к гипнотизму относились так же холодно как в Англии, так и во Франции.
Лишь в 1860 году возникает вновь, замерший было, вопрос в брейдизме. Возбуждается он во Франции хирургом Азамом, который и начинает прибегать к нему для хирургических целей.
Как дальнейших исследователей вопроса о гипнотизме в этом направлении нужно упомянуть ещё ряд имен: Жиго-Сюара, Демерке, Дюрана де Гро (или Филлипса), Шарпиньюна и Льебо, из которых Филлипс приближается несколько к воззрениям Льебо, стараясь дать истолкование психофизического механизма гипноза.
Глубокий же исследователь и практик Льебо в своем многолетнем труде, опубликованном в 1866 году, истолковывает все явления гипнотизма с точки зрения психофизиологии и находит, что они являются результатом внушения.
Эта в большой степени верная теория Льебо довольно долгое время все-таки не привлекала внимания современников; причину этого обстоятельства нужно искать главным образом в том несерьезном отношении, которое в то время вообще наблюдалось со стороны общества к гипнотизму. Лишь трудам проф. Шарко мы обязаны возвращению, после столь долгого затишья, вопроса о гипнотизме в Академию Наук, и с этого времени, т.е. с 1878 г., гипнотизм получил свое признание.
С этого времени начинается новейшая история гипнотизма, и она характеризуется главным образом работами и успехами двух школ: сальпетриерской и нансийской.
Представителями первой являются преимущественно Шарко, Бине, Фире, Рише и др., второй же Бернгейм, Льежуа, Форель, Льебо и др.
В то же время немало способствовал пробуждению в обществе интереса к магнетизму и гипнотизму известный датский магнетизер Ганзен, который объездил всю Европу, показывая свои в высшей степени интересные опыты.
