Как говорить, чтобы подростки слушали, и как слушать, чтобы подростки говорили - Мазлиш Элейн (книги онлайн без регистрации txt) 📗

По завершении упражнения участники, судя по всему, были вполне собой довольны. «Мне кажется, я начинаю понимать, что к чему, – воскликнула Лора. – Надо пытаться вложить в свои слова то, что, по твоему мнению, чувствует твой ребенок, но одновременно с этим держать при себе свои чувства».

«А у меня есть возражения, – сказал Джим. – Когда же я смогу поговорить о моих чувствах, высказать то, что хочется? Например: «Выполняя дела по дому, ты вносишь свой вклад в жизнь семьи», «Учеба в колледже – это большая честь, так ты сможешь изменить свою жизнь», «Принимать наркотики – глупо, ты испортишь себе жизнь».

«Да, – согласился Майкл, – в конце концов, мы же родители. Когда же нам говорить о своих ценностях или о том, во что верим мы?»

«У вас всегда будет возможность донести до детей то, что вы хотите им сказать, – сказала я. – Однако у вас появится больше шансов быть услышанными, если вы дадите детям понять, что прислушиваетесь к ним. Но даже в этом случае никаких гарантий дать нельзя. Они могут обвинить вас в непонимании, сказать, что вы предъявляете им необоснованные или устаревшие требования. Но не делайте неверных выводов: несмотря на неприятие и протесты, ваши подростки хотят знать вашу точную позицию по всем вопросам. Ваши жизненные ценности и убеждения играют критически важную роль в определении того, какие решения они будут принимать в течение жизни».

Я сделала глубокий вдох. В этот вечер мы сделали немало. Родителям пришло время отправиться по домам и проверить на практике все полученные сегодня знания. До сих пор единственным доказательством для них была сила моего убеждения, но только опробовав все эти навыки в действии на своих детях и своими собственными глазами увидев полученные результаты, они смогут выработать такую же убежденность в себе.

«До встречи на следующей неделе, – сказала я. – Мне не терпится услышать о том, что будет происходить у вас в течение этого времени».

Истории

Я не знала, что выйдет из нашей первой встречи. Одно дело – изучать новые принципы и пробовать применить их к гипотетическим проблемам в кругу других пришедших на мастер-класс родителей, и совсем другое – остаться в одиночестве в собственном доме и пытаться справиться с реальными детьми и их проблемами. Тем не менее многие из родителей все-таки пошли на это. Ниже с незначительными изменениями приводятся рассказы о том, что им пришлось в результате испытать. Вы заметите, что авторы большинства историй – те родители, которые наиболее активно вели себя во время нашего занятия. Однако часть рассказов поступила от людей, которые редко включались в обсуждение, но хотели в письменной форме поделиться с нами информацией о том, каким образом новоприобретенные навыки повлияли на их взаимоотношения с детьми-подростками.

Джоан

Я видела, что моя дочь Рэчел в последнее время ходит как в воду опущенная. Но когда я спрашивала, что происходит, она всегда отвечала: «Ничего». Я говорила ей: «Как же я смогу помочь тебе, если ты не рассказываешь мне, в чем дело?» Она отмахивалась от меня: «Я не хочу об этом говорить». Я просила: «Может быть, если ты мне все расскажешь, тебе станет легче…» Тогда она бросала на меня косой взгляд, и на этом все разговоры заканчивались.

Но в свете того, что мы обсудили на мастер-классе на прошлой неделе, я решила попробовать «новый подход». Я сказала: «Рэчел, в последнее время ты сама не своя… Что бы это ни было, с тобой произошло нечто такое, отчего ты чувствуешь себя очень плохо».

Ну, тут у нее по щекам покатились слезы, и вся история постепенно вышла на белый свет. Две девочки, которые были ее лучшими подругами в начальной и средней школе, теперь влились в новую популярную тусовку и стали ее полностью игнорировать. Они перестали, как раньше, занимать для нее место в столовой и приглашать с собой на любые вечеринки. Теперь, проходя мимо нее в коридоре, они даже не здоровались с ней. Кроме того, она была совершенно уверена, что именно одна из них разослала другим ребятам из школы электронные письма о том, что Рэчел выглядит толстухой, потому что носит «дебильную», совсем не брендовую одежду.

Я была в ужасе. Мне, конечно, доводилось слышать, что в школах происходят такие вещи, и я знала, насколько жестокими могут быть некоторые девчонки, но я и представить себе не могла, что нечто подобное может случиться с моей дочерью.

Больше всего в жизни мне хотелось избавить ее от боли, забрать ее боль себе. Посоветовать ей навсегда забыть об этих мерзких, испорченных девчонках. У нее появятся новые подруги. Настоящие подруги, которые ценили бы ее как прекрасного человека. Но я не сказала ничего подобного. Вместо этого я просто стала говорить о ее чувствах. Я сказала: «Да, солнышко, такие ситуации трудно переживать. Очень больно узнавать, что люди, которым ты доверяешь и считаешь их своими друзьями, вовсе тебе не друзья».

«Как же можно быть такими жестокими!» – сказала она и еще немного поплакала. Потом она рассказала мне, что в ее классе есть еще одна девочка, которую они точно так же «срамили» в Интернете, утверждая, что от нее постоянно пахнет мочой.

Я поверить не могла во все услышанное! Я сказала Рэчел, что такое поведение многое говорит о самих этих девочках, а не о тех, кого они так унижают. Очевидно, чувствовать себя особенными членами «закрытого клана» эти девочки могли, только сделав изгоями всех остальных.

Она кивнула головой, и после этого мы долго с ней разговаривали… о «настоящих» и «ненастоящих» друзьях и подругах и о том, как увидеть это различие. Через некоторое время стало заметно, что она начала чувствовать себя немного лучше.

Однако про себя я этого сказать не могла. Поэтому на следующий день, как только дочь ушла в школу, я позвонила школьному психологу. Я сказала, что мой звонок нужно оставить в секрете, но, по моему мнению, ей следует знать обо всем происходящем.

Я не знала, какой будет реакция психолога, но она сказала, что очень рада моему звонку. В последнее время по школе стало ходить все больше и больше слухов о «кибернетических преследованиях», и она планировала обсудить эту проблему с директором и решить, что можно сделать, чтобы помочь всем учащимся понять, насколько вредоносным может быть столь грубое и клеветническое поведение в Сети.

К концу нашей беседы я почувствовала себя гораздо лучше и даже подумала: «Кто знает, может быть, из этого всего выйдет что-нибудь позитивное».

Джим

Мой старший сын подрабатывает в ресторане. В прошлую субботу он вернулся с работы домой, швырнул рюкзак на стол и начал ругаться на своего начальника. Каждое второе сказанное им слово было нецензурным.

Выяснилось, что, когда начальник спросил моего сына, не сможет ли он по выходным работать несколько лишних часов, он ответил: «Может быть, смогу…». Но, придя в субботу в ресторан в готовности согласиться на предложение, он обнаружил, что «этот подонок» (если цитировать сына дословно) уже отдал эти сверхурочные часы кому-то другому.

Ну, парню повезло, что я не взорвался и не высказал ему все, что хотел сказать: «А почему тебя это удивило? Чего ты ожидал? Пора бы уже повзрослеть! Как человек должен руководить, если его подчиненный заявляет ему, что «может быть» поработает? «Может быть» не значит вообще ничего».