Все дело в папе. Работа с фигурой отца в психотерапии. Исследования, открытия, практики - Зотова Юлия
В такой семейной системе действует принцип «мир любой ценой», или «худой мир лучше доброй ссоры». При этом острые углы тщательно обходятся партнерами и другими членами семьи, противоречия не разрешаются, и конфликт становится скрытым. В этом случае он может проявляться косвенным способом – через симптомы, аффективные вспышки на пустом месте, пассивную агрессию членов семьи, а также двойные послания, когда смысловое содержание сообщений не соответствует их эмоциональной нагрузке (так называемая неконгруэнтность).
Часто дети в этом случае выступают громоотводом для копящегося напряжения в семейной системе: с помощью проблемного поведения, психических отклонений или психосоматических симптомов они как бы символически проявляют существующий конфликт в супружеских отношениях родителей.
Эскалация
Когда конфликт становится поводом для бурного и громкого выяснения отношений, с переходом на личности и использованием вербального, эмоционального и даже физического насилия.
Практически любые противоречия могут быть разрешены путем переговоров. Отсутствие навыка переговоров и выработки договоренностей, неумение устанавливать и поддерживать границы, восприятие супруга как части себя, который должен хотеть того же, что и я, собственные травмы, наконец, – все это приводит к неадекватной реакции на противоречия. И тогда вопрос «Кто сегодня будет мыть посуду?» может стать началом острой ссоры или холодной войны между супругами.
Противоречия при этом по-прежнему не решаются и растут как снежный ком. На их конструктивное разрешение просто не остается ни сил, ни времени, ни надежды – все ресурсы уходят на ссоры и выяснения, кто прав. Причем со временем, если стиль взаимодействия супругов не поменяется, проще кажется прекратить отношения, чем пытаться восстановить.
Дети при этом могут оставаться пассивными наблюдателями, которые абсолютно беспомощны в том, чтобы прекратить ссору двух важных для себя людей. А могут, напротив, активно вовлекаться родителями для усиления каждым своей позиции, что ставит ребенка перед неразрешимой задачей – сохранить хорошие отношения с обоими.
В любом случае дети становятся заложниками неразрешенных конфликтов родителей. С одной стороны, они видят, что конфликт – это действительно угроза отношениям, а порой и собственной безопасности, физической и психологической. Они не получают навыка адекватного решения противоречий, наследуют родительский деструктивный способ обходиться с ними (замалчивать или нападать на оппонента). С другой стороны, для конфликтующих супругов не редкость противоречивые родительские предписания, когда мама говорит одно, а папа другое. Это дезориентирует, запутывает ребенка, лишает ощущения устойчивости. Всем родителям знакома ситуация, когда ребенок «идет вразнос» в обществе двух взрослых, чьи требования к нему не совпадают. Длительное нахождение ребенка в таких условиях приводит к серьезным нарушениям, вплоть до эмоциональных срывов и неуправляемого поведения.
Став постарше, ребенок научается использовать противоречия между родителями в своих интересах, манипулировать ими, а это ведет к утрате ими родительской позиции и доверия со стороны ребенка. Он понимает, что родители – не те люди, на которых можно положиться, и, несмотря на все преимущества своей роли серого кардинала, чувствует себя весьма одиноко и уязвимо. А самое главное – конфликт двух важных людей, мамы и папы, переносится во внутренний план, становится причиной глубокого внутреннего раскола.
Нам известны случаи, когда показания детей требовались в суде в процессе развода родителей. Все взрослые люди, с которыми мы об этом говорили, испытывали глубокое сожаление, что им пришлось в этом участвовать, и сильнейшее чувство вины. Кто-то корил себя, что не смог ничего сказать против отца, чтобы защитить маму. А кто-то, напротив, дав показания, винил себя в предательстве отца. Эти чувства они пронесли с собой через всю жизнь, сформировав соответствующий образ себя-«плохого». Что, в свою очередь, разрушительно сказывалось на их собственных отношениях и образе жизни, который они вели, наказывая себя и расплачиваясь за свою мнимую вину.
? Что делать психологу
Восстановление семейной иерархии и сепарация: уйти с линии огня
Мы заметили, что клиентам крайне непросто бывает расстаться со своей ролью, на которую их «назначили» в семейной системе. Когда в семье нет навыка взаимодействовать напрямую – выражать чувства, прояснять ситуацию, замечать противоречия и вырабатывать договоренности – супруги прибегают к ребенку как одному из возможных посредников в решении своих проблем.
Ребенок становится стабилизатором неустойчивых отношений своих родителей. Благодаря этому особенному месту он чувствует свою нужность: «Пока я это делаю, родители меня не оставят, будут вместе». Таким образом он пытается восполнить недостаток эмоционального контакта, привязанности в отношениях с папой и мамой, слишком озабоченными проблемами, чтобы обеспечить свои родительские функции. У клиента возникает закономерный вопрос: «С чем я останусь, если откажусь и от этого?» Кроме того, у него сильны детские катастрофические ожидания, многократно подтвержденные личным опытом: «Стоит мне только немного выпустить отношения родителей из своих рук, как тут же все рухнет».
Наша задача как терапевтов – обратить его внимание на то, что плата за такую сделку слишком высока. Держась за роль утешителя, миротворца, хранителя секретов или эмоционального партнера родителя, клиент теряет свое собственное место в семейной системе – место ребенка своих родителей. А между тем ребенок не может помирить родителей – это задача, на которую у него нет ни полномочий, ни ресурсов. Более того, у родителей появляется шанс по-настоящему разобраться в своих отношениях, только когда они начинают заниматься ими напрямую, без использования детей и других посредников (работы, зависимости, любовников) в качестве буфера или громоотвода. И уход клиента с привычной роли может сделать этот процесс возможным, поскольку родителям придется приспосабливаться к изменившейся ситуации.
Зачастую психотерапевту приходится многократно преодолевать отрицание клиента, возвращая его в реальность от фантазий всемогущества, управления родителями, их отношениями. Простые вопросы – получалось ли у него помирить их в течение всех прошедших …дцати лет, как он сам себя чувствует, когда это делает, чего бы ему хотелось, – позволяют клиенту констатировать, что он потерпел неудачу. И тогда у него появляется шанс наконец-то сепарироваться от родительской системы, отделить себя от решения их проблем и конфликтов и заняться собственной жизнью.
В ситуации острого или хронического конфликта родителей мы просим клиента занять то место, которое, по его мнению, он занимал тогда (а порой продолжает занимать, уже будучи взрослым). Часто мы видим при этом, что клиент буквально находится на линии огня в отношениях между родителями. Иногда он располагается посередине, иногда к кому-то из родителей ближе, выражая свою лояльность маме или папе. В этом случае мы предлагаем клиенту уйти с линии огня, найти другое хорошее, безопасное место для себя. Если клиент выражает опасения, что с его уходом все рухнет, мы предлагаем поэкспериментировать и сравнить свои ощущения на привычном месте и на новом. Можно также предлагать побыть на месте родителей и сравнить их переживания до и после перемещения клиента. Хорошо такие упражнения проводить в группе, когда есть возможность назначить на роли родителей других участников и получить обратную связь от них.
Благодаря таким процессам у клиента появляется возможность попробовать в безопасном пространстве другие, непривычные способы взаимодействия. Получив позитивный опыт изменений, гораздо сложнее мириться с существующим деструктивным положением дел. Но выбор, менять ситуацию или нет, остается все же полностью за клиентом – мы как терапевты можем лишь информировать и делать наглядными последствия его собственных действий.
