Искусство и визуальное восприятие - Арнхейм Рудольф (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Поставленные эксперименты продемонстрировали, что, если воспринимающий субъект знает или предполагает, что знает, размер объекта, его познание окажет соответствующее влияние на восприятие величины объекта и расстояния, которые ему представляются. Но это было бы возможным только тогда, когда соответствующие перцептивные факторы были бы тщательно устранены. Светящийся в темноте диск выглядит меньше и ближе расположенным, когда о нем думают, что это шарик для настольного тенниса.
И наоборот, он кажется большим и дальше удаленным, если воспринимающий полагает, что перед ним бильярдный шар. Проективная модель удовлетворяет обоим вариантам в одинаковой степени. Но никакое знание о том, что представляет собой объект, не изменит его размеры и расстояние, если они обусловлены перцептивными факторами. Пример с искаженного вида комнатой (рис. 166) был использован нами, чтобы показать, что мы видим ту комнату, которую привыкли видеть, независимо от того, какую форму она имеет в реальной действительности. Но ни одно предположение о прямо-
угольности комнаты не вызывает этого эффекта, если комната тщательно спроектирована таким путем, что проективная модель представляет искажение правильного куба. Эксперимент показывает также, что размеры человеческого тела не учитываются принципом простоты восприятия (насколько этот факт хорошо известен, настолько и биологически важен). Это происходит потому, что в визуальном образе человека отсутствует что-либо такое, что требовало бы именно данного размера. Зрительно воспринимаемый образ не оказывает какого-либо противодействия явному изменению размера. Среди экспериментов, результаты которых поставили под сомнение убеждение в том, что восприятие глубины — это вопрос одного лишь знания и опыта, выделяются опыты [7] Кэрола и Джулианы Хохбергов. Экран (рис. 168) представляет собой двустороннее изображение, то есть его правая или левая панели могут восприниматься так, как если бы они находились друг перед другом. Когда мы наблюдаем за такой моделью, могут быть два варианта изображений.
Экспериментатор может увеличить то общее время, в течение которого каждая из двух панелей воспринимается находящейся впереди. Что произойдет, если на каждую панель добавить изображение фигуры человека. Судя по рис. 168, а, левая панель, согласно теории, которая учитывает фактор прошлого опыта, будет казаться в большинстве случаев расположенной ближе к воспринимающему субъекту, потому что мы знаем, что чем больше фигура, тем ближе она расположена. По перцептивным причинам результат можно ожидать тот же самый, потому что объект больших размеров — будь то мальчик или прямоугольник — имеет тенденцию к расположению, находящемуся ближе к воспринимающему. Этот итог оказался одинаковым, но так как обе теории предсказали один и тот же вывод, то эксперимент не дал положительного ответа в пользу какой-либо одной из этих концепций. Совершенно иная ситуация складывается на рис. 168, b. В этом примере теория прошлого опыта дает возможность предположить, что панель, на которой изображен мальчик, будет воспринята в большинстве случаев спереди, потому что, когда отец и сын изображены в одинаковых размерах, отец должен находиться дальше. В перцептивном отношении, по-видимому, мы не отдадим какого-либо предпочтения ни той ни другой панели, потому что оба объекта восприятия имеют одинаковый размер, как и в действительности.
Каким же образом обсуждение этих психологических закономерностей может оказать помощь художнику? По всей вероятности, он мало извлечет для себя пользы из утверждения о том, что восприятие пространства основывается на прошлом опыте. В своем творчестве художник почти не придает значения тому, что знают люди о психологии зрительного восприятия. Его творческие способности подсказывают ему, что любое знание должно быть переведено в зрительно воспринимаемое явление и что результат и виды пространственного эффекта, которых он достигает в своем произведении, зависят от используемых им размеров, цветовых решений, внешнего облика, ориентации. Настоящая глава и посвящена целиком и полиостью этой проблеме.
Основной принцип
Факторов, которые способствовали бы ощущению плоскостности или глубины, довольно много, и все они отличаются друг от друга. Но что является общим для всех них? Гибсон предположил, что трехмерное пространство создается перцептивными градиентами [8]. Что представляют собой эти градиенты? И почему именно они создают пространство?
В свете наших задач градиент можно определить как постепенное увеличение или уменьшение некоторых перцептивных свойств во времени или в пространстве. Например, наклонно изображенные параллелограммы содержат градиент месторасположения, в котором накренившаяся фигура лежит на некотором одинаковом расстоянии как от вертикальной, так и от горизонтальной осей координат. В таком случае наклонное расположение должно определяться как градиент месторасположения пли расстояния. На рис. 169, в котором представлено несколько перцептивных градиентов, наклонность обозначена пунктирной линией, отклоняющейся от горизонтальной осп. В то же время рисунок содержит и градиент размера. Изображенные на нем квадраты постепенно уменьшаются от одного к другому, и интервалы между ними также становятся все меньше. В результате, безусловно, достигается строгий и совершенный эффект глубины.
Этому эффекту способствует правильность зрительно воспринимаемой модели. Если отдельные части этой модели, вместо того чтобы быть квадратными, являются разными по форме и если к тому же эти части располагаются не в строгом порядке, а интервалы между ними уменьшаются неравномерно, объемность всей модели оказывается менее убедительной. Примером может служить фотографический снимок камней, разбросанных по полю. На этом снимке градиенты все же будут присутствовать, так как размеры отдельных зрительно воспринимаемых единиц в приблизительном порядке уменьшаются по направлению от нижней части фотографии к ее верхней части. Можно заметить также и общее уменьшение интервалов, и некоторую наклонность в отношении расположения объектов. Однако ощущение глубины будет гораздо менее убедительным по следующим причинам.
Градиенты усиливают эффект глубины, когда они воспринимаются как искажения. Искажение будет восприниматься в случае, когда модель представляет общее отклонение от более простой модели, которая ясно воспринимается в модели искаженной. Рис. 169 кажется искажением горизонтального ряда квадратиков одинакового размера. Если бы угол наклона был менее четким и если бы неправильные различия в форме образовали постепенное уменьшение размера менее очевидно и убывание расстояний между квадратами было бы менее постепенным, то отклонение от более простой модели соответственно было бы менее наглядным. Другими словами, искажение модели в целом являлось бы менее простым.
Для того чтобы в нашей модели сделать более сильным эффект глубины, должны быть введены дополнительные градиенты. Если квадратики снабдить текстурой или дополнить текстурой основание, на котором они покоятся, причем сделать это таким образом, чтобы текстурные единицы были бы самыми большими в нижней части рисунка и постепенно уменьшались бы, то все это создало бы дополнительный градиент размера. В принципе безразлично, используем ли мы для этих целей исключительно правильную текстуру, такую, например, как поверхность шахматной доски, своды или потолки, покрытые углублениями, орнамент бумажных обоев (то есть средства, которые служат в архитектуре и живописи для усиления эффекта глубины), либо поверхности, обладающие неправильной структурой, свойственной, например, полям, скалам или водной глади. Здесь абсолютно неважно, будет ли текстура «естественной», главное, чтобы она передавала зрительно воспринимаемый градиент размера. На самом деле искусственно созданные градиенты являются более эффективными, чем естественные, потому что правильное чередование их рисунка демонстрирует изменение размера в более четкой форме. Реализм, как таковой, не оказывает какого-либо содействия эффекту глубины.
