Преступный человек (сборник) - Ломброзо Чезаре (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Между тем департаменты Вандея, Морбиан, Па-де-Кале, Нор, Верхние и Нижние Пиренеи, Жер, Дордонь, Ло населены реакционерами и насчитывают мало гениальных людей.
Существуют, однако, особые условия, например скрещивание нескольких рас, делающие влияние расы еще более выдающимся и активным.
Таковы ионийцы, которые, смешавшись с азиатскими народами (лидийцами, персами), стали более революционными и более развитыми, нежели дорийцы; то же мы видим и в наше время на японцах, более подвинувшихся по пути прогресса, нежели китайцы, несомненно вследствие смешения с малайскими расами {20}.
Прививкой германской крови можно объяснить развитие цивилизации в Польше, а может быть, и то явление, что Франш-Конте дало наибольшее число революционеров в научной области (Нодье, Фурье, Прудон, Кювье).
Перемена климата, так сказать, климатическое скрещивание, влечет за собой такие же последствия.
Перемена климата подняла семитов в Европе на такую высоту гения, какой они не достигали в Азии. Она же превращает аглосаксонца в американца, более свободолюбивого и более гениального.
Франция представляет замечательное соотношение между расой и гением. Гений преобладает там, где преимущественно живет германская раса (департаменты Марна, Мёрт и Мозель, Верхняя Марна, Эна, Сена и Уаза и прочие), тогда как в департаментах, где преобладает иберийская раса (Нижние и Верхние Пиренеи, Арьеж, Жер, Ланды) или самая чистая кельтская раса (Морбиан, Вандея, Вьенна, Шаранта и прочие), гении встречаются реже. Но даже и здесь нет недостатка в противоречиях; например, потомки бургундцев дают много гениальных людей в департаментах Юра и Ду и очень незначительное число в департаменте Сона и Луара. Одна и та же раса в департаменте Верхняя Гаронна дает в 10 раз больше гениев, чем в департаменте Арьеж, вдвое больше, чем в департаменте Жер, и в 5 раз больше, чем в департаменте Ланды.
В департаменте Жиронда их вдвое больше чем в департаменте Лангедок, а в департаменте Жер в 7 раз больше, чем в департаменте Лозер. Во всяком случае, в общем пять департаментов из восьми (66 %), дающих наибольшее число гениальных людей, населены бельгийской и галльской расами (последней принадлежит 19 % талантливых людей).
Иберийская раса, так же как и кимврийская, с которой она не имеет ничего общего, дает крайне незначительные цифры.
Сравнивая географическое распределение гениальности во Франции с результатами политических выборов в вышеуказанные годы, видно, что гениальность идет рука об руку с республиканскими наклонностями.
Плотность населения. Легко понять, что там, где население скучено, именно в городах, как то указал впервые Якоби, политические волнения должны встречаться чаще, ибо в больших центрах страсти возгораются легче вследствие взаимных столкновений и пример распространяется легко. Сюда присоединяется еще в больших рабочих центрах плохо умиротворяющее влияние гениальных людей и очень опасное влияние выбитых из колеи преступников, которые ищут во время политических волнений возможности возвыситься или дать полную волю своим извращенным инстинктам.
Затем в очень населенных центрах надо считаться с эндемической неврастенией; так, Берд нашел, что жажда наживы, возбуждающая страсти пресса, политическая агитация – все это благоприятствует развитию неврастении среди всех почти нью-йоркских граждан; а это, в свою очередь, способствует революциям.
При изучении отношения между плотностью населения и монархическими голосованиями во Франции оказалось, что в департаментах с наибольшей плотностью населения общественное мнение более склонно к республиканским воззрениям. Действительно, департаменты Нижние Альпы, Ланды, Эндр, Шер, Лозер, население которых не превышает 40 жителей на 1 кв. километр, в политических выборах за 1887, 1881 и 1885 годы дали значительное количество голосов монархической партии.
То же самое замечается по отношению к департаментам Верхние Пиренеи, Жер, Аверон и др., имеющим 60 жителей на 1 кв. километр.
Не менее любопытны выводы, полученные при изучении отношений между революциями и гениальностью, являющейся признаком и следствием развития. Замечено, что высокое развитие и революция особенно часты у промышленных народов и у более умных народов, как, например, во Флоренции, Париже, Женеве. Женеву в 1500 году называли городом недовольных, и она несомненно была самым цивилизованным городом Швейцарии.
То же было и в Греции с Афинами, городом, столь склонным к революциям и насчитывавшим в цветущую эпоху цивилизации 56 знаменитых поэтов, 21 оратора, 12 историков и литераторов, 14 философов и ученых и 2 таких выдающихся законодателя, как Дракон и Солон, тогда как Спарта почти не знала революций и гениев (по Шалю, не более двух гениев); здесь, впрочем, несомненно, оставалось не без влияния и орографическое положение этих городов.
Обилием гениальных людей наряду с очень развитой культурой объясняется сильное развитие цивилизации в Польше и ее политическая неустойчивость, вызвавшая впоследствии ее падение, несмотря на то, что Польша обладала всеми антиреволюционными свойствами, будучи расположена на равнине, в холодном климате, населенная славянской, и следовательно брахицефалической, расой.
По той же причине (незначительной плотности населения) земледельческие департаменты насчитывают мало республиканцев, а промышленные департаменты – много.
Женщины принимают большое участие в стачках и восстаниях и незначительное участие – в революциях. Статистика показывает, что участие женщин в Коммуне составляло 27 % женщин, тогда как в итальянской революции число их не превышало 1 %; то же соотношение замечается и по отношению к гениальности, встречающейся у женщин как исключение, даже в области искусств. Однако женщины принимали большое участие в христианском движении, а в настоящее время участвуют в нигилистическом движении, но как в том, так и в другом случаях их побуждает надежда на улучшение своей участи и на уравнение прав. Заметим, что славянские женщины образованнее всех других европейских женщин и что большое число холостяков заставляет их искать себе иной деятельности.
Сумасшествие и преступность находятся в прямом отношении с числом республиканских голосов.
Присутствие одного гениального помешанного Кола ди Риенци или одного великого гения, как Марсель, и даже человека не гениального, а просто хитрого и преступного, как Буланже, Каталина, Донато, Кореи, Сакетти и др., достаточно для возбуждения больших политических волнений.
III
Наконец, укажем на сочинение Балестрини, который применяет наши основные начала к уголовной теории выкидыша.
Он доказывает, что наказание в этом случае должно быть значительно уменьшено, ибо зародыш, в особенности в первые месяцы, представляет для современного общества, свободного от теологических воззрений, скорее животное, чем человека, и это, если позволено так выразиться, скорее животноубийство, чем человекоубийство.
Тард, Сарро, Дриль первые пытались применить нашу новую отрасль знания к юридическим вопросам, равно как Ферн и Гарофало, которых можно причислить к французам, судя по их сочинениям. В одном сочинении Гарофало исследуются средства, какими можно было бы покрывать убыток, причиненный правонарушением.
Он предлагает следующее: в преступлениях против собственности, если преступник состоятелен, вознаграждение, предложенное виновным до или после осуждения, влечет за собой уменьшение наказания наполовину: наказание уменьшается лишь на четверть в преступлениях против личности.
Если вознаграждение получено потерпевшим путем суда, то осужденный не пользуется никаким сокращением срока наказания [51].
Если пострадавший отказывается принять вознаграждение за понесенный им ущерб, то предложенная сумма переходит в штрафную кассу; так же поступают и в том случае, если пострадавший сам ответствен за совершенное преступление. Касса могла бы выплачивать вознаграждение пострадавшим в случае несостоятельности преступника [52].
