Искатели приключений на… - Гурангов Вадим Алексеевич (книги бесплатно читать без TXT) 📗

Однако Тараканов возразил ему:

– Мы все – ПэКаэМщики, раз живем в Матрице.

Армаша хитро посмотрел на Вовку, прищурил глазки-амбразуры и «выстрелил»:

– Но мы – не резиденты!

Так, с легкой руки Армана, и стал гулять этот термин – «резиденты Матрицы».

После такой йоги Гульзара, Малика и еще несколько алматинских девчонок ужинать не могли. Их сотрясала крупная и частая экстатическая дрожь. Гульзара долго пыталась откусить кусочек от яблока, и это было целое потешное шоу! Соединить две трясущиеся части тела – рот и руку с яблоком – было очень непросто. И когда сие удавалось, Арманчик громко докладывал народу, например:

– Новости с орбиты: стыковка прошла успешно!

Зрители заливались смехом, отчего Гульзару охватывала новая волна сильнейших вибраций, и все повторялось снова.

Тела космонавток были настолько наполнены энергией, что кушать им не хотелось. Вид еды вызывал удивление: «Зачем это запихивают в себя?» Но, благодаря неутомимому Армаше, девчонки все же начали что-то жевать. За одним столиком с ним сидели Малика, Светик, Гульзара и Лена и молча, с отсутствующими лицами, «медитировали» на еду. Арманчик же кушал спокойно и очень аппетитно, при этом доходчиво, будто в беседе с малыми детьми, комментировал зависания девчонок:

– Это вы силы экономите. Поменьше движений, чтобы жахнуть на танцах.

После таких комментов летчицы брали ложки и вилки в руки, пытаясь подцепить кусочки картошки и тофу. Но в следующую секунду выпадали в долгий смех от этой забавы и новой реплики массовика-затейника:

– Не бережете вы совсем своего Васю [46]. Полеты полетами, а посадка должна быть отработанной. Иначе можно не дотянуть до авианосца. И топливный бак должен быть заправлен!

На десерт были зикры. Роскошный пир для энергетических гурманов! Случайные люди на танцы уже не приходили, и сплоченный экипаж космических авантюристов под командованием Болеслава разогнался до фантастической скорости. Каждый танец – красивейший полет, сопровождаемый ревом ракетных двигателей, перегрузками и невесомостью. Когда Вовка открывал глаза после очередной задержки и обнаруживал себя в юрте, подсвеченной гирляндами, ему казалось, что он перенесся на другую планету. Это ощущение усиливалось, когда Тараканов делал задержки, не закрывая глаз. Он стоял во внутреннем круге, подняв голову вверх, и сквозь открытый люк-тундук видел звезды, мерцающие на фоне черного неба.

Пространство в юрте и тела раскалились до предела, энергия зашкаливала. Болеслав разрядил атмосферу смехом, не упустив случая похохмить. Глядя на отъехавшего Армана, который стоял с суровым лицом, выставив животик вперед, он брякнул:

– Арманчик, ты мне сейчас напоминаешь партработника. Секретарь горкома, да и только!

– Обкома, – поправил его Арман. – Партии Нагваля. Который звонит в Царь-колокол.

– Нагваля, говоришь, – многообещающе усмехнулся Болеслав. – Будет вам сейчас Нагваль, в полном развороте. Сделаем сильнейшую буддийскую практику – «Ом Ахум Ваджра Гуру Падма Сидхи Хум» [47]. Будет показано состояние без-умия, погружения в великую Пустоту.

В начале танца два круга стоят, соприкасаясь спиной друг с другом: один партнер – во внутреннем круге, другой – во внешнем. На «Ом Ахум» партнеры поднимают руки через стороны и складывают их в намастэ над головой, разворачиваясь лицом друг к другу. На «Ваджра Гуру Падма Сидхи» они наносят себе легкие ударчики сложенными ладонями в макушку, межбровье, подбородок и центр груди. А на «Хум» складывают ладони в такую мудру, при которой соединенные большие пальцы оказываются на уровне пупка.

Когда мантра поется второй раз, каждый танцор красивым плавным движением правой ладони рисует «жест Будды» – объемную восьмерку, завершая тем, что смыкает пальцы рук в ту же мудру. По народному поверью, этим жестом Сиддхартха Гаутама разогнал неких «Маров» [48] – демонов, искушавших его перед просветлением, когда он медитировал под деревом Бодхи.

На третий «Ом Ахум Ваджра Гуру Падма Сидхи Хум» партнеры соединяют открытые ладони друг с другом на уровне сердца и меняются местами. Далее шестьдесят четыре раза поется мантра «Хум». При этом участники, держа руки в намастэ у сердца, медленно кланяются партнеру, выпрямляются, делают шаг правой ногой вправо и, приставив левую ногу, оказываются лицом к лицу с новым партнером. Затем кланяются ему, выпрямляются, разворачиваются спиной и, опуская руки, складывают их в мудру. Все эти восемь движений делаются очень неторопливо и плавно, и во время выполнения каждого из них восемь раз пропевается «Хум». Потом весь танец повторяется.

В течение всей практики поддерживается постоянный контакт глазами: с одним партнером – и тут же с другим. Болеслав с Таракановым показали в центре круга весь танец. Лица их выражали абсолютную отрешенность, а низкое, чуть ли не горловое, пение создало атмосферу пространства, лежащего за пределами человеческого…

Обучив притихшую публику движениям танца, Болеслав несколько раз акцентировал внимание на том, что партнеры должны все время неотрывно смотреть в глаза друг другу. Обведя всех стальным взором, он добавил:

– И чтобы не было игривого настроя! Танец очень глубокий, нужно тотальное погружение. «Хи-хи-ха-ха» тут неуместны. Смех в данном случае снижает безумный накал, это защитная реакция ума, который ужасается Хаоса и закрывается от него любым способом. Там, куда я намерен вас привести, нет ума. Одним словом, кто насколько откроется, тот столько и получит. Кто боится или не уверен в себе, лучше выйти сейчас, пока еще не начали.

Но ни один боец не вышел из строя. И загудели: «О-о-м-м А-а-а-ху-ум». Возможно, так гудел ветер Хаоса, создавая из себя, структурируя плотный, пространственно-временной мир. Пели очень медленно, вибрации звука были какими-то потусторонними.

Барабан «буддийской рулетки» закрутился. Практически каждый был полностью погружен в священнодействие. Каждая встреча глазами – долгая, почти бесконечная, насыщенная жизнь. Тараканов чувствовал, что идет передача невероятного количества информации. Сверхскоростные пакеты транслировались пачками: откровения, идеи, картины, ощущения, эмоции, чувства, прямое знание… Происходило узнавание себя такого, о существовании которого Вовка и не подозревал. Спаянность во взглядах существовала до самого последнего момента, пока партнеры не разворачивались спиной друг к другу. Энергия была настолько плотной, что ощущалась физически. Тараканов покачивался на потоках, которые соединяли его и партнера.

Воины. Воины. Воины…

Юрик. Нырнув в его голубые озера глаз, идешь ко дну, которого нет.

Малика. Зрачки – два черных дула, из которых тугой струей течет Сила.

Арман. Древний богатырь, прожигающий лазерными лучами из прорезей почти закрытых глазок. Едва стоит на ногах, пошатываясь и неуклюже двигаясь, как раненый медведь.

Гульзара. Существо без формы, сумасшедшее, смешное, озорное, в каждый миг – разное. Совершенно безумные глаза, маленькие выпуклые шарики, через которые на тебя смотрит Человек из Ниоткуда.

По мере того как двигался круг и Вовка встречался все с новыми и новыми глазами, его переживания сменялись одно за другим… Отрешенность. Сила. Пустота. Трансцендентность. Доверие. Любовь. Нежность. Удивление. Детство. Восторг. Открытость. Улыбка. Бездна. Авантюризм. Сумасшествие. Решимость. Сдача. Поддержка. Ошеломление. Непонимание. Слияние. Безупречность. Опять удивление. Изумление. Упругость. Тишина. Отсутствие. Отрешенность.

Полный круг. Насыщенность.

Тараканов изведал сильное потрясение: пройдя всю эту трансформацию, переплавку, цикл из сотни воплощений, он вернулся к себе. К тому, каким был в начале танца. Но что-то неуловимое, не формулируемое словами, осталось внутри. Вовке стал понятен смысл притчи: «До просветления ты ходишь по земле, видишь реки и горы, и после просветления – все то же самое».