Психология сказки - фон Франц Мария-Луиза (читать хорошую книгу .TXT) 📗
На следующий год он снова проводил каникулы в своей горной хижине. Заметив, что крыша кое-где пострадала от непогоды он взял топор и забрался наверх, чтобы заняться ее починкой. Неожиданно он почувствовал, что кто-то спускается по тропинке прямо к его хижине. Это была дочь пастора. Увидев учителя, она спросила, готов ли он принять должность пастора. Он ответил ей: «Если я скажу «да», я не смогу ответить за это перед Богом и своей совестью — поэтому я должен отказаться». В то же мгновенье девушка исчезла, а учитель совершенно непроизвольно опустил топор на собственное колено, отчего стал калекой на всю жизнь. (Nordische Marchen, Vol. II, Jenf, Diederichs, 1915, s. 22.)
Эта история показывает, что подавление анимы из соображений общепринятой морали приводит к настоящему психическому «членовредительству». Если мы слишком высоко забираемся (на крышу), то теряем присущий нам от природы контакт с землей (ногу). С другой стороны, в фигуре анимы здесь трудно не узнать языческого демона.
А вот другой пример того, к каким печальным последствиям приводит неподходящий способ решения той же самой проблемы.
Один дровосек увидел однажды в густом лесу прекрасную женщину, которая что-то шила. К его ногам подкатилась ее катушка с нитками. Женщина попросила дровосека подать ей катушку, и тот исполнил просьбу, хотя и понимал, что это означало то, что он покоряется ее чарам. На следующую ночь, когда дровосек безуспешно пытался заснуть в избушке, где он жил со своими товарищами, вчерашняя женщина пришла и позвала его за собой. Они пошли в горы, где все дышало красотой и покоем.
Здесь им постепенно овладело безумие. Однажды, когда эта женщина, оказавшаяся троллем, принесла ему что-то поесть, он увидел, что у нее коровий хвост, и недолго думая крепко зажал его в расщелине древесного ствола; затем он написал на хвосте имя Христа. Женщина тут же в панике унеслась, а ее хвост остался прищемленным деревом, и мужчина вдруг понял, что его пищей здесь был исключительно коровий навоз.
Через некоторое время, блуждая по лесу, он наткнулся на хижину и обнаружил в ней женщину и ребенка—обоих с коровьими хвостами. Женщина, увидев вошедшего, сказала ребенку: «Сходи принеси своему отцу глоток пива». Дровосек в ужасе выбежал из хижины. Затем он благополучно добрался до своей деревни, но до конца своих дней производил впечатление слегка чокнутого. (Там же, с. 194.)
Эта история демонстрирует, насколько опасны чары анимы для мужчины, эго и воля которого лишены необходимой стойкости. Поддаться аниме — значит потерять контакт с людьми и полностью одичать, хотя, с другой стороны, подавление анимы влечет за собой потерю духовности и энергии.
Тот же тип опасной анимы появляется в истории, рассказываемой южноамериканскими индейцами из племени черенте.
Юноша, который вместе со своими сверстниками жил в «доме холостых», каждую ночь с томлением смотрел на сверкающую на небе звезду и думал: «Какая жалость, что я не могу весь день носить тебя в своей бутыли и любоваться тобой». Как-то ночью, очнувшись от глубокого сна, в котором ему снилась все та же звезда, он увидел рядом со своей постелью девушку с прекрасными глазами, излучающими из глубины яркий свет. Она сказала ему, что она и есть та самая звезда, что привлекла его на небе, и что она обладает способностью уменьшаться в размере, так что вполне могла бы уместиться в бутылке и тогда постоянно будет рядом с ним.
Ночь они проводили вместе, но с наступлением дня, когда юноша помещал девушку в свою бутылку, ее глаза сверкали, как у дикой кошки. Вскоре юноша отчего-то сильно загрустил; смутные опасения, беспокоившие его, подтвердились, когда девушка сказала, что должна его покинуть. Она прикоснулась к дереву волшебным прутом и оно выросло у него на глазах до самых облаков, дав девушке возможность подняться на небо. Против своей воли юноша последовал за ней, хотя она умоляла его не делать этого. И вот. добравшись до вершины, он стал свидетелем необычного празднества, которое уже было в полном разгаре. Особенно страшно стало юноше при виде скелетов, танцующих по кругу, и почувствовав, что у него мутится ум, он поспешил удалиться. Тут снова появилась девушка-звезда и сказала, чтобы он принял очистительную ванну, однако ванна уже не помогла юноше. Когда он спустился на землю, голова его раскалывалась от чудовищной боли — и вскоре он умер. (S. Am. Indianische Marchen, Cherente, s. 206 — Сказки индейцев Южной Америки, глава: «Черенте», с. 206.)
Из этой истории видно, что индейцы хорошо понимали опасную обольстительность архетипических образов коллективного бессознательного, знали об их способности уводить от реальности. Они обнаружили, что, хотя звезды, казалось бы, и предвещают счастье, на небесах отнюдь не царит блаженство.
Анима изображается как чудесный, помогающий герою дух и в то же самое время как свирепое животное. Она часто появляется похожей на смерть и наводящей ужас, и в таких случаях важно держать сознание подальше от бессознательного. Собственно, по этой причине, как бы желая предостеречь человека, бессознательное предстает, принимая вид смертельной опасности. Это общий мотив для сказок всех народов мира. Таким образом, герою необходимо оберегать себя от воздействия отравляющих психических содержаний и не поддаваться всему тому, от чего он испытывает странное очарование: ни фантазиям, возникающим в глубине собственной души, ни соблазнительным и опасным домогательствам извне. Поэтому аниму — особенно на ранних ступенях культуры — приходится иногда держать взаперти, что ограничивает и ослабляет се возможности. По существу, это означает отталкивание и обесценивание комплекса, и вот тут анима предстает в облике злобного, со сверкающими глазами животного. Ее реакция вызывается сознательной, дневной установкой героя, но зато ночью она вновь обретает свой божественный вид.
Христианская религия тоже использует представление о бутыли, в которую запирается анима для того, чтобы ввести в определенные границы и сдержать ее взрывчатые силы, а именно — культ Девы Марии, которая одновременно — и сосуд для матери, и образ мужской анимы. Хотя такое сознательное сдерживание часто, действительно, необходимо, существует опасность, что оно будет сохраняться и тогда, когда будет уже не нужно и даже вредно. От способности почувствовать и точно выбрать нужный момент зависит, сможем ли мы прекратить сдерживание прежде, чем в бессознательном накопится слишком много изолированной психической энергии, готовой в любой момент смести созданные нами преграды.
