Уверенность в себе. Как повысить самооценку, преодолеть страхи и сомнения - Чаморро Томас Премузик (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Короче говоря, пока у вас есть необходимая для совершенствования мотивация, вы будете добиваться достойной вас компетентности (причем как до, так и после ее приобретения), при этом не поступаясь убеждениями и не совершая неестественных для вас действий. Даже если уровень уверенности не изменится, общество все равно выиграет: ваша неуверенность – это очень нужная прививка от некомпетентной уверенности, которая правит миром. Пока на планете существуют неуверенные люди, на ней сохраняется жизнь без иллюзий. И в любом случае, не завидуйте уверенным людям. Лучше изо всех сил старайтесь подмечать признаки настоящей компетентности у других, независимо от уровня их уверенности.
Более компетентный, менее уверенный мир
Многие проблемы современного мира – следствие избыточной уверенности или некомпетентной уверенности. Примеров такого переизбытка слишком много, чтобы их перечислять, и я ограничусь несколькими.
Большинство предвыборных кампаний, по сути, являются битвами индивидуальных уверенностей за доверие: кандидат, продемонстрировавший бо́льшую уверенность в себе, заработает доверие избирателей (это особенно верно для США). В результате получается порочный круг: более высокая уверенность служит мощным инструментом для расширения власти – поскольку она маскируется под компетентность, – а расширение власти ведет к росту уверенности, что порождает у политиков ложное чувство защищенности и повышает склонность к совершению рискованных поступков и утрате связи с реальностью {248}. Если бы политиков выбирали на основе компетентности, а не уверенности, и если бы в политической карьере кандидата уверенность не была важнее компетентности, у нас было бы меньше поводов разочаровываться в наших лидерах.
В своей очень любопытной книге «Самонадеянность и война» (Overconfidence and War) Доминик Джонсон утверждает, что большинство войн можно объяснить иллюзиями – или заблуждениями – политических лидеров {249}. Действительно, страны никогда бы не вступали в войну, если бы не верили в свою победу, но из двух сторон одна непременно проиграет. Большая разница между войной во Вьетнаме и Карибским кризисом заключается в чрезмерной уверенности, которая в первом случае и привела к войне). По мнению Джонсона, страна и ее лидеры так же необъективны, как ее граждане, более того: политики более уверенны и нарциссичны, чем средний избиратель, особенно в эпоху обработки электората через СМИ. Есть известное выражение: «Каждый народ имеет то правительство, которого он заслуживает». Легко заметить, что избиратели, которые ценят уверенность больше компетентности, в итоге получают лидеров, у которых уверенность превосходит компетентность, и наоборот.
Сравним Ангелу Меркель, федерального канцлера Германии, и Сильвио Берлускони, бывшего премьер-министра Италии. Меркель не назовешь харизматичным лидером, она неприметна и одевается как сельская учительница; у нее степень по физике, и кажется, что она больше подходит для научной работы, чем для политики. Берлускони – харизматичный, нарциссичный медиамагнат и один из богатейших людей в Европе. Оба были избраны демократическим путем и достигли звездных высот в политике: Меркель олицетворяет высокую компетентность в сочетании с низкой уверенностью (она осторожна, не склонна к риску, негламурна и скромна); Берлускони сочетает в себе высокую уверенность и низкую компетентность, которая не распространяется разве что на коррупцию. А теперь сравним состояние немецкой и итальянской экономики. Или возьмем Аргентину (моя родина, кстати). Когда-то Аргентина была одной из самых богатых стран мира, но сегодня она переживает глубокий экономический спад {250}. И этот спад – естественное следствие некомпетентной уверенности вкупе с нереалистичным посылом «мы такие классные, у нас все будет хорошо». Страна была слишком уверена в силе своей плодородной земли и расслабилась, не торопясь с модернизацией. Политолог Росендо Фрага считает, что Аргентине следовало бы обратить взор на Чили и Уругвай и взять с них пример (стать проще, бережливее), а не роскошествовать, как будто на дворе 1913 г.
Экономический кризис 2008 г. сумел привлечь внимание многих людей к опасностям, которые таит высокая уверенность. Неудивительно, что в последние годы стали уделять больше внимания изучению пагубных результатов нереалистичного оптимизма и иллюзорной уверенности. Например, группа европейских исследователей во главе с Нихатом Актасом из Лионской школы бизнеса во Франции обнаружила, что нарциссические генеральные директоры склонны к более агрессивному поглощению других компаний и готовы платить за это более высокую плату, что приводит к подрыву рынка и наносит ущерб их компаниям. Этот вывод согласуется с известным парадоксом менеджмента: факторы, способствующие продвижению руководителей по карьерной лестнице, находятся в обратной зависимости от факторов, помогающих менеджерам стать хорошими лидерами. Чтобы добраться до самого верха, часто нужно быть жадным и бесцеремонным, но чтобы стать хорошим лидером, надо – даже в корпоративном мире – уметь работать в команде и быть скромным {251}.
Разрушительное действие высокой уверенности лучше всего заметно, когда мы анализируем восходящую и нисходящую социальную мобильность в исторической ретроспективе – то, как растет или понижается социально-экономический статус индивидов от поколения к поколению. Когда у людей есть стимул и амбиции, они, как правило, достигают более высоких уровней благосостояния, чем их родители. На протяжении всей истории человечества главными причинами миграции были нарушения прав человека, репрессивные режимы, бедность и неутешительные экономические прогнозы в родной стране, поэтому миграция всегда мотивируется чувством незащищенности или неуверенности в будущем. Отсутствие уверенности в собственной стране заставляет даже образованных и состоятельных мигрантов без сожаления понизить свой социально-экономический статус в стране, которая предоставила им гражданство. Однако большинство мигрантов имеют амбициозные планы и довольно скоро начинают жить лучше, чем на родине. Иногда они могут позволить себе определить детей – рожденных уже в новой стране – в лучшие школы и университеты, чтобы дать им возможность еще выше поднять свой социально-экономический статус. Но следующему поколению часто все достается слишком легко, это их портит, и они уже не так стремятся к успеху. Воспитание в крепкой, счастливой и обеспеченной семье может лишить амбиций, а это приводит к нисходящей социальной мобильности. Самые крайние случаи можно видеть в аристократических семьях, где унаследованное богатство тает с каждым поколением. Если вы думаете, что подобные тенденции характерны лишь для аристократов или монархов, то ошибаетесь. Данные последних лет указывают на то, что свыше трети американских граждан, рожденных в 1960-х в семьях среднего класса, понизили свой социально-экономический статус252, и это произошло задолго до кризиса низкокачественных ипотечных кредитов 2008 г.
Заключительные размышления
Как заметил великий психоаналитик Карл Юнг, поиск смысла жизни – определяющая черта человечества. Даже если жизнь тяжела, смысл поможет облегчить боль. Но если смысл жизни зависит от искусственного конструирования образа себя, который должен помочь легче переносить собственные неудачи, мы обрекаем себя на них. Как мы теперь знаем, именно низкая уверенность ведет к успеху.
Как бы выглядел менее уверенный мир?
Люди бы лучше готовились к каждому дню; было бы меньше споров и меньше ошибок. Политики и военачальники не спешили бы отправлять нас на войну, генеральные директоры были бы более человечными, а водители – более осторожными. Не случилось бы многих глобальных катастроф последних десятилетий, причиной которых была избыточная уверенность. Мир стал бы намного более компетентным.
