Наведение транса - Бендлер Ричард (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗

Я всегда считал, что симптомы — друзья моих пациентов, а не их недостатки; я думаю, что симптомы представляют собой коммуникационные каналы. Однако предназначение и конечный результат этих коммуникаций, как и большинства коммуникаций между людьми вообще, часто оказываются забытыми. Симптомы, как и сами люди, не всегда ясно различают между собой побуждение к коммуникации и осуществление коммуникации.

Эту женщину привела ко мне весьма консервативно мыслящая консультант-психотерапевт, причем жила пациентка в таком районе Калифорнии, где могут позволить себе жить только очень обеспеченные семьи. Консультант объяснила мне, как она лечила эту женщину и ее семью, и как в результате этого лечения семья эта зажила вполне счастливо. Но, — продолжила она, — так как ей удалось преодолеть все трудности, возникавшие в этой семье, а симптом онемения ног продолжает существовать, значит, происходит что-то еще, чего она не может понять. Поэтому она решила попробовать гипноз, как последний шанс.

Бедная пациентка сидела у меня в кабинете, одетая в хлопчатобумажный спортивный свитер и велосипедные брюки. От природы она была привлекательной женщиной, но по всему было видно, что она прилежно трудилась, чтобы иметь непривлекательную внешность. Рядом с ней сидела ее консультант, очень хорошо одетая сорокалетняя женщина-психотерапевт, и говорила мне: «Ее семейные проблемы решены». Всякий раз, когда консультант говорила такие вещи, пациентка молчала, но ее несловесная реакция была весьма драматической. Лицо ее становилось асимметричным, дыхание — частым и неглубоким. Я подумал: «Гм… в этом что-то есть».

Тогда я посмотрел на пациентку и сказал: "Вы пришли ко мне потому, что у вас онемели ноги… и ваша психотерапевт говорит, что вам ничего не нужно делать со своими семейными проблемами… Ваша психотерапевт уверена, что семейные проблемы у вас уже решены… но ваши симптомы остались… Ваша врач говорит вам… что это не неврологическое явление… Она говорит, что это не физиологическая проблема… что проблема у вас в голове… Но ведь я знаю… и вы знаете… что проблема вовсе не у вас в голове… — проблема у вас в ногах… потому что вы не можете стоять на них… Если вы встанете на ноги… и не почувствуете онемения… у вас не будет необходимости прибегать к помощи этого психотерапевта… или какого-нибудь другого врача… потому что вы пришли сюда, чтобы вылечиться… Но теперь я не хочу говорить с вами… потому что вам так и не удалось справиться с этой проблемой… Вы так и не научились вставать на ноги… сами, не чувствуя при этом… онемения… я хочу поговорить непосредственно с вашими ногами".

Если вы работаете с человеком, принадлежащим к среднему слою американского общества, и говорите ему что-нибудь подобное, это действует на него, как заклинание. Разница между гипнотической коммуникацией и обыкновенной словесной коммуникацией заключается в том, что когда вы используете гипнотическую коммуникацию, вы не беспокоитесь о содержании. Вы обращаете внимание только на реакции. Я уже говорил и еще раз повторяю: "Не обращайте внимания на содержание, обращайте внимание только на реакции". Если вы поступаете так, как я говорю, вы сможете говорить человеку все,чтоугодно, и при этом налаживать с ним такое тесное общение, какого не сможет добиться никто другой.

Потом я перевел взгляд вниз, на ее ноги, и сказал: «Онемевшие ноги, я знаю, вы можете рассказать нам нечто важное». Психотерапевт стала смотреть на ноги своей пациентки, и сама пациентка тоже уставилась на свои ноги.

Я сказал: «Итак, я знаю, что… биологически… правая нога говорит „да“… а левая нога говорит „нет“… Хотят ли ноги что-нибудь мне сказать?» Правая нога зашевелилась — и пациентка, и психотерапевт замерли от изумления. Я сказал: «Все правильно. Итак, существует нечто, что вы пытались рассказать этой женщине в течение многих лет, но она так и не поняла этого?» Правая нога снова подтвердила мое предположение, пошевелилась. Я спросил: «Не хотели бы вы объяснить ей это как-нибудь по-другому?» — «Нет», — зашевелилась левая нога. Я спросил еще: «Разве вы не заметили, что ваш способ объяснять действует не так, как вы хотите, и что приходится платить за это слишком высокую цену?» «Нет», — опять зашевелилась левая нога. Ноги этой женщины считали, что все, что они делают, они делают совершенно правильно.

Тогда я спросил: «Не хотели бы вы испробовать какой-нибудь другой подход, если бы такой подход действовал заведомо лучше?» «Да», — согласилась правая нога. Я говорю: "Все правильно, очень сообразительные ноги. Если вам понравилась эта мысль, то мне остается только пожелать, чтобы вы избавились от онемения, избавились полностью. Полностью восстановите подвижность и обеспечивайте надежное и прочное равновесие. Я хочу, чтобы вы немели только в те моменты, когда вам нужно будет нечто сообщить. Но я хочу, чтобы вы делали это еще активнее. Я хочу, чтобы вы немели по крайней мере от кончиков пальцев до самого колена. И после того, как необходимость в сообщении отпадет, возвращайте телу полное равновесие. Потому что когда вы делаете это теперь, ваша хозяйка не знает, в какой момент вы ей что-то сообщаете, а в какой момент — нет, и поэтому она не может понять, что именно вы хотите ей сообщить. Хотя она слушается вас, она слушается не тогда, когда это ей нужно. Ведь ее послушание может быть более полезным и точным, не правда ли?" — «Да», — зашевелилась правая нога. Тогда я сказал: «Начинайте».

Женщина воскликнула: «Я чувствую свои ноги!» Она подняла ногу, посмотрела на нее и пошевелила пальцами. Потом она встала и сохранила равновесие. Ее консультант сказала: «Я не хотела бы, чтобы вы предавались по этому поводу особому оптимизму — такие вещи иногда действуют недолго», — и ноги женщины сразу же онемели от пяток до колена, и она упала. С трудом вскарабкавшись на кресло, она сказала психотерапевту: «Больше никогда не говорите мне этого!» — и онемение в ногах снова прошло.

Как видите, ее симптом стал ее учителем. Выходя из моего кабинета и по дороге домой она пребывала в радужном настроении. Она прибрала в доме и сделала еще множество вещей, которых не делала уже очень давно. Когда ее муж вернулся домой, она сообщила ему хорошие новости и спросила: «Почему бы нам с тобой не пойти в ресторан и не отпраздновать мое исцеление?» «Я слишком устал», — ответил он, — «Приготовила бы ты лучше что-нибудь поесть». Она сказала: «Ладно», — и тут онемение начало взбираться к ее коленям. Она сказала: «Нет, я думаю, нам все-таки лучше проветриться», — и онемение прошло.

Онемение стало ее лучшим другом — в одну минуту. Оно стало ее учителем. Когда симптом становится вашим учителем, он вступает с вами в союз — в мире нет ничего, что не могло бы быть полезным в каком-нибудь смысле.

Если вы представляете себе психотерапию, гипноз или медицину вообще главным образом как средство борьбы с симптомами, ваши возможности в этих дисциплинах будут весьма ограниченными. Бороться со своим подсознанием, успешно противодействовать ему пациенту не под силу, и ваше сознание так же неспособно чем-нибудь помочь в этой борьбе.

Давным-давно, когда я еще не занимался гипнозом официально, у меня была одна знакомая, которая испытывала невероятные трудности в связи со своим весом. Она вступила в «Анонимное общество желающих похудеть» и выполнила все предписания, вплоть до того, что вывешивала на холодильнике памятные записки. В ее поведении меня поразила одна вещь: она покупала ту еду, которую старалась не есть. В ее доме не переводилась еда, которую ей нельзя было есть, и она ее не ела!

Я помню, однажды, когда я был еще очень молод и мало знал окружающий мир, я пошел с этой знакомой в супермаркет. Она ходила по магазину, а я таскался за ней и болтал всякую чепуху. Она складывала в тележку огромное количество продуктов, которые никогда не стала бы есть. Среди прочего она взяла банку, в которой было полгаллона (чуть меньше 2,5 литра) мороженого. Я спросил ее, зачем она взяла столько мороженого — ведь еще вчера она при мне говорила, что ей страшно вредно есть мороженое. Она сказала, что берет его для меня. Я ответил, что не люблю мороженого, и что брать его для меня не стоит. Она вынула мороженое из тележки и попыталась положить его обратно в витрину. Но это у нее не получилось. Она сказала: «Ну хорошо, может быть, твоей маме захочется съесть немного мороженого». Я ответил: «Нет, моя мама тоже не любит мороженого». Она снова начала класть мороженое назад, но тут вспомнила: «Слушай, ты же говорил, что к тебе завтра должны прийти друзья!» Я сказал: «Нет, у меня уже другие планы». Она, наконец, опустила мороженое в витрину, но потом снова остановилась. Она явно мучилась, пытаясь достать мороженое опять. Тогда я подошел, взял мороженое и засунул его подальше. Потом я взглянул на нее и спросил: «В чем дело?» Она ответила: «Я не знаю. У меня такое чувство, как будто я что-то выбросила».