Искусство Быть Собой - Леви Владимир Львович (книга жизни .TXT) 📗
Не зря, наверное, истинный друг издревле называется «alter ego» – «другое я». Для меня несомненно: сами того не ведая, в общении с подругами вы были друг для друга самыми настоящими психологами и даже врачами. У Вас не было, как и сейчас еще нет, психологических знаний, и тем не менее Вы проделывали огромную психологическую работу, вполне квалифицированно думали о других.
Без сомнения, люди сильно отличаются друг от друга своей способностью к такой вот психологической работе; даже в паре самых близких друзей один берет на себя большую ее долю, другой меньшую, один больше «звучит», другой резонирует, один переживает, другой сопереживает, и все это – в движении, все меняется обстоятельствами. Но я хочу сказать, что дар общения и талант дружбы, которые с очевидностью существуют, имеют в своей основе как раз сильно развитую способность к сопереживанию (присущую в какой-то степени каждому человеку).
Кстати, о внутреннем «взгляде со стороны», который преследует Вас, как чересчур бдительный контролер, и так мешает быть непосредственной. Не нужно его бояться, не стоит стараться изгнать из себя, бесполезно, пока сам не уйдет. Но стоит все-таки понять, что же он такое, этот контролер, откуда взялся. Ошибусь ли я, сказав, что это и есть Ваш внутренний оценщик глазами кого-то, чьи оценки Вы разделяете? Думаю, не ошибусь. Это Ваш внутренний, «обобщенный Другой», возникший в Вас постепенно, за всю прожитую жизнь, человек-сумма из всех Ваших общений, из книг, из кинофильмов, из всего; это Ваша мораль, Ваша совесть, Ваша ирония, Ваше самосознание – это Вы сами!
Но почему же этот Другой, который есть Вы, отделен от Вас, почему живет какой-то своей собственной жизнью, вместо того чтобы составлять с Вами гармоничное целое? Почему он Вам мешает, вместо того чтобы помогать?
Есть ответ, и опять из Вашего личного опыта. Дело в том, что тот Другой внутри нас всегда ищет своего двойника: живого человека, Другого-вне-нас, с кем бы слиться, отождествиться – так уж мы устроены, таков закон человеческой психологии, быть может, один из главнейших. Ведь он – внутренний Другой – произошел от живых людей и хочет вернуться к ним. Ему плохо, он одинок и оттого Вам досаждает. В общении с подругами его не было заметно, потому что он нашел себя в них, растворился, как призрачное отражение за оконным стеклом, когда к окну подходишь вплотную. Навязчивый контролер покинет Вас незамедлительно в тот самый момент, когда Вы снова внутренне будете жить и чувствовать заодно с живым Другим.
«Коммуникабельность» начинается с внимания к людям. Но внимания не того рода, которое выводит печальные уравнения: «у нее есть обаяние, а у меня нет», и не такого: «парниша, у вас спина в белом».
С внимания непрерывного, жадного и самозабвенного, с которым слушает или исполняет музыку музыкант. Я припоминаю, кстати, что великий пианист Генрих Нейгауз, учитель других великих, был беспощаден к тем своим ученикам, которые мучились, казалось бы, вполне понятным волнением, скованностью на выступлениях: «Это большая вина, это грех перед музыкой. И ваша скованность – наказание за то, что вы, играя, думаете не о музыке, а о себе в музыке».
То же в любом деле, в любом общении. Всякий легко согласится, что слишком многие заняты не общением, а собою в общении. Но найти человека, который признается в этом себе самому, непросто...
Главная сложность в том, что свою позицию в общении (а сюда входит очень многое: и распределение внимания – к себе и к другому, и окраска этого внимания – доброжелательная или недоброжелательная, восхищенная или неодобрительная, и основные стремления – получить некий выигрыш или дать выиграть другому, возвыситься или унизиться и т. д.) – эту вот смесь своих внутренних «игр» – самому человеку осознать очень трудно.
Иллюзии общения неисчислимы. Есть люди активные и общительные, искренне почитающие себя альтруистами, благодетелями и знатоками других: дают советы, уговаривают, поучают, вникают в чужую личную жизнь, рассказывают анекдоты. Между тем для собеседников они тягостны... Они и не подозревают, что НЕ ВИДЯТ людей, с которыми общаются, а потому и не видят самих себя.
Хочу обратить Ваше внимание на три основные внутренние позиции в общении.
Первую можно назвать «отключением». То, что сплошь и рядом происходит и в транспорте, и на работе, и в семье: человек находится рядом с другими, но не обращает на них внимания, занят чем-то своим, и ему безразлично, обращают ли внимание на него. Это, собственно, не общение, а то, что артисты называют «публичным одиночеством», – позиция, часто наблюдаемая в жизни, но, конечно, не способствующая постижению мира других.
Вторую назовем «позицией сцены»: человек знает, видит или ему кажется, что он находится в поле внимания других. Ученик, выходящий отвечать; учитель, объясняющий урок; человек, приходящий с работы домой и встречаемый домашними; тот, кто в переполненном вагоне внезапно начинает проталкиваться вперед; женщина, только что надевшая новое платье; опять же артист на сцене... Самочувствие человека в такой позиции может быть и превосходным, и мучительным: все зависит от того, как он воспринимает обращенное на себя внимание, как одобрительное или неодобрительное. Но в любом случае такая позиция производит внутри человека некое раздвоение. С одной стороны, он зависим от внешнего окружения и ловит или воображает сигналы, исходящие от других и относящиеся к нему. А с другой – центр-то, фокус его внимания находится в нем самом, он озабочен правильностью или неправильностью своих действий, своей красотой или некрасивостью, своим успехом или неуспехом, и вот затрачивается масса усилий на то, чтобы, не утратив связи с контролем извне, хорошо сыграть свою роль. Вполне понятно, что при такой установке, даже блестяще исполняя роль, человек плохо видит других, он воспринимает их лишь как одобряющее или неодобряющее дополнение к своей персоне. Внутренний мир Другого человеку, находящемуся на «сцене», практически недоступен.
А вот и третья позиция – обращенность к Другому.
Тут два варианта.
Первый – простое наблюдение. Человек смотрит на другого, изучает его, стараясь понять, но не смешивая свое «я» с его: так следователь смотрит на подследственного, исследователь на испытуемого.
Другой – сопереживание. Человек не только наблюдает, но и живо сочувствует, подключается к Другому своими мыслями и дыханием, движениями и сердцебиением, своею душой. Так смотрит на актера захваченный зритель, в такой позиции по отношению друг к другу находятся и друзья, и влюбленные...
Тут-то как раз человек, общаясь с Другим, наиболее свободен от себя самого. Его личная внутренняя устойчивость, «правильность» для него сами собой разумеются и не требуют дополнительных подтверждений: он уже не играет никакой «роли», фокус его внимания – вне его самого, в Другом.
В жизни все эти позиции, конечно, перемешиваются: люди общаются и чтобы, как говорят, людей посмотреть, и себя показать; но все же можно заметить, что одни больше смотрят, другие «показываются» (или, что то же самое, стараются «не показаться»), третьи по большей части отключены. Одни лишь холодно наблюдают, другие сопереживают...
Ваша задача, как нам с Вами уже ясно, – добиться выхода из мучительной для Вас позиции «сцены» в позицию обращенности к Другому, в наблюдение и сопереживание. Как же это сделать?
Вот простое упражнение, которым можно заниматься в любое время и в любом месте, занятие захватывающее. Вот, например, Вы едете в вагоне метро или в автобусе, а напротив сидит некто, занятый чтением. В транспорте многие смотрят друг на друга, это привычно, вот и Вы потихоньку наблюдаете за своим визави, и вся соль в том, КАК это делать. Ваше внимание сосредоточено на нем и только на нем. Но сосредотачиваетесь Вы, абсолютно расслабившись, не желая ничего угадать, прочесть, постичь и т. д., нет, Вы просто подставляете себя потоку душевной жизни этого человека, выражаемому его позой, движениями, мимикой, дыханием, обликом – все это Вы непринужденно впускаете в себя, и как раз это состояние, а не напряженные усилия «проникнуть», и есть высшая степень внимания. Это то состояние, которое болгарский исследователь внушения Лозанов именует «концертным». Да, вот так мы и сидим перед телевизором и в кино, и в театре, так, в деятельном расслаблении, полнее всего расположены и к сопереживанию, и к обучению. Впускайте же, впускайте, не бойтесь. У Вас возникает побуждение принять ту же позу, так же наморщить лоб, шевельнуть пальцем?.. Не препятствуйте, но и не старайтесь... Вам почему-то хочется встать – да, в самом деле! – Ваш визави чуть не проехал свою остановку, спешит к выходу...
