Духовное сообщество - Калинаускас Игорь Николаевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
Другой человек жизнь кладет на то, чтобы получить социальный статус. Он его и приобретет. Потому что настоящие деньги – это наша жизнь. Каждая секунда жизни – это и есть единственные настоящие деньги, которые у нас есть. А эти деньги, то, что принято называть деньгами – это пакт. Мастер мой говорил: Пакт, Игорь, деньги-это пакт. То есть конвенция. Куда мы их вкладываем, оттуда и получаем. Деньги сами по себе – не самоцель.
Деньги – это средство. Такое же, как, скажем, огненная пульсация. Если я что-то знаю, то это потому, что я двадцать лет только этим занимался, ни в какую другую кассу не платил. Я не говорю, что это хорошо или плохо. Я был таким.
Вот вам простой пример. Я работаю с пятнадцати лет и до сорока лет восемьдесят процентов заработанных денег тратил на учебу. Естественно, я ничего не имел из того, что мог бы иметь, если бы тратился на другое.
Возникает вопрос: как работать с деньгами?
Это вопрос осознанного к ним отношения. Мы жили в обществе, которое воспитывало пренебрежительное отношение к деньгам. К деньгам не нужно относиться ни снизу, ни сверху, с ними надо работать. Я всегда говорил: очень легко говорить – деньги – это ерунда, это пыль, потому что если ты их никогда не имел, то так оно и есть. Этим очень легко оправдывать то, что у тебя их нет. Это отношение сверху. Точно так же можно говорить, что деньги решают все, потому что если не будет у меня денег, то я ничего не смогу. Сначала я заработаю, а потом начну заниматься духовностью. То же самое, ничего не будет, потому что это просто оправдание тому, что ты вообще не собираешься заниматься никакой духовностью. Но в силу социальных обстоятельств для своего образа самого себя или для того, чтобы на тебя иначе смотрели, ты вынужден поддерживать иллюзию, что ты духовный искатель. Это позиция снизу. А должно быть, как и во всем, ни снизу, ни сверху. Деньги – это часть реальности, с которой надо уметь работать. Их нужно уметь зарабатывать, их нужно уметь правильно тратить, их нужно уметь распределять. Нужно уметь понять, что такое затраты на пространство. Нужно уметь понимать, что на пространство денег жалеть нельзя. Вкладывая деньги в организацию своего личного пространства, мы вкладываем в свое развитие. В зависимости от поставленных целей, от способов игры в социуме, есть затраты на имидж.
Есть траты на людей, которые просят о помощи и которым можно помочь материально, и это будет нормально для развития их сущности: одному можно и нужно просто дать денег, другому просто в долг, а третьему еще и под проценты. Когда работаешь. А когда не работаешь, то получается как у всех людей – деньги идут только на то, чтобы о тебе хорошо думали. Это очень сложно, это творческий момент, как и вся жизнь. Никаких автоматизмов здесь быть не может.
Вопрос денег – это, на самом деле, не вопрос денег. На самом деле это вопрос взаимоотношения духовного человека с жизнью. Его позиция по отношению к реальной жизни, в которой он находится. Время, место, люди.
Если он в этом месте точен, если он действительно работает над стабильным самосознанием, если он действительно развивает свой инструмент, если он действительно заботится о резонансе между субъективной и объективной реальностью, – то он будет эффективен либо в рамках задачи, поставленной для него наставником, либо в рамках той задачи, которую он сам для себя нашел как наиболее трудную, потому что она требует максимального усилия для развития.
Иначе к тридцати пяти годам в традиции никого бы не осталось. Никаких духовных искателей. Как раз тогда, когда наступает возраст, когда можно уже передавать истинно эзотерические знания, когда человек уже в состоянии держать язык за зубами, когда он в состоянии не выставлять напоказ то, что не надо выставлять напоказ, не использовать силу для игрушек или для пустой демонстрации своих возможностей, когда ему можно уже давать по-настоящему глубокие знания, – смотришь, а вокруг никого нет. Куда все подевались? Сломались под тяжестью жизни. И стали жить обыкновенной жизнью. Как будто есть обыкновенная жизнь. Любая жизнь необыкновенна. И жизнь Великого Среднего необыкновенно прекрасна, разнообразна и имеет такой же огромный диапазон, как и жизнь духовного сообщества. И то, и другое положение прекрасно.
Безобразно положение между двух стульев. Человек пытается сидеть между стульями и вызвать жалость к себе, спекулировать, зарабатывать на том, чтобы его жалели. Если он делает это сознательно, то, возможно, это часть его пути. Но тогда он в действительности сидит на одном стуле и только делает вид. Но когда человек себя реально перемещает между стульями, когда он не хочет и не может жить ни этой жизнью, ни тем более той, тогда что? Возьмите меня кто-нибудь, станьте мне мамой, папой, кормилицей. Это промежуточное положение безобразно, оно недостойно человека. Никакого человека. Ни духовного искателя, ни человека, живущего в великом среднем.
Еще раз подчеркиваю, что когда я говорю о необходимости мужества и силы на Пути – это не означает, что традиция не принимает слабых людей, по тем или иным причинам не способных к социальной борьбе. Это просто означает, что традиция настолько может принять таких людей, насколько в ней велико количество работников, т.е. сильных людей. Но традиция не может терпеть лентяев, бездельников и иждивенцев, спекулянтов на своих несчастьях и слабости. Если к нам обращаются за помощью, мы готовы ее оказывать, но только в такой форме, в какой нам позволяет Закон, а если, обращаясь за помощью, вы заранее знаете, как вам следует помочь, то почему вы не поможете себе сами? Жесткость не означает жестокость, а доброта не означает сюсюкание. Жизнь – это жизнь, и мы хотим, чтобы традиция была живой. Гениально сказано в сказке Шварца Тень: Как в детстве хорошо было – мама теплая, молоко сладкое, сосешь, сосешь – рай. Такое представление о духовном рае не для нас.
Чем больше человек предъявляет претензию на духовное развитие, тем взрослее он должен быть, тем больше он должен быть в состоянии заботиться о других, тем больше он должен быть в состоянии сделать что-то для традиции, а не только брать у нее. Тогда появляется шанс постигнуть то, что не является товаром и никогда нигде не продавалось и не покупалось, и не может быть ни куплено, ни продано. Только тогда человек становится взрослым в полном смысле слова.
Любая традиция нуждается в людях, которые способны стать работниками, потому что любая традиция существует в реальном мире за счет ее работников. Как и все на этом свете. И если кто-то еще не совсем работник, то он должен при всех своих делах помнить – его возможность учиться, продвигаться по пути практики и постижения зависит от того, будут ли у школы работники. Дело не в чистоте взглядов. У школы много различных ересей, вариантов – одни модернизируют ДФС, другие цветок, третьи делают акцент на женском начале, четвертые на чем-то еще, и это прекрасно, это есть лучшее доказательство того, что школа живая, но существовать она будет до тех пор, пока будут профессионалы, работники школы. Как только профессионалы исчезнут, так это все исчезнет. Вы и ахнуть не успеете. В истории мы знаем тьму таких примеров. Государство выбивало, уничтожало работников, и система исчезала, уходила на второй и третий уровень и существовала там в латентном состоянии, ожидая, когда появится человек или люди, которые перенесут это все оттуда опять сюда.
Так они и живут, как река – исчезнет в песках, потом опять появится. И все это очень дорого. Во всех видах. В том числе и в материальном. Чем больше претензия традиции, чем больший объем реальности она хочет освоить, тем это дороже. Тем больше нужно работников. И, собственно говоря, жизнь традиции, мощность ее на первом уровне зависит от качества и количества ее работников. Производителей, короче говоря. Тех, кто что-либо производит. В этом плане это всегда битва, всегда поединок между тенденцией, которая стремится убрать помеху в виде традиции, и желанием традиции выстоять.
Высшее мастерство состоит в том, чтобы выиграть этот поединок, играя, а не сражаясь. Говорят, это невозможно. Мне сколько раз говорили: это невозможно. Всего семь лет тому назад один мой квалифицированный товарищ, имевший к тому же очень квалифицированные побочные источники информации, сказал: Это невозможно. Ты, – говорит, – сумасшедший. Ты собой занимайся. Что ты задумал: школа, саморазвивающаяся система. Ты что? Однако Школа живет. И только потому, что стало появляться все больше людей, которые работают и которые эффективны в своей работе. За счет этих работников мы и можем решать новые задачи, мы можем дать шанс тем, кто только начинает, поддержать тех, кто в убежище.
