Непослушное дитя биосферы - Дольник Виктор Рафаэльевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
Влюбленность
Одновременный поцелуй — не случайный телесный контакт. Влюбленные придают ему такое большое значение из-за того, что он знаменует для инстинктивных программ: взаимная боязнь рассеялась, выбор сделан, пора идти дальше. Если в начале ухаживания пара была неустойчивой, то теперь ее что-то сцементировало. Это сделала доминанта влюбленности — очень распространенный в мире животных клей. Если бы самец и самка подходили к выбору партнера строго объективно, они бы никогда не сделали выбора. Этот поклонник подходит по одним качествам, а этот — по другим, третий — по третьим… А вдруг где-то есть еще лучше? Да и программы выбора партнера действуют небезупречно: разве вы захотите иметь на всю жизнь мужа-драчуна, который к тому же всюду за вами таскается, при малейшем вашем капризе прыгает с моста, а всю зарплату транжирит с вами по ресторанам? Доминанта искусственно преобразует восприятие объекта нашим мозгом. Она преувеличивает достоинства избранника и скрывает его недостатки. Еще недавно он был как все, но на него сработала доминанта влюбленности — он не просто лучше всех, он единственный! Недаром друзья и родные часто говорят о влюбленном: «Ослеп он, что ли?» Влюбленность — одно из самых сильных и ярких состояний, испытываемых человеком. Многие люди помнят первую влюбленность всю жизнь. Этому не противоречит то, что многие в ранней юности влюбляются чуть ли не каждую неделю.
Природа отмерила всем животным, включая человека, на состояние влюбленности ограниченное время — столько, сколько нужно для успеха размножения. Поэтому влюбленность неизбежно проходит. В удачной паре она плавно переходит в любовь — тоже доминанту, но не столь сильную, зато более длительную. В этом состоянии мы воспринимаем партнера более объективно: его достоинства, конечно, не самые превосходные в мире, но мы видим — их много и все они важные; теперь мы знаем и его недостатки, но они кажутся нам второстепенными и по-своему милыми.
Если бы нас приносили аисты
У моногамных (образующих устойчивую пару) видов в конце ухаживания самка принимает попытки самца спариться с ней оплодотворяется, и пара переходит к следующим этапам семейной жизни. «А дальше они поженились, жили счастливо и умерли в один день». Так и живут, к примеру, аисты, выбранные молвой для доставки нас нашим родителям. Так же просто и однозначно жили бы и мы, если бы весь длинный ряд предков человека состоял из моногамных видов и только программы такого поведения содержались в наших генах. Но наши предки прошли в отношении брачного поведения очень извилистый путь, передав нам по наследству целую кучу атавистических программ полового поведения — и от времен, когда самцы не заботились о самке и потомстве, и от времен группового брака, и от времен (самых далеких) моногамного брака. Программы эти перемешались, перетасовались и срабатывают то так, то этак. В результате половое поведение человека, во-первых, многообразно, не очень предсказуемо, а во-вторых, образует все переходы от узаконенных обществом форм через осуждаемые, но принятые к преступным и патологическим. Мораль, закон и религия всегда стремились заключить их в определенные рамки, но полного успеха добиться никогда не могли. Людям всегда казалось, что в этой области поработал какой-то дьявол, введший человечество во грех. Этологи же говорят, что за первородный грех есть другой ответчик — естественный отбор.
Участь человекообразных
Семейная форма брачных отношений — далеко не столбовой путь приматов, того отряда, к которому мы имеем честь принадлежать. У многих из них один самец спаривается с несколькими самками, причем зачастую «вся любовь» к самке после спаривания кончается. Поэтому нет ничего удивительного в том, что подобное свойственно и мужчинам. Считается, что линия, идущая к человекообразным, на раннем этапе еще некрупных древесных обезьян прошла период не очень устойчивого парного брака. От этого периода остались современное поведение у гиббонов и некоторые древние программы у нас. Из них самая несомненная — потребность ребенка иметь отца. От тех времен осталось и чувство ревности, причем у обоих полов. Дальше человекообразные пошли в направлении полного подавления самок самцами. У шимпанзе и горилл самцы вообще не ухаживают за самками, они просто спариваются с ними по потребности, а самки настолько подавлены, что не могут сопротивляться. Можно сказать, что у самца гориллы нет ни влюбленности, ни половой любви — просто физиологическая потребность. У самок даже и она не проявляется. От общих предков с другими человекообразными человек кое-что унаследовал. В частности, способность спариваться без любви. В своем полном виде она проявляется в том, что мужчины способны насиловать женщин. В здоровом обществе мораль и суровые наказания сводят это к сравнительно редким преступлениям, но в условиях безнаказанности спаривание без любви становится массовым. Впрочем, заметьте, и традиционное общество может половую связь без любви требовать от своих членов. Не забыты еще времена, когда родители по своей воле женили двух незнакомых молодых людей, приговаривая: «стерпится — слюбится»; законы о нерасторжимости брака объявили половую связь разлюбившей друг друга пары «супружеским долгом». Художественная литература полна описаний трагедий, которые в результате возникают.
Плоды группового брака
На каком-то этапе направления эволюции брачных отношений у человекообразных и прямых предков человека разошлись. «Протоженщина» не могла одна выращивать свое все более умное, но в то же время все более долго растущее и беспомощное потомство. Тогда-то и начался переход к групповой форме брачных отношений.
Групповой брак известен у самых разных животных, в том числе и у некоторых обезьян. Вот как он выглядит у верветок. В отличие от обезьян с другими формами брачных отношений самки верветок способны спариваться и в те периоды, когда они не могут быть оплодотворены, — задолго до наступления овуляции, а также после оплодотворения, во время беременности. Способность спариваться больше, чем нужно для оплодотворения, зоологи называют гиперсексуальностью. Самцы верветок не очень доминируют над самками и поэтому не могут спариваться с ними по своему усмотрению. Они должны предварительно перевернуть доминирование и начать делиться с самкой пищей. Только с таким самцом самка будет спариваться. Этологи называют спаривание самки за подачку «поощрительным». Этим приемом самка верветки заставляет самца кормить ее и до беременности, и во время. Более того, она стремится «повязать» поощрительным спариванием как можно больше самцов в группе, ведь каждый из них приносит ей подачки и каждый принимает ее детенышей за своих.
Групповая форма брака длилась у предков человека очень долго, и естественный отбор за это время сильно изменил физиологию женщины. Он сделал ее способной к спариванию всегда, и этим она совершенно не похожа на самок человекообразных. Неудивительно, что от этого этапа эволюции у нас осталось много инстинктивных программ. Во-первых, женщина гиперсексуальна, и поэтому люди спариваются не только с целью оплодотворения (как большинство животных), а ведут половую жизнь саму по себе, как самоцель, как нечто самодостаточное. Во-вторых, женщина может (как бессознательно, так и сознательно) применять поощрительное спаривание во благо себе и своим детям. Проституция — проявление этой способности в крайней форме. В-третьих, у некоторых племен групповой брак (несколько мужчин и несколько женщин) сохранялся до недавнего времени. Но много чаще (из-за сильного доминирования мужчин) люди жили (и живут у многих народов) в асимметричной форме группового брака: один муж и несколько жен (полигиния). Последние фактически живут с ним, как при групповом браке. В некоторых местах известна и зеркальная асимметричность: несколько братьев имеют одну общую жену (полиандрия).
