Что такое психология - Годфруа Жо (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Мне особенно приятно, что перевод моего учебника, предпринятый издательством «Мир», происходит в момент сотрясающих наш континент грандиозных политических событий, сквозь которые благодаря свободному обмену идеями проступает надежда на возрождение европейского мышления, и в особенности психологических концепций. Можно в сущности предвидеть, что ознакомление западных ученых с глубоко оригинальными трудами Выготского, Лурия и Леонтьева, а также с новыми направлениями, порожденными этими работами или возникшими позднее, будет способствовать расширению наших знаний и созданию новых перспектив в анализе поведения человека. Вероятностные представления о Вселенной, высказанные, в частности, профессором Московского университета Владимиром Налимовым, не могут не привести к глубочайшему пересмотру наших концепций относительно человека и его деятельности, что откроет новые пути исследований.
Что касается самой этой книги, то ее единственная цель — представить в простой, как можно более доступной форме высказывания психологов нашего столетия, приведшие к попытке показать, что любая концепция человека — это чаще всего отражение того общества, в котором она была создана. Этот труд, однако, не сводится к простому обозрению существующих теорий. На протяжении всех его страниц я старался систематизировать фактические данные и пропустить их с максимальной объективностью сквозь сито давно усвоенного мною прогрессистского и гуманистического взгляда на общество, с тем чтобы осветить разного рода политические уловки, совершавшиеся именем науки. Удалось ли мне этого достигнуть, я предоставляю решать читателю.
Каким бы ни оказалось отношение к моей книге, я, воспользовавшись ее публикацией, хотел бы выразить наилучшие пожелания советским читателям — коллегам, учащимся и широкой публике, а через них — всем людям, пытающимся в конце нынешнего века найти наилучшие пути сочетания социальных завоеваний революции с возможностями для расцвета отдельной личности в условиях свободы. Успех такой попытки мог бы послужить моделью для мира, занятого поисками гуманистических ценностей на пороге третьего тысячелетия.
Жо Годфруа
Часть I. Изучение поведения — история и методы
Введение
В 1799 году в лесах Аверона на юге Франции охотники нашли мальчика, который, по всей видимости, жил там один (рис. 1.1)
Рис. 1.1. Виктор — «дикий ребенок» — как он представлен в фильме Франсуа Трюффо, в котором рассказана его история. Можно ли признать в этом устремленном на нас взгляде взгляд человека?
Мальчик не был похож на человеческое существо ни в психическом отношении, ни даже физически. Он передвигался на всех четырех конечностях, ел как животное и кусал тех, кто к нему приближался. Обоняние и слух были у него чрезвычайно развиты, но очень своеобразны; при малейшем треске ветки или звуке разгрызаемого орешка он подскакивал, тогда как хлопанье дверью не вызывало у него ни малейшей реакции. Он был способен ходить голышом в мороз или вытаскивать пищу из очень горячей воды, не испытывая при этом, по-видимому, никакой боли. Он издавал лишь нечленораздельные звуки, не пытаясь вступать в общение со своим новым окружением, которое он рассматривал скорее как препятствие к удовлетворению своих потребностей.
В начале XIX века известный психиатр Пинель (Pinel) обследовал мальчика и заявил, что тот страдает неизлечимым слабоумием. Молодой врач Итар (Itard), специализировавшийся на лечении глухих детей, не согласился с таким диагнозом. По его мнению, поведение ребенка, которого назвали Виктором, — следствие очень ранней и длительной изоляции от людей. Итар был убежден, что путем надлежащего обучения он даст возможность мальчику вступить в лоно общества и жить нормальной жизнью. Он решил взять это на себя.
Однако после пятилетних усилий Итар был вынужден признать, что ему никогда не удастся достичь поставленной цели. К юношескому возрасту Виктор научился узнавать различные предметы, понимал несколько слов и умел их произносить, мог написать и прочитать некоторые из них, не очень представляя себе их значение; но вскоре мальчик перестал делать успехи.
Попытки приучить Виктора к общению потерпели полную неудачу: он так никогда и не смог научиться играть или вступать в какие-либо другие отношения с людьми, а его поведение в сексуальном плане было еще менее адекватным. Вплоть до смерти в возрасте 40 лет никаких заметных улучшений в его поведении не произошло.
История Виктора порождает серьезные вопросы о том, что составляет основу человеческой природы.
Рождается ли человек с теми признаками, которые отличают его от прочих живых существ, или же приобретает их в результате общения с себе подобными? Виктор «чувствовал» иначе; он «слышал» и «видел» не так, как нормальное человеческое существо. Его эмоции и его мотивации тоже были иными. Сделала ли его таким среда, в которой он жил, или у него изначально отсутствовал умственный багаж, необходимый для того, чтобы вести себя как подобает человеку?
Тем не менее он относительно быстро научился передвигаться на двух ногах, а не на четвереньках, пользоваться предметами обихода цивилизованного человека и, что самое главное, овладел, хотя и в зачаточной степени, членораздельной речью, к чему не способна ни одна обезьяна.
Какова же роль врождённого и приобретенного в развитии индивидуума? Это один из вопросов, лежащих в основе понимания нашего поведения.
При рассмотрении истории Виктора встаёт еще один вопрос, вытекающий из первого: если мальчик был наделен признаками человека, то почему он не смог полностью освоиться в человеческом обществе? Был ли он идиотом от рождения, как это считал Пинель, или аутистическим ребенком, который не смог бы адаптироваться в любом случае, даже если бы воспитывался среди себе подобных? Ведь впоследствии в разных частях земного шара находили и других таких детей. Большую часть этих «детей-волков» или «детей-газелей», обнаруженных в Вест-Индии, а также пятилетнего «маленького Тарзана», перелетавшего с ветки на ветку в лесах Сальвадора, удалось перевоспитать. Создается при этом впечатление, что чем они были моложе в тот момент, когда их находили и начинали с ними работать, тем легче удавалось вернуть их в общество. По-видимому, в процессе развития имеются некие оптимальные периоды для обучения определенным вещам, которые позднее не усваиваются, как в случае Виктора, начавшего обучаться лишь в 12 лет.
Какое же заключение можно сделать о Викторе на основании всего, что о нем известно? Был ли он нормальным или нет?
Безусловно, да — до тех пор, пока он жил в лесу. Одно то, что он сумел выжить на протяжении стольких лет, говорит о его почти идеальной адаптации к этому образу жизни. Но люди, ежедневно соприкасавшиеся с Виктором после того, как тот был найден, утверждали обратное, поскольку он жил и реагировал не так, как они. Вот еще одна проблема, встающая перед тем, кто начинает изучать поведение: на какие критерии следует опираться при определении нормы? Нередко мы обращаемся к своим собственным схемам мышления, чтобы судить о том, что считать «нормальным», а что нет. В этом случае мы легко можем посчитать сумасшедшим того, кто ведёт себя в соответствии с обычаями, присущими другим культурам, как только его поведение начинает отличаться от нашего и мы перестаем его понимать. Но существуют ли абсолютные критерии?
Все вопросы, поднятые в связи с историей Виктора, находятся в центре внимания психологии, когда речь идет о развитии любого человека. Цель данной книги — дать ответы, пусть пока частичные, на эти вопросы.
