Любовь, которая убивает. Истории женщин, перешедших черту (СИ) - Моц Анна (книги бесплатно без регистрации полные .TXT, .FB2) 📗
В ходе терапии я помогла Тане проанализировать жизненный опыт, назвать чувства и распутать клубок сложных эмоциональных отношений с матерью, которые включали в себя обвинения в неспособности защитить своих детей, ненависть за попытки принудить Таню к проституции и сочувствие как к постоянной жертве жестокого обращения, за чьими страданиями ей было больно наблюдать. Мы должны были противостоять гневу и усмирить чувство вины, чтобы Таня смогла осознать следующее: ненависть к матери за часть поступков, которые она совершила, не умаляет любви, которую девушка все еще испытывала к ней.
Месяцы терапевтической работы помогли ей увидеть, как жестокое обращение в детстве привело к появлению у нее чувства вины, отвращения к себе и желания наказания, которые стали первопричиной самоистязаний. Это также позволило ей осознать, что нападение на Алана было сродни попытке исправить то, что было сделано с ней, причинив равноценные и компенсирующие страдания другому человеку. Живя с Ли, она употребляла наркотики и алкоголь, чтобы облегчить боль от травм прошлого и почувствовать себя живой. Теперь она училась обходиться без этих анестетиков и видеть, что они не только не оживляли и не исцеляли ее, но и стимулировали разрушительные действия.
На протяжении всего опасного путешествия в прошлое я выступала для Тани контейнером. Моя задача – помочь ей поведать, что с ней произошло, вспомнить события, о которых она никогда ранее не рассказывала, и поделиться чувствами, приводившими ее в ужас, особенно взаимосвязь между ощущением собственной никчемности и желанием отомстить, заставить других испытать то же унижение, что и она. На первом сеансе у меня не было уверенности, что мы когда-нибудь дойдем до такой степени рефлексии и самопознания. Жесты и мимика Тани показывали, что она с трудом прячет от окружающих свои секреты, но девушка открыто поделилась тем, что боится с ними разбираться и думает, что их, возможно, стоит унести с собой в могилу. В Тане чувствовался дух несдержанности и в то же время попытки подавлять и пропускать через себя ужасные страдания, которые она успела пережить в столь юном возрасте. Этот неустойчивый конфликт психики вылился наружу семью годами ранее и привел к катастрофическим последствиям. На протяжении многих сеансов в укромном подвальном кабинете мы работали над этим конфликтом, чтобы Таня смогла развить стабильное самоощущение, которое позволило бы ей жить в настоящем. Благодаря этому девушка взглянула на прошлое как на скопление отдельных воспоминаний, а не кошмаров, способных ее поглотить. В результате Таня обрела контроль над самыми неуправляемыми элементами ее личности. Воспоминания, прежде имевшие лишь форму чувств, превратились в мысли, которые можно было изучить, переварить и рационализировать. Триггеры, представлявшие большую опасность и для нее, и для других, стали узнаваемыми, что позволило ей предвидеть их и подготовиться к реакции. Таня научилась отличать прошлое от настоящего, факты от фантазий, а себя от собственной матери. Она больше не чувствовала, что обречена на постоянное желание отомстить за боль матери или на страдания, которые она испытывала. Появление индивидуальности, которая действительно отражала характер Тани, не зависела от поколенческой травмы и существовала в настоящем, ознаменовало начало выздоровления.
Когда срок пребывания Тани в общежитии подошел к концу, она сняла комнату и продолжила посещать меня амбулаторно. На этих сессиях в обычном кабинете учреждения по надзору за осужденными не хватало камерности и интенсивности, которые были раньше. Но и здесь был заметен прогресс Тани. Она училась тому, чтобы самой быть контейнером для собственных эмоций, а также перестала нуждаться в физической поддержке или моем присутствии, чтобы ощутить безопасность.
Кроме того, Таня стала ходить в местную церковь. Интересно, что это сплоченное сообщество послужило параллельным источником контейнирования эмоций. Сочетание веры, структуры и социальной поддержки укрепило растущее чувство стабильности и нравственности девушки. Возможно, впервые в жизни Тани ее радушно принимали люди, у которых не было ни злого умысла, ни профессиональных обязательств перед ней. Связь с церковью апеллировала к акценту на грехе и наказании, который оставался центральным в мировоззрении Тани. Лучшее понимание эмоций и контроль над ними не означали, что она полностью освободилась от их влияния. На одной из наших последних встреч девушка сказала, что знала: она не простит себе то, что сделала. Но она надеется, что это сможет сделать Бог. Я не комментировала тему, выходящую за рамки моих компетенций. Однако меня утешала мысль, что Таня нашла выход, который давал ей надежду на освобождение мучительного чувства вины, сопровождавшего ее практически всю жизнь. Будучи нерелигиозным человеком, я понимала, что сообщество создает чувство сопричастности и безопасности.
Через полгода после окончания регулярных сессий мы встретились для контрольного приема. Меня поразила уверенная в себе девушка, которая вошла в кабинет и посмотрела мне прямо в глаза. Было сложно рассмотреть того испуганного ребенка, который прятался на первой встрече под маской взрослого. Эта часть Тани никогда не исчезнет полностью, но она нашла способы усмирить ее и отделить от своей жизни и идентичности в настоящем. Она ежедневно работала в кафе при церкви, каждую неделю виделась с сыном и встречалась с женщиной из общины, которая мало походила на жестоких партнеров, преследовавших ее в прошлом. Таня говорила, что теперь прошлое для нее – это то, что можно оставить позади. Девушка улыбнулась совсем иначе, когда вернулась к одной из первых мыслей, которыми она со мной поделилась. Наконец-то это был другой трейлер и другая стоянка.
Когда наша последняя встреча подошла к концу, Таня удивила меня вопросом, может ли она подарить мне кое-что в знак благодарности. Подарок от пациента – это нарушение границ, что, строго говоря, запрещено в рамках психоаналитического подхода. Однако психотерапевт должен взвесить, что означает этот подарок, не исказит ли его принятие ход терапии и не создаст ли конфликт интересов (в этом случае важным моментом является также стоимость подарка). Я могла бы отклонить просьбу Тани и заверить, что ее успехи – лучший подарок, но это показалось мне неправильным. Глядя на серьезное лицо Тани и заметив листья растения, я в тот же момент решила принять комнатную розу, сказав, что оставлю ее в общежитии, чтобы она радовала окружающих. Таня заметила, что хотела бы, чтобы растение осталось у меня: я могла бы смотреть на него и вспоминать о пациентке, которая продолжает расти – совсем как цветы.
В жизни Тани завершился удивительный цикл: он начался с предательства и насилия, перерос в ужасную по своей форме месть, а затем переродился, подобно розе, и расцвел хрупким спокойствием, некоторой степенью самопознания и перспективой стабильности. Роза и по сей день остается в саду общежития как вдохновляющее напоминание о силе выздоровления, стойкости человеческой души (пусть даже изрядно потрепанной) и возможности возрождения.
История Тани стала примером силы памяти и повторного воспроизведения: травма, живущая в глубине сознания, может внезапно вторгнуться в настоящий момент и привести к разрушительным последствиям. Она подчеркивала несправедливость мести, ведь жертва Тани была так же уязвима, как и она сама, когда над ней так ужасно издевались в детстве. Но главное, ее история доказала, что даже такие страдания не ослабляют потребность в любви и заботе, а также не уводят в сторону от их поиска. Таня нашла заботу и внимание в местном сообществе, и это послужило прекрасным напоминанием о том, что исцеление и самореализация возможны.
Однако такое стремление к любви (один из фундаментальных человеческих инстинктов) может стать корнем проблем и подтолкнуть к жестокому обращению. То, что начинается как классическая история любви, порой заканчивается одержимостью, ненавистью и насилием. Майя продемонстрировала в мельчайших деталях, как потребность любить и быть любимой может принять тревожный оборот.
