Путешествия души (Жизнь между жизнями) - Ньютон Майкл (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗

Д-р Н.: Оллем, Ваши слова об усилиях Трайньена улучшить себя и измениться кажутся довольно циничными. Скажите мне честно, что вы чувствуете по отношению к Трайньену?

СУБЪЕКТ: О, мы просто дразним его… в конце концов…

Д-р Н.: Вы забавляетесь, но выглядит так, будто вы насмехаетесь над благими намерениями Трайньена.

СУБЪЕКТ: (грустно) Вы правы… и мы все знаем это… но, понимаете… Норкросс, Дабри и я… ну, мы не хотим потерять также и его…

Д-р Н.: Что Вило говорит о Трайньене?

СУБЪЕКТ: Он защищает первоначально благие замыслы Трайньена и говорит ему, что он в этой своей жизни священнослужителя попался в ловушку самоуслаждения. Трайньен жаждал слишком много восторженного внимания к себе.

Д-р Н.: Простите мне мое суждение о Вашей группе, Олем, но мне кажется, что это то, чего вы все, за исключением, возможно, Вило, желаете?

СУБЪЕКТ: Ха, и Вило может быть достаточно самодовольным. Позвольте мне сказать, что его проблема — это заносчивость, и Дабри открыто ему об этом говорит.

Д-р Н.: И Вило отрицает это?

СУБЪЕКТ: Нет… он говорит, что он, по крайней мере, работает над этим.

Д-р Н.: Кто из вас наиболее чувствителен к критике?

СУБЪЕКТ: (пауза) О, я думаю, это мог бы быть Норкросс, но всем нам трудно признавать свои ошибки.

Д-р Н.: Скажите честно, Олем, раздражает ли членов Вашей духовной группы то, что ничего нельзя утаить от других — когда все ваши недостатки прошлой жизни оказываются на поверхности?

СУБЪЕКТ: (пауза) Мы чувствительны к этому, но не воспринимаем это болезненно. Мы все хорошо понимаем. Я хотел доставлять людям эстетическое удовольствие, хотел развиваться через искусство. Но чем я занимался? Я разъезжал по амстердамским каналам и ночи напролет проводил в играх и забавах. Моя изначальная цель осталась в стороне.

Д-р Н.: Если Вы признаетесь в этом Вашей группе, то как они реагируют? Например, как Вы и Норкросс оцениваете друг друга?

СУБЪЕКТ: Норкросс часто отмечает, что я ненавижу быть ответственным за себя и других. Что касается самого Норкросса, то это богатство… он любит власть… но мы оба эгоистичны… хотя я более тщеславен. Ни он, ни я — мы не получаем много "золотых звезд".

Д-р Н.: Как вписывается в Вашу группу Дабри со своими недостатками?

СУБЪЕКТ: Ему нравится контролировать других, осуществляя руководство. Он по своей природе лидер — больше, чем все мы. Он был морским капитаном, пиратом — такая крутая личность. Вам бы не захотелось оказаться у него на пути.

Д-р Н.: Он был жесток?

СУБЪЕКТ: Нет, просто суров. Его уважали как капитана. Дабри был безжалостен по отношению к своим противникам в морских схватках, но он заботился о своих собственных людях.

Д-р Н.: Вы говорили мне, что Вило помогал нуждавшимся путникам, но Вы не очень много рассказали мне о том лучшем, что было у всех вас в ваших жизнях. Был ли кто-нибудь из вас в группе отмечен за бескорыстный поступок?

СУБЪЕКТ: (сосредоточенно) Могу сказать кое-что о Дабри…

Д-р Н.: Что же?

СУБЪЕКТ: Он совершил одно замечательно дело. Однажды, во время шторма, один моряк упал с мачты в океан и стал тонуть. Дабри обмотал вокруг талии линь и бросился с палубы в воду. Он рисковал своей жизнью, но спас товарища.

Д-р Н.: Когда это происшествие обсуждается в Вашей группе, как вы все отзываетесь о Дабри?

СУБЪЕКТ: Мы хвалим его за то, что он сделал, восхищаясь им в своем уме. Мы пришли к общему заключению, что никто из нас в своих прошлых жизнях не мог сравниться с ним в этом его од ном мужественном поступке.

Д-р Н.: Я понимаю, но все же жизнь Вило, когда он был хозяином постоялого двора и давал кров и пищу людям, которые не могли заплатить ему, может представлять собой проявления бескорыстия в течение более длительного периода, и поэтому более достойна похвал?

СУБЪЕКТ: Само собой разумеется, и мы отдаем ему должное. (Смеется) Он получает больше "золотых звезд", чем Дабри.

Д-р Н.: Достается ли Вам от группы за Вашу последнюю жизнь?

СУБЪЕКТ: (пауза) Как художник, я вынужден был бороться за клиентов, чтобы выжить, но я хорошо относился к людям… это немного… но мне нравилось доставлять удовольствие. Моя группа признала, что у меня было хорошее сердце.

У каждого из моих пациентов своя особая связь с их духовной группой, независимо от их личностных особенностей. Люди склонны думать, что души в свободном состоянии (в духовном мире) не имеют человеческих недостатков. В действительности, я думаю, существует много общего между духовными группами и различными типами человеческой семьи. Например, я вижу Норкросса как непокорного "козла отпущения" для этой группы, и в то же время он и Оллем являются своего рода "инвентаризаторами" недостатков каждого. Оллем сказал, что Норкросс обычно первый начинает открыто и придирчиво рассматривать любые доводы и аргументы, которые каждый из членов группы приводит в оправдание своих ошибок прошлой жизни. Похоже, что у него меньше всего сомнений в себе и, следовательно, какого-либо эмоционального прикрытия, оправдывающего его поведение. Это может свидетельствовать о его собственной незащищенности, потому что Норкросс, возможно, изо всех сил борется за то, чтобы быть на уровне прогрессирующей группы.

Я полагаю, что сам Оллем мог быть любимцем группы, своего рода "талисманом" (как бывает с младшим ребенком в человеческих семьях) — со всей его клоунадой, самолюбованием и небрежным отношением к серьезным проблемам. Некоторые души в духовных группах, на самом деле, кажутся мне более хрупкими и имеющими больше защиты, чем другие члены группы. Поведение Вило показывает, что он настоящий герой (или старший член семьи) — с его стремлением к совершенству. У меня сложилось впечатление, что Вило наименее вызывающий член группы, в частности потому, что он достиг самого большого успеха в своих недавних прошлых жизнях. Так же как и в семьях, роли между членами духовной группы могут меняться, но, как мне сказали, кинетическая энергия Вило приобретает розовый оттенок, что указывает на достижение им Уровня II.

Д-р Н.: Оллем, считаете ли Вы, что взаимная критика всегда конструктивна?

СУБЪЕКТ: Здесь, конечно, нет враждебности. Мы все получаем своего рода удовольствие, журя друг друга — я допускаю та кое, — но это просто форма… признания того, кем мы, на самом деле, являемся и куда нам следует идти.

Д-р Н.: Могут ли в Вашей группе заставить кого-нибудь почувствовать свою вину в связи с его прошлой жизнью?

СУБЪЕКТ: Это… человеческие средства… и они слишком ограниченны если принимать во внимание то, что мы чувствуем.

Д-р Н.: Ну, хорошо, коснемся Ваших чувств иначе. Когда Вас критически оценивают, чувствуете ли Вы себя более уверенно, получая отзыв одних членов Вашей группы, и менее уверенно если слышите критику со стороны других?

СУБЪЕКТ: Нет. Мы все очень уважаем друг друга. Самый большой критик сидит внутри нас.

Д-р Н.: Чувствуете ли Вы какое-нибудь сожаление по поводу своего поведения в Вашей прошлой жизни?

СУБЪЕКТ: (долгая пауза) Да… Мне жаль, если я обидел кого-нибудь… и… затем каждому здесь становится известно все о моих ошибках. Но мы учимся.

Д-р Н.: И что вы делаете с этим знанием?

СУБЪЕКТ: Обсуждаем между собой… и пытаемся исправиться в следующей жизни.

Д-р Н.: Из Вашего рассказа я сделал вывод, что Вы, Норкросс и Дабри, загружая друг друга, возможно, просто даете выход не которым своим сдерживаемым чувствам относительно своих собственных недостатков.

СУБЪЕКТ: (задумчиво) Мы делаем циничные замечания, но это не так, как бывает у людей. Не имея тел, мы относимся к критике немного иначе. Мы видим друг друга такими, какие мы есть, без негодования или зависти.

Д-р Н.: Я не хочу "тянуть Вас за язык", но мне любопытно, не указывает ли вся эта напыщенность и витиеватость высказываний на скрывающееся за ними чувство собственной неполноценности, бесполезности?

СУБЪЕКТ: Да, это еще один момент. Мы действительно впадаем в уныние и сомневаемся в своих способностях… чтобы противостоять самоуверенности и измениться к лучшему.