Храм - Акимов Игорь Алексеевич (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
«Поскорей» — ключевое слово этой ситуации.
Илья не любил спешить, не любил резких движений, но куда денешься, если время поджимает? Война в горах уходила под спуд, банд становилось все меньше; завтра не останется спин, за которые так удобно было прятаться, не останется ни местных, ни наемных отрядов, под которые Илья так ловко научился мимикрировать. Пора, пора уходить со сцены. Если уж совсем честно, он уже и ушел бы, еще в конце зимы собирался это проделать, да клад притормозил. Для ухода было подготовлено все. Во-первых, скромная однокомнатная квартирка в пятиэтажной хрущевке, чтоб схорониться на первое время. Илья мог бы купить и сколько-угодно-комнатную в элитном доме, и весь такой дом, но тщеславного барства никогда в нем не было (и не будет); засветиться по глупости? Не дождетесь! Во-вторых, он запасся паспортами и дипломами на все случаи жизни (каждый — в трех экземплярах) и припрятал их в трех местах. Илья еще в детстве усвоил, что нельзя все яйца складывать в одну корзинку, и не нарушал этого правила никогда. Не ленитесь, господа! — и вам не грозит оказаться однажды у разбитого корыта. В-третьих, денежки... Денежки тоже лежали не купно, а в разных банках. Разумеется, в иностранных. Для этого не пришлось мотаться за рубеж; в наше время филиалы всевозможных раффайзенов — в каждом приличном городе. Естественно, хрущевка станет гнездом не на вечно. Пожить в ней придется (как долго, Илья не загадывал, ситуация подскажет); придется затеять небольшой бизнес и подкормить мелкую местную бюрократию. Нужно наследить; нужно, чтобы люди тебя запомнили здесь и таким. Это может ого как пригодиться потом, когда будешь жить в приличном городе и в роскошной квартире. Раньше или позже непременно наступит момент, когда у тебя полюбопытствуют компетентные госслужащие: откуда ты взялся? и откуда у тебя капиталец? А ты им: извольте; можете проверить: у меня пусть и скучноватое, но честное и чистое прошлое; список свидетелей прилагаю... А в общем-то все проще. Страна велика; нырнул в любой многолюдный город, где ни одна душа тебя не знает, и живи себе в покое и довольстве хоть сто лет. Только не высовывайся. Ну, это предостережение для дураков, а Илья дураком не был.
В истории с кладом было неясное обстоятельство. Ведь несколько десятилетий храм стоял без надзора; все это время жила легенда о кладе; значит, были люди, которые его искали. Надо полагать, не только дилетанты, но и опытные искатели. И все зря. Но вот является невесть откуда темный мужик и подбирает то (Илья не сомневался, что клад сам дался Строителю в руки), что не могли найти профессионалы. Просто наклонился и поднял. Объяснить это, придумать сходу какую-нибудь версию, Илье не удалось. Но тут нужно отдать ему должное: он не стал мучиться этой проблемой. Гордиевы узлы не распутывают, а рубят. Илья себя спросил: имеет ли значение, каким образом Строитель обнаружил клад? Ответ очевиден: не имеет. Важно только одно: клад есть. Ну, повезло мужику, наткнулся. И если даже допустить фантастическую версию, что Бог имел на этот клад виды и потому приберегал его (а с этим необходимо считаться; как показывает исторический опыт, у Бога рука тяжелая), то теперь, когда клад вскрыт, это дело перешло из божеской компетенции в человеческую. Иначе говоря, Бог патронирует девственницу, пока она, как говорят в Малороссии, недоторкана. Но стоит Сатане улучить момент и откупорить бутылку, как Бог теряет к ней интерес, и вчерашний тупик становится проходным двором. Законы природы одни и те же для любого процесса, уж это Илья знал точно. Если идешь по протоптанной дорожке, ты находишься в диапазоне дозволенного, и природа (или Бог — называйте, как больше нравится) не будет вставлять палки в колеса. Другое дело — люди, от них всегда жди подляну. Но как раз людей Илья не боялся. Если знаешь правила игры (а Илья их знал), тебя не смогут обдурить. И там уж — свобода воли (по Гегелю, или по Канту?.. поживешь среди маргиналов — не то, что немецкую философию, себя настоящего позабудешь). Так вот, о свободе воли: хочешь — тяни карту; боишься — завидуй, глядя со стороны, как играют другие.
О конкурентах Илья не думал. Не видел в этом смысла. Конечно же, они есть (как были и как будут всегда, даже когда клада не останется: жизнь человеков столь пресна, что любой приправе радуешься, как выздоровлению), но это еще не повод, чтобы суетиться. Здесь не ипподром. Задачка интеллектуальная. Вот и посмотрим, кто умней.
Найти клад — это еще не все. Не менее важным было так его взять, чтобы никто даже предположить не мог, чья это работа. Причина на поверхности. Одно дело, если у тебя репутация обычного бандита. Значит водятся какие-то деньжата. Возможно даже и немалые; но с той же вероятностью их может и не быть вовсе: рулетка, карты, бабы, — если человек слаб и ему необходима компенсация, relaxation, он всегда найдет способ, как спустить неправедное добро. Кому он будет интересен после того, как сойдет с круга? Да никому! Даже милиция не станет его разыскивать, разве что случайно кто-то опознает. И совсем иное, если известно, что он грабанул клад. Это все равно, что получить клеймо на лоб. Такая охота начнется! — на краю света найдут... Нет уж, в этом деликатном деле обойдемся без свидетелей.
Надо сказать, его давно влекло побывать в храме. Осмотреться, подумать. Удерживало два обстоятельства: он не хотел засветиться (при его репутации тут же возникли бы подозрения, что он явился неспроста), а самое главное — он ничего не смыслил в строительстве, следовательно, смотри - не смотри — дело не продвинется. Он осознавал, что самостоятельно может родить соображения о местонахождении клада только банальные. Естественно, 90 % за то, что схрон находится где-то в фундаменте; так же рассуждали и первые поисковики, пытавшиеся взорвать пол. Но площадь храма огромна, прочность пола — скажем так — максимально возможная. Следовательно, взрывные работы исключаются. Надо точно знать место, надо знать, как открывается схрон (он должен открываться легко — это закон жанра), — и только после этого прийти и взять клад. А ведь остаются еще 10 % — ими тоже нельзя пренебрегать, — которые тянут на себя стены и потолки. Толщину стен не везде на глаз определишь, и если архитектору надо, он в каком-нибудь притворе устроит простенок метра в три шириной — ни за что о нем не догадаешься. Меньше всего шансов у пространства между потолками и кровлей. Замаскировать схрон на чердаке еще проще, чем в стене: там теснота, стропила, опорные стены, печные и вентиляционные трубы, — где настоящее, а где fiction — не сразу и определишь. Но при пожаре чердаки выгорают начисто, при этом перекрытия обрушиваются; впрочем, это может произойти и от воздействия времени... Нет, нет, строитель храма должен был действовать наверняка.
Сейчас для визита в храм момент был вполне подходящий. Банда оказалась в селе по необходимости; ремонтные работы требуют времени; так почему бы не воспользоваться оказией и посетить памятник культуры, о котором в народе столько разговоров? Он, правда, личность экзотическая, но это, согласитесь, не повод, чтобы подозревать его в злом умысле. Было и еще одно обстоятельство, не менее существенное: на смотрины Илья прихватил с собой специалиста. Архитектора. На Искендере не было написано, что он закончил московский архитектурный и добрый десяток лет корпел за компьютером в градостроительном управлении столицы нашей родины. К тому же — натура артистическая. Илья придумал ему роль, прямо скажем, банальную, но Искендер ею загорелся. Или сделал вид, что загорелся, а на самом деле просто устал от постоянного напряжения и в предложении Ильи увидел шанс красиво выйти из игры и ассимилироваться с толпой.
XV
Они пошли не напрямик через село, а околицей. Так получилось. Илья знал поблизости колодец с замечательной водой, они пили ее прямо из ведра — вкусную, мягкую, тяжелую от пропитавшего ее холода, наполнили ею фляги, но ушли не сразу. Не хотелось уходить. Что-то было в этом месте, какая-то особая аура. Возможно, это она делала воду такой, возможно, все было как раз наоборот, — разве это имело значение? Важно, что душа здесь отдыхала. Расслабилась — и отдыхала. Все мысли исчезли, остались только чувства; глаза, нос, уши наполняли душу напрямую, в обход сознания. Исчезла жара, исчезла память, прошлое и будущее. Они сидели на краю низкого сруба, каждый глядел в свою сторону, в никуда. Как долго? Может быть — несколько секунд, наверняка не дольше минуты: чтобы выдержать такое состояние дольше — нужна собственная энергия, а они ее растеряли в короткие мгновения боя, когда попали в засаду и не знали — унесут ли ноги. Первым очнулся Илья — мысль о кладе заскребла когтистой лапкой где-то в подполе мозга. «Ладно, — сказал он, — надо дело делать.»
