Секреты поведения людей - Таранов Павел (читать книги регистрация txt) 📗
Рис. Портрет квази-Блока. Собеседник, 1990
” — Скажи честно, я отказываюсь в это верить. Классик русской литературы! И вдруг — подделка, фальшивка?..
— Почему же подделка? Все произведения подлинные.
Вот только написал их не Блок.
Началось все с того, что я на учебной практике работал в псковских архивах и там среди литературы, приготовленной к утилизации, мне попался пожелтевший сборничек неизвестного поэта начала века — С. Дибина. Каково же было мое удивление, когда я натолкнулся в книжке на знаменитые строчки: “И вечный бой! Покой нам только снится // Сквозь кровь и пыль // Летит, летит степная кобылица // И мнет ковыль… “
Все мы со школы знаем этот прекрасный цикл “На поле Куликовом”. Считалось, что этот цикл написал А. Блок в 1909 г. А сборник С. Дибина датирован… 1889 г.
То есть Блоку в это время было всего… девять лет. Вряд ли он мог написать совершенное произведение! Дальше больше. В этом же сборнике С. Дибина содержится еще по меньшей мере пятнадцать «блоковских» произведений, в том числе неувядающий цикл “Страшный мир”.
— Разве исключена возможность более поздней подделки? Кто-то издал стихи Блока под своей фамилией, а на сборнике поставил дату “1889”…
— Не исключаю такого варианта. Но сомнения запали в душу. Чтобы развеять их, я связался со своим американским коллегой славистом Джерри Маккграфом. Он один из авторов нового метода компьютерной идентификации текстов: теперь можно выяснить, кому принадлежит то или иное литературное произведение. По моей просьбе с помощью компьютеров был проанализирован Блок. Результаты ошеломляющие! Текстологический анализ показал, что произведения Блока писали по меньшей мере пять разных поэтов, в том числе Андрей Белый, Максимилиан Волошин, Михаил Кульмин. Имена еще двух «соавторов» пока неизвестны. Возможно, один из них — некто С. Дибин.
— Но нельзя же поверять алгеброй гармонию! Мало ли что показывают компьютеры! В конце концов, их ведь тоже делают простые люди и от ошибки никто не застрахован!
— Абсолютно с вами согласен. Тоже не хочу слепо верить технике. Но в конце января мне после долгих и напряженных поисков удалось разыскать один очень важный документ. Среди филологов он известен как “Литературное завещание А. Белого”. Завещание считалось утерянным. И вот удача! Цитирую отрывок из завещания:
“12 февр. 1898 г. собрались, как всегда, у С. Соловьева на даче. Были: Кульмин, Бальмонт, Вл. Соловьев… Пришел Макс Волошин, предложил сумасшедшую идею создать нового Козьму Пруткова — но серьезного поэта! И так, чтобы никто не знал тайны — только потомки, в конце будущего столетия! Прекрасно. Но — нужен реальный человек, которому мы присвоим свои собственные творения. Меня осенило: Блок! Мой юношеский приятель из уважаемой семьи Бекетовых. Человек, мечтающий о литературной славе, но — на беду — совершенно бездарный к поэзии. На следующий день мы заключили с Сашей договор: отныне он сам не напишет ни одной строчки без нашей диктовки (даже — дневник! Даже — личные письма!). Все — под наш литературный контроль. Поклялись, что до самой смерти будем хранить тайну поэта А. Блока. И хотя слава Александра Блока очень скоро затмила известность истинных авторов… к нашей чести — мы удержались, не смалодушничали… Только однажды я был близок к тому, чтобы вполне разоблачить подвох: Саша Блок, не имея других доказательств своих чувств к моей возлюбленной Любе Менделеевой, стал читать ей наши стихи, в том числе прекрасную «Незнакомку» Михаила Кульмина (“По вечерам над ресторанами” и т. д.). Я был вне себя. Но — слово чести дороже, друзья мои!”
— Известно, что между Блоком и Белым отношения складывались непросто. А вдруг А. Белый просто решил свести счеты со своим противником?
— Не исключено. Однако не слишком ли много совпадений? Ну, во-первых, маститые ученые-литературоведы давно уже поражаются стилистическому разнообразию произведений Блока — как будто разные циклы писали разные поэты! Во-вторых, на некоторых аукционах мира время от времени появлялись отрывки из дневников Блока, которые считались подделкой. Между тем из дневников Блока действительно вырвано несколько страниц (например, 5/12 — 1906 г.; 7/12-1912 г. и т. д.). Так вот, на этих страницах Блок жалуется, что ему надоело быть марионеткой в чужих руках, надоело всю жизнь переписывать чужие строчки”. Есть еще свидетельства некоторых очевидцев, которым Блок в порыве откровения признавался, что обманывает других и себя, что он подставное лицо…
— Ну как же нам теперь жить дальше?! Ведь на глазах рушится крупнейший литературный авторитет. В голове не укладывается.
— Конечно, для многих мое открытие обернется настоящей трагедией. Я истинно сочувствую этим людям. И все-таки горькая правда лучше сладкой лжи. Что касается Блока, то мне кажется, это гигантский литературный фантом XX в. должен остаться навсегда в целостном, не расчлененном виде. Как памятник человеческому гению и человеческой глупости”.
Что-что, а насчет «глупости» верно подмечено. Похоже, она простирается даже за границы мира! Взять хотя бы такую историю: некий хозяин в пригороде большого города очень уж возжелал газифицировать свое частное владение. Газификаторы, к которым он обратился, согласились на работу не сразу, ссылаясь на дороговизну таких дел, на занятость и все такое, что служит обычно «накрутке» цен за услуги. Хотя дел-то было всего ничего: надо было просто врезать «отвод» от магистральной трубы к дому.
Операция не сложная, но, как водится, вылилась “в копеечку”. Тем не менее все было сделано быстро и чин по чину. Голубой огонь был резв, весел, горяч. И могут ли сравниться какие-то там деньги с той радостью и теплом, которые он, огонь, нес!
Прошло время. Что-то около месяца. Семья уже позабыла про дрова, уголь и разные там неудобства от традиционной печки.
Все было хорошо, но что-то сила огня стала падать, а в один из дней он больше уже не захотел пылать.
После мытарств хозяин нашел ремонтников-шабашников. Они долго вникали и искали причину возникшей неувязки, колдуя над вентилями, трубами и предположительной трассой подземных коммуникаций. Эффекта ни от чего не было, и тогда они приняли решение раскопать трубопровод.
Каково же было их удивление, когда в месте «вреза» обнаружилось подключение… к закопанному в землю обычному газовому баллону.
105. Закон “мести”
Выходя на дорогу мести, не забудь приготовить два гроба, одни из которых — для себя.
Кто не знает Оскара Уайльда (1854–1900), автора известного афоризма: “Душа рождается старой, но становится все моложе. В этом комедия жизни. Тело же рождается молодым, а становится старым. В этом трагедия жизни”.
Так вот. Оскар Уайльд, сын хирурга сэра Уильяма Уайльда, родился в Дублине в 1854 г. Там он окончил училище Святой Троицы, получил золотую медаль за успехи в занятиях греческим языком. Затем с отличием окончил колледж Святой Магдалены в Оксфорде, в 1878 г. получил ученую степень и в дальнейшем посвятил себя литературной деятельности. Признание и популярность пришли к Уайльду рано. Им написан философский роман “Портрет Дориана Грея”, несколько блестящих комедий (“Веер леди Уиндермир”, “Идеальный муж”, “Как важно быть серьезным”), драма «Соломея», в которой должна была играть сама Сара Бернар. В 1884 г. Уайльд обвенчался с мисс Ллойд, имел от этого брака двух сыновей. Воинствующий эстет и эпикуреец, редкостный остроумец, чьи ядовитые реплики с восторгом повторялись публикой, Уайльд едва ли не демонстративно чуждался общепринятой морали. Его вызывающий образ жизни — многочисленные похождения, неверность жене, близость к компании некоего Альфреда Тейлора, подозревавшегося в содержании тайного дома свиданий гомосексуалистов, — немало шокировал чопорных лондонцев. Уайльд поддерживал дружеские отношения с молодым лордом Альфредом Дугласом, сыном маркиза Куинсберри. Маркиз, справедливо полагая, что эта дружба кладет пятно на репутацию сына, жаждал скандала, публичного разоблачения дерзкого совратителя. Не слишком выбирая средства, он написал самые грубые и недвусмысленные оскорбления на визитной карточке и передал ее Уайльду через швейцара привилегированного клуба «Альбомарль». Тайное стало явным: все то, о чем ранее лишь шушукались по темным уголкам, всплыло наружу. Защищая свое имя и положение в обществе, писатель вынужден был обратиться в суд, обвинив маркиза в клевете.
