Психология женщины - Хорни Карен (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗

явное предпочтение мужчинам постарше, потому что они сильнее и легче наводят на мысль об отце. В этом случае отношения детских лет были инвертированы. Ее подсознательные попытки разрешить проблему фактически приняли такую фантастическую форму: „Я уже не маленький ребенок, который не может добиться любви своего недостижимого отца. Но если я большая, пусть он будет маленьким, тогда я смогу быть матерью, а мой отец будет моим сыном". Она вспомнила, что когда отец умирал, ей хотелось лечь рядом с ним и прижать его к груди, как сделала бы мать со своим ребенком. Дальнейший анализ выявил, что чувство к этим юношам представляло собой только вторую фазу перенесения на них ее любви к отцу. Ее сын был первым реципиентом этой трансфер-ной любви, которая затем была обращена на учеников, ровесников ее сына, чтобы отвлечь ее сознание от концентрации на инцестуозном объекте. Ее любовь к ученику была бегством или вторичной формой любви к сыну, который первоначально представлял для нее реальное воплощение ее отца. И как только она осознала страсть к этому другому мальчику, огромное напряжение, которое она чувствовала по отношению к сыну, ослабело. До этого времени, находясь в разлуке с сыном, она настаивала, чтобы он писал ей каждый день, иначе она будет ужасно тосковать. Когда ее охватила страсть к другому мальчику, эмоциональная напряженность отношений с сыном немедленно ослабела, что доказывает, насколько этот мальчик и другие до него были для нее на самом деле лишь заменой сына. Ее муж — тоже моложе ее, был, как личность, гораздо слабее, и ее отношение к нему также имело отчетливый характер диады „мать — сын". Эмоциональная привязанность к мужу исчезла у нее, как только родился сын. Фактически, именно эмоциональная перегруженность ее отношения к сыну и создала у последнего жестокий невроз навязчивости в начале пубертата. Одна из основных психоаналитических концепций состоит в том, что сексуальность возникает не в пубертате, а человек обладает этим качеством изначально, с рождения, и, следовательно, даже самая ранняя любовь всегда сексуально окрашена. Как мы знаем из многочисленных наблюдений, в том числе — из мира животных, сексуальность означает взаимную привлекательность полов. У человека в детстве она выражается в том, что дочь инстинктивно чувствует большее влечение к отцу, а сын — к матери. Одновременно с этим психоанализ показывает, что детское соперничество и ревность по отношению к родителю того же пола во многом ответственны за конфликты взрослого человека. В описанном выше случае мы видели, как траги-144

чески, пройдя через три поколения, может развиваться такой конфликт. В моей практике было пять случаев такого переноса любви с отца на сына. Этот клинический опыт показывает, что воскрешение чувств к отцу обычно остается бессознательным. Сексуальная природа чувства к сыну сознавалась пациентками только в двух случаях (обычно осознается только высокий эмоциональный накал отношений мать — сын). Чтобы понять специфику таких отношений, нужно признать, что по самой своей природе они вообще не могут быть гладкими. На них переносятся не только инцестуозные элементы инфантильных сексуально окрашенных отношений к отцу, но и элементы враждебности, неизбежно связанные с этими отношениями. Определенный остаток детских враждебных чувств неизбежен, как результат в равной степени неизбежных аффектов, вызванных в свое время ревностью, фрустрацией и чувством вины. Если чувства к отцу переносятся на сына во всей своей полноте, то сын воспринимает не только любовь, но и застарелую враждебность. Как правило, оба чувства вытесняются. Одна из форм проявления конфликта любви и ненависти — это сверхзаботливое отношение к ребенку. Таким матерям постоянно кажется, что их чаду угрожает напасть. Малыш может заболеть, подцепить заразу, стать жертвой несчастного случая. Они буквально фанатичны в своей заботе. Женщина, которую мы обсуждали (защищая себя от осознания конфликта), просто захлебывалась хлопотами о сыне, которому ужасы, конечно же, грозили со всех сторон. Когда он был маленьким, все вокруг него должно было быть стерильным. Позже, при малейшей незадаче с ним она не выходила на работу и бросалась его опекать. В других подобных случаях матери не осмеливались даже дотрагиваться до сыночка, боясь ему чем-либо навредить. Две мамы, о которых уместно здесь вспомнить, нанимали няню для сыновей, хотя это было им и не по карману, и некстати — присутствие чужого человека в доме с эмоциональной стороны ужасно стесняло. Однако они предпочитали страдать — так важно было для них присутствие защитницы от неведомых опасностей. Есть еще одна причина, по которой такие матери, как правило, занимают позицию гиперопеки. Их любовь носит характер запретной кровосмесительной страсти и поэтому они постоянно испытывают чувство угрозы, что сына у них отберут. Эти чувства нередко проявляются в достаточно специфических сновидениях. Одной женщине, например, снилось, что она стоит в храме с сыном на руках и должна принести его в жертву ужасной богине-матери. 145

Другое осложнение в случае фиксации на отце часто обязано своим возникновением ревности, существовавшей между матерью и дочерью. Некоторая соревновательность между матерью и взрослой дочерью — вполне естественная вещь. Но если особенности Эдиповой ситуации в детстве самой матери породили у нее чрезмерное чувство соперничества, то в отношениях с дочерью это чувство может принять гротескные формы и возникнуть уже в самом раннем детстве девочки. Такое соперничество нередко выдает себя в запугивании ребенка, в неосознаваемых тенденциях высмеивать или даже унижать девочку, не позволять ей выглядеть привлекательно, запрещать встречаться с мальчиками и т. д., в основе чего всегда присутствует тайная

^{note 55}

цель помешать дочери развиться в женщину. Хотя нередко бывает трудно обнаружить ревность во всем многообразии маскирующих ее форм выражения, общий психологический механизм достаточно прост в своей основе и поэтому не нуждается в детальном описании. Давайте теперь рассмотрим более сложный случай, возникающий, когда женщина в детстве особенно сильно была привязана не к отцу, а к матери. В случаях такого типа, которые мне довелось анализировать, постоянно обнаруживались определенные черты. Вот что типично: у девочек, как правило, очень рано возникали причины не любить свой собственный женский мир. Причинами этого могли быть уже упомянутое материнское запугивание, глубокое разочарование в отношениях, связанных с отцом или братом, ранний сексуальный опыт, ужаснувший девочку, фаворитизм родителей по отношению к брату. В результате такая девочка эмоционально отворачивается от присущей ей сексуальной роли, и у нее начинают развиваться маскулинные тенденции и фантазии. Однажды проявившись, эти фантазии затем приводят к формированию соревновательных тенденций в отношениях к мужчинам, которые присоединяются к исходной обиде на них. Естественно, что женщины с такой установкой не очень приспособлены для замужества. Они фригидны, неудовлетворены и их маскулинные тенденции сказываются, например, в желании главенствовать. Когда такие женщины выходят замуж и заводят детей, они склонны демонстрировать чрезмерно преувеличенную привязанность к своему чаду, которую обычно интерпретируют как запертое либидо, закрепленное на ребенке. Такое описание хотя и корректно, но не дает нам глубокого понимания особенностей протекающих процессов. Осознав происхождение такого развития, мы можем понять конкретные его особенности как результат попыток разрешения определенных ранних конфликтов. 146

Маскулинные тенденции матери выражаются в установке на доминирование, в стремлении к абсолютному контролю над детьми. Если мать боится этих своих склонностей, она бросается в другую крайность и распускает детей донельзя. В первом случае мать безжалостно сует нос во все дела детей: а убоявшись своего садизма — остается вечно пассивной, не осмеливаясь ни во что вмешиваться. Возмущение против женской роли находит выход в том, чтобы вдалбливать детям, что мужчины — скоты, а женщины — несчастные страдалицы, что женская доля убогая и жалкая; менструация — болезнь („проклятие"), а половой акт — принесение себя в жертву похоти мужа. Такие матери нетерпимы к любому проявлению сексуальности, особенно у дочерей, но нередко и у сыновей тоже. Очень часто у таких маскулинных матерен развивается сверхпривязанность к дочери, подобная той, которую другие матери чувствуют к сыну. Как правило, дочь отвечает тоже повышенной привязанностью к матери. При этом она отчуждается от своей женской роли и в дальнейшем ей, как правило, трудно достичь нормальных отношений с мужчинами. Рождение детей непосредственно оживляет в нашем сознании образы и функции наших родителей. Родители не только объекты любви и ненависти в детстве и отрочестве, но также объекты детских страхов. Большая часть того, что составляет нашу совесть, в особенности ее бессознательная часть, называемая нами Супер-Эго, обязана своим существованием внедрению в нашу личность угрожающих образов родителей. Этот старый инфантильный страх, когда-то относившийся к отцу или матери, может также быть перенесен на детей и привести к сильному, но неясному ощущению небезопасности, связанному с ними. Это кажется особенно верным здесь, в Соединенных Штатах, по ряду причин. Родители выказывают страх перед детьми в двух основных формах. Они в ужасе перед неодобрением детей, боятся, что их поведение, выпивки, курение и сексуальные отношения будут раскритикованы детьми. Они непрерывно беспокоятся, обеспечили ли они детям должное воспитание и образование. Причина этого — тайное чувство вины перед детьми, и ведет оно либо к попустительству, чтобы избежать неодобрения ребенка, либо к открытой враждебности, так как инстинкт подсказывает, что атака — лучшее средство обороны. Я далеко не исчерпала тему. Конфликты матери с ее собственными родителями могут иметь самые разнообразные последствия. Моей же целью было только объяснить, каким образом Дети могут представлять для своих родителей образы их родите-147