Женская психология - Хорни Карен (бесплатная библиотека электронных книг .TXT, .FB2) 📗
10. Психогенные факторы функциональных женских расстройств
Прочитано на заседании Чикагского общества гинекологов
В последние 30–40 лет в гинекологической литературе ведутся споры о влиянии психических факторов на специфически женские заболевания
Спектр мнений самый широкий. С одной стороны, существует тенденция отводить этим факторам второстепенное значение — чтобы подчеркнуть, например, что, конечно, существуют, мол, эмоциональные факторы, но рассматривать их следует в зависимости от конституции, эндокринных желез и прочей физиологии. С другой стороны, мы видим тенденцию приписывать психогенным факторам огромное значение. Сторонники этой точки зрения склонны видеть в них главные причины не только более или менее очевидных функциональных расстройств, таких как ложная беременность, вагинизм, фригидность, нарушения менструального цикла и т. д., но также заявляют о возможном психогенном влиянии при таких формах патологии, как преждевременные роды и перенашивание, при эндометриозе, бесплодии и некоторых других заболеваниях. Сомнений в том, что физические изменения могут быть вызваны психическими стимулами, нет с тех пор, как это было обосновано в экспериментах Павлова.
Мы знаем, что психогенная стимуляция аппетита вызывает секрецию в желудке, что сердечный ритм и перистальтика кишечника могут быть ускорены под влиянием страха, что определенные вазомоторные изменения, например покраснение, могут быть выражением стыда. Мы располагаем также довольно точной картиной того, по каким путям эти стимулы следуют из центральной нервной системы на периферию, к органам. И все же мне кажется, что мы делаем слишком резкий скачок, когда от такой довольно простой схемы связи психического стимула с физическим изменением, переходим к вопросу, не возникает ли дисменорея вследствие психических конфликтов. Я думаю, что фундаментальное отличие одной схемы или связи фактов от другой лежит не столько в самом процессе возникновения дисменореи, сколько в методологическом подходе к изучению этого процесса.
Можно создать экспериментальную ситуацию, в которой мы будем стимулировать аппетит у человека, имея возможность измерить секрецию желез его желудка. При этом можно точно замерить изменение секреции, происходящее при реакции испуга, но нельзя создать экспериментальную ситуацию, вызывающую дисменорею. Эмоциональные процессы, отвечающие за дисменорею, слишком сложны, чтобы их можно было однозначно воспроизвести в экспериментальной ситуации; и даже если мы сможем в ходе эксперимента поставить испытуемую в некие очень сложные эмоциональные условия, нельзя ожидать никаких конкретных результатов, потому что дисменорея никогда не является результатом только одного эмоционального конфликта, а всегда предполагает ряд эмоциональных предпосылок, заложенных в основу заболевания в различное время. По этой причине экспериментальное изучение подобных проблем оказывается невозможным. Метод, который может раскрыть для нас связь между определенными эмоциональными воздействиями и симптомом, например, дисменореей, должен быть, и это очевидно, основан на работе с предысторией случая.
Такой метод поможет нам понять особую эмоциональную структуру личности пациентки и корреляцию ее эмоций и симптомов через индивидуальную специфику истории ее жизни. Я знаю только одну психологическую школу, которая предлагает такое глубинное проникновение в личность пациента с достаточно высокой степенью научной точности — это психоанализ. В процессе анализа мы получаем такую картину происхождения, содержания и динамической напряженности воздействия психических факторов, которая на самом деле существует в реальной жизни. И это знание необходимо, если мы действительно хотим с научной точки зрения подойти к вопросу о том, вызываются ли функциональные расстройства эмоциональными факторами или нет? Я не буду здесь входить в детали метода, а только в очень сжатой форме представлю некоторые эмоциональные факторы, которые исходя из своего опыта психоаналитика, я считаю существенными для понимания функциональных женских расстройств. Я начну с факта, привлекшего мое внимание своим настойчивым повторением. Мои пациентки обращались к анализу по самым разным психологическим причинам: тревога по всевозможным поводам, невроз навязчивости, депрессия, затруднения в работе и при контактах с людьми, трудный характер и т. д. Во всех случаях невроза психосексуальная жизнь пациенток была нарушена.
Отношения с мужчинами, детьми или с теми, и с другими были тем или иным образом серьезно затруднены. Что меня поразило: при всем разнообразии картины неврозов не было ни одного, протекавшего без функциональных расстройств в половой сфере, будь то фригидность различной степени, вагинизм, всевозможные нарушения менструального цикла, нимфомания, боли, выделения из влагалища, которые не имели никаких органических предпосылок и исчезали после раскрытия определенных бессознательных конфликтов; различные ипохондрические страхи, такие, как канцерофобия или страх собственной ненормальности; нарушения при беременности и родах, которые явным образом указывали на их психогенное происхождение.
Вот три возникающих вопроса:
1. Закономерно ли это удивительное совпадение расстройств психосексуальной жизни и функциональных женских расстройств? Аналитик имеет одно существенное преимущество — он знает ряд случаев досконально, но, в конце концов, даже много практикующий аналитик знает относительно немного случаев. Таким образом, даже если наши результаты будут подтверждены другими наблюдениями, а также этнологическими факторами, на вопрос о распространенности и валидности полученных нами данных должны в будущем дать ответ именно гинекологи[125]. Конечно, проведение исследований потребует у них времени и специальной психологической подготовки; но если даже только часть усилий, расходуемых на лабораторную работу, потратить на психологическую подготовку, это несомненно поможет решению проблемы.
2. В предположении, что такое совпадение существует как правило, заложено и другое: не могут ли как психосексуальные, так и функциональные расстройства иметь общую основу и быть конституционально или эндокринно обусловлены? Я не хочу сейчас входить в детали этих очень сложных проблем, я хочу только указать, что, согласно моим наблюдениям, не существует закономерного совпадения функциональных факторов и эмоциональных нарушений. Возьмем, например, фригидных женщин с четкой маскулинной установкой и сильным отвращением к женской роли. Вторичные половые признаки — голос, оволосение, строение скелета у некоторых из таких женщин тяготеют к мужским, но большинство из них безусловно принадлежат к женскому типу. У обеих групп — и маскулинно, и феминно сложенных женщин — можно обнаружить при анализе конфликты, вызвавшие эмоциональные изменения, но только в первой группе конфликты могут иметь под собой органическую основу.
У меня создалось впечатление, что, пока мы не узнаем больше об органических факторах и их особом влиянии на дальнейшую психологическую установку женщины, было бы некорректно предполагать более жесткую зависимость. С другой стороны, если врачи начнут пренебрегать психическими факторами, это может привести к очень опасным выводам. Например, в самом современном немецком учебнике по гинекологии Гольбана и Зейтца один из соавторов, Маттес, описывает случай девушки, обратившейся к нему по поводу дисменореи, которой она страдала в течении полутора лет. Сначала она сказала, что простудилась на танцах. Впоследствии врач узнал, что тогда же она начала вести половую жизнь. Пациентка рассказала Маттесу, что тот мужчина сильно возбуждал ее сексуально, но в то же время, как человек, вызывал раздражение. Поскольку эта девушка была, по мнению Маттеса, представительницей типа, названного им "межсексуальным", он посоветовал ей бросить этого мужчину и развил перед ней теорию, что она принадлежит к категории людей, которые никогда не найдут счастья в сексуальных отношениях. Девушка попыталась последовать его совету и у нее было две безболезненных менструации. Тогда она возобновила свою связь, и боли возобновились.
