Если хочешь быть счастливым - Литвак Михаил Ефимович (книги бесплатно без txt) 📗
Закупается продуктов в десять раз больше, чем нужно, съедается в пять раз больше, чем это необходимо Дитяти. В любой больнице вам скажут, что больше всего поступает больных с инфарктом миокарда, прободными язвами желудка, алкогольными психозами после праздников. Как видим, не так уж безобидны жесткие программы Родителя, вышедшие из-под контроля Взрослого!
Еще одна опасность исходит от Родителя. В нем часто имеются мощные запретительные программы, которые мешают удовлетворять личности свои потребности, запреты: «Не вступай в брак до тех пор, пока не получишь высшего образования». «Никогда не знакомься на улице» и т.п. На какое-то время они сдерживают Дитя, но затем энергия неудовлетворенных потребностей разрушает плотину запретов. Когда Дитя (хочу) и Родитель (нельзя) друг с другом ссорятся, а Взрослый не может их помирить, развивается внутренний конфликт, человек раздирается противоречиями. А «когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет и выйдет из того не дело, только ж мука».
Обучающийся психологической борьбе в процессе занятий должен проанализировать содержание своего Родителя, разрушить ненужные ограничения и выработать новые навыки, а это вполне возможно.
Вспомним несколько эпизодов из романа Д. Лондона «Мартин Иден», которые наглядно иллюстрируют борьбу Дитяти и Родителя (внутриличностный конфликт). На разных этапах Взрослый становится то на сторону Дитяти, то на сторону Родителя.
Мартин Иден впервые попадает к Морзам. Прежде чем переступить порог, он неловко сдернул кепку с головы. В просторном холле как-то сразу оказался не на месте. Он не знал, что сделать со своей кепкой, и собрался уже запихнуть ее в карман, но в это время Артур взял кепку у него из рук и сделал это так просто и естественно, что парень был тронут.
Огромные комнаты, казалось, были тесны для его размашистой походки - он все время боялся зацепить плечом за дверной косяк или смахнуть безделушку с камина. Его большие руки беспомощно болтались, он
150
не знал, что с ними делать. И когда ему показалось, что он вот-вот заденет книги на столе, отпрянул, как испуганный конь, и едва не повалил табурет у рояля. Капли пота выступили у него на лбу, и, остановившись, он вытер лицо носовым платком, обвел комнату сосредоточенным взглядом, но в этом взгляде все еще была тревога, как у дикого животного, опасающегося западни. Он был окружен неведомым, боялся того, что его ожидало, не знал, что ему делать.
Что здесь интересно с точки зрения структурного анализа? Мартин Иден попал в незнакомую обстановку. В программе его Родителя не было необходимых для данной ситуации шаблонов поведения. Его Взрослый взял управление на себя. И хотя Мартин выглядел неловко, именно он мыслил, а не Артур, поведение которого было «просто и естественно», так как шло от Родителя.
Но вот пришла Руфь. Она говорила свободно и легко (Родитель). Из дальнейшего изложения видно, что она, не вдумываясь, пересказала мнение своей среды. Но вдруг она поймала его пылающий взгляд. Еще ни один мужчина не смотрел на нее так, и этот взгляд смутил ее. Она запнулась и умолкла. От нее вдруг ускользнула нить рассуждении. Этот человек пугал ее, и в то же время ей почему-то было приятно, что он на нее так смотрит (Дитя). Привитые воспитанием навыки предостерегали ее против опасности и силы этого коварного обаяния (Родитель); но инстинкт звенел в крови, требуя, чтобы она забыла, кто она и что она, и устремилась навстречу гостю из другого мира (Дитя).
И пока Мартин Иден говорил, Руфь смотрела на него с восхищением. Его огонь согревал ее. Она впервые почувствовала, что жила, не зная тепла. Ей хотелось прильнуть к могучему, пылкому человеку, в котором клокотал вулкан силы и здоровья (Дитя). Желание это было так сильно, что она с трудом сдерживала себя (Взрослый и Родитель). Но в то же время что-то и отталкивало ее от Мартина (Родитель). Отталкивали эти израненные руки, в кожу которых словно въелась житейская грязь, эти вздувшиеся мускулы, шея, натертая воротничком. Его грубость пугала ее. Каждое грубое
151
слово оскорбляло слух (Родитель). И все-таки ее влекла к нему какая-то, как ей казалось, сатанинская сила. Все, что так твердо устоялось в ее мозгу, вдруг стало колебаться. Его жизнь опрокидывала все привычные ее условные представления. Жизнь уже не казалась ей чем-то серьезным и трудным, а скорее игрушкой, которой приятно поиграть, повертеть во все стороны, но которую можно и отдать без особого сожаления. «Вот и ты играй, - говорил ей внутренний голос, -прижмись к нему, если тебе так хочется, обними его за шею» (Дитя). Ее ужаснула легкомысленность этих побуждений, но она напрасно заставляла себя думать о своей чистоте, своей культуре - обо всем том, что отличало ее от него. Посмотрев кругом, Руфь увидела, что и остальные слушают его как завороженные, но в глазах своей матери она прочла тот же ужас, восторженный, но все же ужас, и это придало ей силы. Да, этот человек, пришедший из мрака, - порождение зла. Руфь была готова положиться на суждение матери, как привыкла полагаться всегда. Пламя Мартина перестало ее жечь, и страх, который он ей внушал, потерял остроту (Родитель).
Мартин Иден влюбился в Руфь и решил стать своим в их среде. Ему удалось перестроить программу своего Родителя, обогатить знаниями своего Взрослого. Через год на званом вечере Руфи Мартин беседовал с главным бухгалтером минут пятнадцать, и Руфь не могла нарадоваться на своего возлюбленного. Его глаза ни разу не засверкали, щеки ни разу не вспыхнули, и Руфь изумлялась спокойствию, с каким он вел беседу (Родитель, которому немного помогает Взрослый). Но вот беседа заинтересовала его. Мартин не размахивал руками, но Руфь придирчиво отметила особый блеск в его глазах, что голос его постепенно начинает повышаться и краска приливает к щекам (Дитя). Но Мартин очень мало думал сейчас о внешних приличиях! Он увидел, как сведущ и как широко образован его собеседник (Взрослый и Дитя, которому ненавязчиво помогает Родитель).
Постепенно, по мере формирования новой програм-
152
мы Родителя, Взрослый Мартина все больше освобождается от рутинной работы и начинает разбираться в ситуации и в своей возлюбленной. Мартин понял, что для Руфи «радость творчества» - пустые слова. Она, правда, часто употребляла их в беседе, и впервые Мартин услыхал о радости творчества из ее уст. « )на читала об этом, слышала на лекциях университетских профессоров, даже упоминала, сдавая на степень бакалавра искусств. Но сама она была чужда оригинальности мысли, всякого творческого порыва и могла лишь повторять то, что заучивала с чужих слов. Поэтому она не могла оценить творчества своего жениха, не могла себе представить, что можно стать писателем, не имея диплома (Родитель).
Взрослый Мартина не может обеспечить для Руфи необходимого материального положения. Когда Мартин попадает в скандальную историю, внутренний Родитель Руфи и актуальные родители побеждают ее Дитя. Наступает разрыв отношений.
Для Мартина это кончилось трагически. Прежний Родитель был разрушен и не мог его защитить так, как защитил Руфь ее Родитель, хотя и лишил счастья. Одного творчества для его Дитяти было недостаточно. Оно лишилось привычного круга общения, не приобрело нового, рухнула любовь. Наступил острый коммуникативный голод, хотя людей вокруг было много. Мартину не удалось уберечь своего Дитятю от депрессии.
Общение с партнером (трансактный анализ)
Параллельные трансакции
В каждом из нас живут как бы три человека, которые часто не ладят друг с другом. Когда люди находятся вместе, рано или поздно они начинают общаться. Если А. обращается к Б., то он посылает ему коммуникативный стимул (рис. 2.3.).
153
Б. ему отвечает. Это коммуникативный ответ. Стимул и ответ - это трансакция, которая является единицей общения. Таким образом, последнее можно рассматривать как серию трансакций. Ответ Б. становится стимулом для А.
