Мудрость психопатов - Даттон Кевин (е книги .TXT) 📗

Знаете, вы тут упомянули в нашей беседе войска специального назначения. Да, действительно, ментальности хирурга и бойца элитного подразделения, готовящегося штурмовать здание или самолет, в чем-то сходны. В обоих случаях работа называется операцией. В обоих случаях вы используете различные орудия и надеваете маску. И в обоих случаях никакие годы практики и обучения не помогут полностью устранить элемент неопределенности, когда вы делаете свой первый разрез; к вдохновляющей доле секунды “силового проникновения”, когда вьі отбрасываете кожный лоскут и неожиданно понимаете: вы ВНУТРИ.

В чем разница между тем, чтобы быть в миллиметре от ошибки, означающей выстрел вам в голову, и тем, чтобы находиться в миллиметре от ошибки, пробираясь между двумя жизненно важными кровеносными сосудами? В обоих случаях вы держите жизнь и смерть в своих руках и должны принять решение, которое повлечет за собой или смерть, или славу. В хирургии вы ходите по краю ножа».

У этого нейрохирурга очень высокие показатели РРІ. И если вам странно слышать такие вещи об одном из лучших нейрохирургов в мире, хорошенько подумайте еще раз. Явей Чен с группой сотрудников из Национального университета Ян-Мин в Тайване исследовали группу врачей, имевших как минимум двухлетний опыт работы в области акупунктуры, и группу специалистов из областей, не связанных с медициной. Используя функциональную МРТ, исследователи смотрели, что происходит в головном мозге испытуемых, когда те видят, как людям в рот, кисти рук и ступни втыкают иглы. Когда добровольцам из контрольной группы показывали видеофильм, в котором людям вводили иглы, области соматосенсорной коры, отвечающие за соответствующую область тела, зажигались, как гирлянды на новогодней елке, так же как и другие участки головного мозга, например периакведуктальное серое вещество (координатор панической реакции) и передняя поясная кора (занимающаяся обработкой ошибок, аномалий и боли).

Напротив, в головном мозге экспертов по акупунктуре включались зоны, связанные с болевой активностью. У них наблюдалась повышенная активность медиальной и верхней предфронтальной коры, а также височно-теменного соединения: участков головного мозга, участвующих в регуляции эмоций и психического состояния человека. [30]

Более того, эксперты оценивали демонстрируемые им кадры лечения акупунктурой как гораздо менее неприятное зрелище, чем представители контрольной группы, — давайте вспомним о многочисленных лабораторных открытиях, указывающих на сниженные физиологические реакции (часоту сердцебиения, кожно-гальваническую реакцию (КГР) и уровень кортизола) у психопатов, которым предъявляли пугающие, отвратительные или эротические стимулы, и при прохождении тестов на жесткий социальный стресс (например, социального стресс-теста Триера). [31]

То, что эксперты приобретают благодаря своему опыту, психопаты имеют с самого начала.

Облегченная версия психопата?

Вскоре после того как я наткнулся на работы Явей Чен, я прыгнул в самолет, совершающий рейс в Вашингтон, и отправился в Национальный институт психиатрии, чтобы встретиться с Джеймсом Блэром. Блэр — одним из ведущих экспертов мира по психопатам и, как и Джо Ньюмен, изрядно их навидался.

«Насколько выгодно быть психопатом? — спросил я его. — Хорошо, возможно, не все время. Но иногда — когда этого требует ситуация?»

Блэр был осторожен. Это опасная дорога, ведущая вниз. «Да, если происходят скверные вещи, то индивиды с психопатией могут меньше беспокоиться по этому поводу, — сказал он мне. — Однако нет никакой уверенности в том, что решения, принимаемые ими в таких ситуациях, будут оптимальными. Более того, не анализируя надлежащим образом уровень угрозы, они могут угодить в опасное положение, вместо того чтобы избежать его».

Другими словами, если бы мы могли каким-то образом слегка разморозить способность к рассуждениям, взять на вооружение холодную логичность, — то да, психопатические черты могут дать преимущества. В противном случае забудьте об этом.

Погодите минутку, подумал я. Но разве не эти черты мы находим в героях нашего мира? Никто не осмелится укорять их за принятие плохих решений. А как насчет великолепных результатов «функциональных психопатов» Бечары, Шива и Левенштейна? Или отчаянных дельцов Фридмана? (Хорошо, обладание полиморфизмом МАОА, отвечающим за риск и агрессию, не делает вас психопатом автоматически. Но связь явно есть.) Так уж случилось, что при определенных обстоятельствах эти люди с большей вероятностью, чем мы с вами, принимают хорошие решения.

Может быть, это уравнение просто нужно слегка видоизменить:

Для надежности я встретился с еще одним охотником на психопатов, Кентом Килем. Киль является доцентом психологии и неврологии Университета Нью-Мексико, а также директором Мобильной службы томографии и клинической когнитивной неврологии в Службе исследования умственной деятельности в Альбукерке.

Киль уже отправился в деловую поездку, когда мы встретились. Или еще не вернулся из нее. Речь идет не об обычной командировке, а о путешествии на фуре — таком огромном грузовике, что всякий раз, когда он паркуется, я удивляюсь, почему местные власти не требуют от Киля разрешения на строительство. Но что ему требуется, так это разрешение на сканирование — потому что внутри фуры установлен аппарат для функциональной МРТ стоимостью два миллиона долларов. И Киль колесит по штату Нью-Мексико, по всем пенитенциарным заведениям для выяснения неврологического фундамента психопатии.

Я задал ему тот же вопрос, что и Джеймсу Блэру. Выгодно ли временами быть психопатом? Киль, как и Блэр, отвечал осторожно.

«Есть явный смысл в том, что психопатические черты в общей популяции подчиняются нормальному распределению, — сказал он мне. — Но отличие тех людей, которые попадают в верхнюю часть этого спектра, состоит в том, что они не могут отключить свое бесстрашие в тех ситуациях, когда оно может оказаться ненужным. Президент компании может идти на риск в бизнесе при определенных обстоятельствах, но вряд ли ему захочется прогуливаться по ночам в неблагополучных городских районах. Психопат же не способен различать эти ситуации. Психопат работает по принципу “все или ничего”».

Что добавляет в наше уравнение третий фактор:

Что означает, за вычетом алгебры, что функциональная психопатия зависит от контекста. То есть, на языке теории личности, это «состояние» а не «признак». И при соответствующей совокупности обстоятельств психопатия сможет улучшать, а не ухудшать скорость и качество принимаемых решений.

Давайте вернемся в 1980-е, когда психолог Джон Рэй пришел к похожему заключению. Рэй предложил обращенную U-образную функцию как модель, наиболее полно описывающую взаимосвязь между психопатией и успехом в жизни (рис. 4.2). Вот что он сказал по этому поводу.

И чрезвычайно высокий, и чрезвычайно низкий уровень психопатии могут быть в равной степени неадаптивными; тогда как самыми адаптивными оказываются промежуточные уровни. Есть все основания сказать, что высокий уровень психопатии не способствует адаптации: клинические психопаты сами часто попадают в неприятности. Есть все основания сказать, что и чрезвычайно низкий уровень психопатии тоже не является адаптивным; это следует из результатов наблюдений роли тревожности в психопатии: какправило, психопаты не демонстрируют никакой тревожности. Вряд ли нужно лишний раз говорить о том, насколько подрывает силы высокий уровень тревожности. Следовательно, среди нормального, не помещенного в учреждения закрытого типа заведения населения относительная невосприимчивость психопатов к тревожности может давать им преимущество.