Сова была раньше дочкой пекаря - Вудман Марион (Мэрион) (читаемые книги читать .txt) 📗
Несмотря на успехи в области органической химии, мы все еще находимся очень далеко от возможности объяснения со знания как биохимического процесса. Напротив, необходимо признать, что химические законы не объясняют избирательного процесса усвоения пищи и уж тем более не проливают свет на саморегуляцию и самосохранение организма. Чем бы ни была реальность психики, она, кажется, совпадает с реальностью жизни и в то же время имеет связь с формальными законами, управляющими неорганическим миром [16].
Взаимосвязь психики и тела, о которой говорил К.Г. Юнг, более детально рассматривается в главе II.
Ассоциативный эксперимент К.Г.Юнга
В начале своей карьеры Юнг разработал эмпирический метод обнаружения того, что он впоследствии назвал чувственно окрашенными комплексами. Поначалу он просто исследовал серии спонтанных ответов на ряд выбранных стимульных слов, пытаясь установить среднюю скорость и качество таких ответов. Однако он обнаружил, что способ автономного по ведения психики, из-за которого нарушалось проведение эксперимента, важнее, чем время реакции. Он понял, что невозможно исследовать изолированные психические процессы и, таким образом, обнаружил чувственно окрашенные комплексы, которые до этого всегда квалифицировались как неудачи реагирования. Он определил комплекс следующим образом:
Это образ определенной психической ситуации, который сильно эмоционально акцентуирован и к тому же несовместим с привычной установкой сознания. Этот образ имеет мощную внутреннюю связанность и слаженность, присущую только ему целостность и вдобавок относительно высокую автономность, а значит, подлежит контролю сознательного разума лишь в ограниченной степени и проявляет себя как одушевленное постороннее тело в сфере сознания. Такой комплекс обычно подавляется усилием воли, но его существование не подвергается серьезной опасности, поэтому при первой же возможности он заявляет о себе с прежней силой [17].
Далее Юнг указывал на то, что внешняя ситуация может высвобождать психический процесс, в ходе которого определенные содержания собираются вместе и подготавливаются к действию. Он назвал это «констелляцией»; это автоматический процесс, не контролируемый индивидом. «Констеллированные содержания представляют собой определенные комплексы, обладающие своей собственной специфической энергией» [18]. В экспериментальной ситуации комплексы провоцируют нарушения ответных реакций, самое частое из которых – задержка времени реагирования. Активный комплекс мгновенно обволакивает нас чарами компульсивного мышления и поведения. Юнге «достаточной степенью уверенности» предполагал, что комплексы – это «осколки психики», появляющиеся в довольно персонифицированном виде в наших снах, когда отсутствует подавляющее их запрещающее сознание. Их источником часто является травма или эмоциональный шок, который отщепляет часть психики. Одной из наиболее распространенных причин является моральный конфликт, при котором индивид не может утвердить целостности своей натуры. «Такая невозможность предполагает непосредственное расщепление, независимо от того, известно об этом сознанию или нет» [19].
Чем более бессознательным является индивид, тем боль шей автономностью обладает комплекс, вплоть до того, что он может ассимилировать Эго, в результате чего возникает мгновенное изменение личности, известное как «идентификация с комплексом». В Средние века это называлось одержимостью или околдованностью. «Viaregiaк бессознательному, – говорил Юнг, – являются все же не сновидения, как принято считать [Фрейд], а комплексы, которые предстают архитекторами снов и симптомов» [20].
В наши дни во время проведения ассоциативного эксперимента испытуемому предъявляют простое стимульное слово, в ответ на которое он должен произнести одно слово. Используется заранее подготовленный список из ста слов; время каждого ответа тщательно фиксируют с помощью секундомера, а также отмечают эмоциональные реакции. После завершения работы со всем списком испытуемого просят повторить свой ответ на каждое слово. Экспериментатор отмечает замедленные реакции, мнестические ошибки, повторения, эмоционально окрашенные ответы и т. д. и далее просит испытуемого давать ассоциации на те слова, которые вызвали волнение. Тщательный анализ проблемных областей и ассоциативного материала позволяет дать достаточно точную качественную и количественную оценку комплексов.
Ассоциативный эксперимент и ожирение
В попытке понять психическую динамику, скрывающуюся за ожирением, я провела юнговский ассоциативный эксперимент с двадцатью женщинами, страдающими ожирением. (Я предпочла работать только с женщинами, поскольку после проведения эксперимента с тремя мужчинами с ожирением я увидела, что их проблемы были совершенно иными и заслуживали отдельного изучения.) Эксперименты проводились индивидуально, по описанной выше схеме, и каждый из них занял от двух до четырех часов. Определенные области страха и сопротивления мгновенно бросались в глаза во всех двадцати случаях. Некоторые слова неизменно вызывали запинки и эмоциональное напряжение. Ниже приведены несколько примеров с некотрыми типичными ответами:
пытаться: сильнее, провал, снова
голод: боль, пустота, влечение (жажда, тоска, нетерпение), комок, слабость, страх
лакомство: жирность, округлость, полнота, пудинг (желеобразная масса)
бой: битва, убить, убийство, удар
ждать: тяжело, прибавлять, жир, контроль, раздуваться, я
зло: дух, дьявол, смерть, темнота, женщина, я
выбор: нет, прочерк, где
плавать: вода, топить, страх, холодная, тонуть, рыба
В нескольких случаях во второй части теста, направленной на оценку памяти, женщины не могли вспомнить эти слова или те, которые следовали сразу после них. Чувство неуспеха ясно различимо в упаднических ответах на стимульные слова пытаться и выбор; пищевой комплекс проявляется в ответах на слова голод, лакомство, ждать; агрессия кроется за отсроченными ответами на бой (ни одна не услышала его как свекла [21]); страх перед бессознательным может быть спрятан за ответами на зло и плавать. Эти заключения основаны на мнестических ошибках, замедленных ответах, эмоциональных реакциях и дополнительных факторах, не всегда непосредственно очевидных по самим словам.
Если проблемы ассоциирования вызывали группы слов, они расценивались как целое, например: злой, презирать, мерзкий, бой, зло, обида. В случае, если я замечала волнение при ответе, я просила женщину давать свободные ассоциации на это слово. Обычно это вызывало у нее сильный аффект. Пока она говорила, я записывала ее высказывание дословно. Примеры этого приводятся чуть ниже в этой главе.
Проведя эти двадцать экспериментов, я обработала данные в поисках паттернов ответов, сфокусированных на повторяющихся темах, определяя таким образом области активных комплексов (столбцы 1 таблиц 1 и 2). Все высказывания были сгруппированы мною или по прямым утверждениям, или по их скрытому значению. (Мой выбор категорий при интерпретации высказываний, безусловно, до некоторой степени субъективен.)
Для того чтобы обнаружить, существует ли какое либо значимое различие в психической динамике у женщин с ожирением и с нормальным весом, я провела еще одну серию экспериментов с контрольной группой из двадцати женщин. Эксперименты были организованы таким же об разом, с одним лишь отличием. В конце каждого эксперимента я сообщала испытуемой цель моего исследования и просила ее ответить на ряд вопросов, построенных на основе автобиографических данных людей с ожирением. Без этих вопросов не было бы основания для сравнения этих групп по их отношению к проблеме еды, поскольку последняя никогда не упоминалась ни одной из женщин в контрольной группе как фактор первостепенной важности. Показательно то, что эти вопросы часто казались им нелепыми. Всегда, когда вопрос касался сильно выраженных пищевых нарушений, участницам требовалось время, чтобы понять, что данный вопрос вообще может означать.
