Железные аргументы. Победа, даже если ты не прав - Пири Мэдсен (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
А теперь о том, что касается обвинения миссис Грин, будто бы я намеренно ввел нашу компанию в заблуждение относительно моих личных интересов в данной фирме. Позвольте вам напомнить, что это обвинение исходит из уст той самой миссис Грин, которая хранила полное молчание когда ее зять наживался на нашем решении насчет земельных излишков. Согласитесь, едва ли это тот человек, который имеет право выдвигать подобные обвинения.
(Подозреваю, что он добился своего.)
Софизм tи quoque возникает из-за того, что говорящий не делает никаких попыток разобраться с обсуждаемым предметом, вводя вместо этого новый предмет, а именно личное дело одного из участников обсуждения. Истинность или ложность утверждения не имеет никакого отношения к прошлому того человека, который его выдвигает. Свидетельства за или против суждения нисколько не изменяются благодаря тому, что становятся известны детали предыдущей деятельности говорящего.
Еще один вариант софизма tu quоque пытается обесценить высказанное утверждение, показывая, что оно не соответствует предыдущей точке зрения того, кто его высказывает.
Почему мы должны принимать во внимание доводы Брауна в защиту новой автопарковки, когда всего лишь год назад он выступал против этой идеи?
(Для начала, если какие-то доводы заставили его изменить точку зрения, возможно, к ним следует прислушаться. К тому же, вероятно, с тех пор появилось больше машин.)
Если даже кто-то выступал против идеи прежде, это нисколько не мешает его аргументам в ее защиту быть вполне убедительными. Тем не менее в поддержку этого софизма выступает наше внутреннее стремление выглядеть последовательными везде, где только можно. (Новый мэр находит затруднительным со всей искренностью доказывать в этом году необходимость того же самого служебного лимузина, против которого он столь громогласно возражал, когда речь шла о его предшественнике.)
«Час вопросов», во время которого в британском парламенте премьер и министры отвечают на вопросы парламентариев, представляет собой настоящий заповедник такого рода софизмов. В самом деле, мастерство в области ведения диалога зачастую оценивается исключительно по той сноровке, с которой отвечающий владеет этим конкретным приемом. Вот почему ответы на вопросы, касающиеся настоящего и будущего, неизменно начинаются с фразы:
Я хотел бы напомнить моим многоуважаемым коллегам…
(Напоминает он своим противникам, разумеется, о том, что они сами делали то же самое, причем чаще, дольше, глубже, громче и хуже. Вот почему их нынешние фальшивые обвинения должны быть отвергнуты.)
Софизм tu quоque легко применять, поскольку мы все время от времени бываем непоследовательными, и лишь немногие могут похвастаться незапятнанным прошлым. Всегда можно сказать, что любой, кто изменил свое мнение, тем самым доказал, что может быть неправ по крайней мере иногда и что сейчас, вполне возможно, как раз такой случай. Если вам никак не удается ничего найти, что дискредитировало бы вашего оппонента, даже сам этот факт можно использовать в попытке обесценить его доводы. Ведь у всех остальных есть свои слабости, почему же у него их нет?
Что до обвинений в том, что я время от времени позволял себе запускать руки в общую копилку, чтобы справиться с мелкими затруднениями, то все, что я могу сказать: а вы поглядите на этого мистера Непорочного, он, может, еще почище вас будет!
(Вполне возможно, что он действительно гораздо чище вас.)
Апеллирование к эмоциям
Мы жили бы в странном мире, если бы никто из нас никогда не подвергался воздействию эмоций. Однако когда это воздействие становится средством оценки истинности доказательства, оно переходит границы, вступая на территорию софизма. Эмоции, воздействующие на поведение, не должны влиять на способность суждения касательно фактических вопросов. Хотя с нашей стороны может быть уместно чувствовать жалость по отношению к осужденному преступнику, будет абсолютно недопустимо, если мы позволим жалости влиять на наше суждение о том, совершал ли он инкриминируемое ему преступление или нет.
Представление о том, что разум и эмоции имеют различные сферы приложения, не менее старо, чем платоновское разделение души на три части. Дэвид Юм наиболее лаконично выразил это различие, сказав, что страсть движет нас к действию, в то время как разум указывает этому действию путь. Другими словами, эмоции предоставляют нам мотивацию, чтобы делать что-либо, но только разум дает способность понимать, что именно нужно делать.
Хотя разум и чувства и располагаются в различных сферах, софисты и мошенники давно нашли способы заставить эмоции вторгнуться на чужую территорию. Эмоции, если их как следует подхлестнуть, могут пуститься таким галопом, что не заметят, как перескочат расселину между своим царством и владениями разума. Здесь перед нами открывается целый набор всевозможных софизмов, имеющих не меньше имен, чем у самих эмоций.
В дополнение к тем, которые достаточно важны или распространены, заслуживая отдельного описания, существует большой список (включая латинские наименования) разнообразных эмоций, к которым можно время от времени обращаться, чтобы сбить рассудок с намеченного курса. Беспечный мореплаватель может быть зачарован призывными звуками, взывающими к его страху (argumentum ad metum), зависти (ad invidiam), ненависти (ad оdium), предрассудкам (ad superstitiопет) и гордости (ad superhiam). Существует разновидность этого софизма, основанная на нашем стремлении к самоуспокоенности, — она требует справедливого распределения всего на свете (ad modum). Есть и такая, которая попросту открыто заявляет, что чувство является лучшим проводником, нежели разум (sentimens sиperior). Если наш мореплаватель по собственной воле не заглушит призывы этих эмоций, подобно спутникам Одиссея, что залепили себе уши воском, дабы не слышать пения Сирен, ему будет трудно не подвергнуться их воздействию. Здесь и находится неиссякаемый источник их эффективности в качестве полемических уловок.
Тем, кто все еще противится ядерному разоружению, следовало бы ближе ознакомиться с последствиями термоядерного взрыва. Глазные яблоки вытекают, а человеческая плоть испаряется на огромных расстояниях от эпицентра!
(Такой argumentum ad metum можно усилить с помощью фотографий, фильмов, имитаций ожогов и чего угодно, что может отвлечь аудиторию от основного вопроса: увеличит или уменьшит ядерное разоружение вероятность всех этих последствий?)
Робинсону ни за что не справиться с решением такой проблемы. Ведь иначе это будет значить, что он умнее всех нас!
(Именно. Зависть никак не повлияет на результаты его работы, однако вовремя вставленный софизм ad invidiam может убедить людей не верить в них.)
Секрет применения софизмов этого рода очень прост. Потратьте немного усилий, чтобы изучить эмоциональную предрасположенность вашей аудитории, и используйте выражения, рассчитанные на то, чтобы пробудить необходимую эмоцию. После того как вы в достаточной степени подогреете ее средствами красочного описания, направьте ее на фактический вопрос, который вас интересует. Далеко не всякая аудитория окажется способной сразу же отключить поток своих эмоций. Скорее всего, ваши слушатели позволят чувствам затопить область, обычно предназначаемую для разумного суждения. Не имеет значения, будете вы обращаться к их страху, зависти, ненависти, гордости или предрассудкам; собственно, вы можете прибегать ко всем этим вариантам по очереди. Можно взывать к гордости за свою расу, класс или нацию, пробуждая зависть к другим, — до тех пор, пока не станет уместным применить доводы ad оdium.
Argumentum ad modum заслуживает отдельного упоминания, поскольку его мишенью является стремление людей к постепенности. Аудитория может быть весьма уязвима в этом отношении, когда пытается действовать рассудительно. Люди часто ставят знак равенства между разумностью и самоуспокоенностью, считая, что если нечто допускается в должных пропорциях, то оно имеет больше шансов оказаться справедливым. Так же, как и argumentum ad temperantiam, призывающий к среднему пути между крайностями, софизм ad modum апеллирует к одной из наиболее древних истин, которая рекомендует умеренность во всем. Эту тонкую уловку, уводящую слушателей прочь от разумных действий, всегда следует сопровождать увещеваниями наподобие:
