Когда ваш ребенок сводит вас с ума - Ле Шан Эда (читать книги TXT) 📗
Из этого исследования вовсе не следует, что все неблагополучные дети должны пройти через нечто подобное. Из этого и многих других исследований мы вынесли важный урок: неудовлетворенные потребности не исчезают, пока они не удовлетворены, они закрепляются очень прочно. Если у ребенка на любой стадии развития не удовлетворяется одна из его потребностей, ему становится трудно, порой невозможно, продолжать расти и развиваться.
Ярким примером этого служит нытик Эндрю. В возрасте семи лет он без конца хныкал, доводя родителей до белого каления. С каждой просьбой, с каждой жалобой он обращался к родителям ноющим голосом. Казалось, что он всегда готов расплакаться. Его отец решил, что единственный способ искоренить эту привычку — это не замечать его, пока он не прекратит канючить. «Пока ты не сможешь говорить со мной нормальным голосом, я не собираюсь слушать тебя», — предупредил отец. В этом случае он опирался на распространенное мнение, что надо разрушить привычку, пока она не закрепилась. Но его слова не помогли. Нытье не только не прекратилось, но становилось день ото дня сильнее. В конце концов, отчаявшись, родители Эндрю согласились с предложением своего домашнего доктора обратиться за помощью в детскую консультацию. Там они узнали о сыне кое-какие весьма интересные вещи.
Эндрю было чуть больше года, когда родился его младший брат. Вторую беременность мать переносила тяжело и была вынуждена довольно долго лежать в постели. Еще один братик родился, когда Эндрю не было и трех лет, так что к семи годам его жизнь, за исключением первых месяцев после рождения, проходила в тени других. Во II классе к ним пришла очень строгая и суровая учительница. На ее уроках запрещалось разговаривать; в холлах дети выстраивались молчаливыми двойными шеренгами; для того чтобы выйти в туалет, требовалось специальное разрешение; детям не помогали справиться с «непослушными» ботинками, а на доске вывешивались плохие оценки тем, кто забывал сказать «спасибо» или «пожалуйста», когда это было нужно.
От маленького мальчика требовалось так много, а он так страдал от эмоционального голодания, недостаточного внимания и заботы. Не сумев справиться с новыми требованиями, он стал вести себя как маленький ребенок — это была его защитная реакция.
Он переставал ныть, когда с ним обращались как с младенцем. Он сидел на коленях у матери, папа читал ему (одному!) перед сном, хотя он мог читать и сам, с ним с одним ходили в магазин игрушек, оставив братьев дома с няней, он мог остаться на выходные с бабушкой и дедушкой, ему разрешалось тихо играть в своей комнате с кубиками и пластилином, вместо того чтобы присматривать во дворе за братьями… Все это и долгий разговор с директором школы, в результате чего мальчика перевели в класс к другой учительнице, которая полагала, что семилетним детям необходимы внимание и любовь даже в школе, помогли Эндрю избавиться от дурной привычки.
Двенадцатилетняя Линн «взяла за привычку» брать без спроса вещи, которые ей не принадлежали. Как только родители находили предметы, которые, как они знали, она взяла в магазине или в доме у друзей, они лупили ее. «Чтобы выбить из нее эту привычку», — говорили они. Но это не помогало, так что пришлось усилить наказание: запретить развлечения. И это не принесло успеха, больше того, появились новые дурные привычки: вранье, прогулы, поздние возвращения домой…
Воровство, когда оно становится привычным, яркое доказательство того, что не удовлетворены какие-то важные потребности ребенка. Все дети время от времени испытывают непреодолимое желание взять что-то, что им не принадлежит, но когда это входит в привычку — это сигнал, крик о помощи. Двенадцатилетние дети, вероятно, более чувствительны к ужасному ощущению отвращения к себе, неуверенности в своих силах. Они меняются столь быстро и драматично, их взросление неизбежно рождает различного рода пугающие ощущения. Если ребенка бьют или сурово накавывают, это только усиливает у него чувство неуверенности в себе и собственной ненужности, а впоследствии приводит к закреплению привычки, которая становится отражением этих ощущений. Исчезнет привычка или нет, полностью зависит от того, насколько Линн сможет с надеждой смотреть в будущее. Вовсе не значит, что надо разрешить ей красть, надо помочь ей справиться с мучительными переживаниями. Наказание редко приводит к исчезновению привычки, потому что оно обращено к стоящей за ней потребности. Нытик может бросить ныть, но начать сосать палец; врун может бояться обманывать, но вместо этого он начнет заикаться. Родители должны признать свои естественные страхи и склонность впадать в истерику по поводу той или иной привычки. Но они должны стремиться к тому, чтобы найти разумные и продуктивные способы узнавания, какую именно потребность выражает эта привычка, и удовлетворить ее как можно более эффективно.
Вернемся к счастливой, обожаемой и любимой маленькой Эми — портит ли ее такое внимание? Что произойдет с привычкой быть «звездой», когда пьеса кончится? Вероятно, некоторое время она будет весьма изумлена и даже очень сердита. Но, принимая любовь, она обретает внутренние ресурсы, умение двигаться вперед к решению новых задач, новым впечатлениям. Она будет чувствовать себя достаточно уверенно, чтобы общаться с другими детьми, не бояться, оставаясь с няней, играть самостоятельно, когда мама занята.
Я сказала матери Эми: «Представь, что мы знали бы, что в ближайшем будущем наступит великий голод и Эми будет страдать от недоедания. Оправданно ли будет готовить ее к этому обстоятельству, ограничивая ее в пище, в витаминах и минеральных веществах, так чтобы она привыкла к нему. Это было бы просто глупо. Ощущение, что тебя любят, столь же важно, как и пища, и если ребенок получает этот эмоциональный заряд, он сослужит ему хорошую службу в тех тяжелых обстоятельствах, которые наступят позднее, когда он станет взрослым. Хорошо упитанный ребенок имеет больший шанс выжить в голод, чем недоедавший, в любом случае — касается ли это пищи или чувств».
Не кусайте руку, которая вам протянута
Вероятно, нет другого такого периода детства, когда бы родители больше недоумевали и приходили в ярость, чем в те годы, когда малыш предоставляет им убедительное свидетельство того, что Дарвин был прав в своем утверждении, что мы произошли от обезьян. Например, «период кусания», с которым сталкиваются многие родители, когда их ребенку около двух-трех лет.
Поначалу мы потрясены, потому что похоже на то, что этот кусающийся «маньяк» расцвел буйным цветом всего за одну ночь: еще вчера это был восхитительный малыш, состоящий из объятий и улыбок и любящий всех. Мы напуганы, потому что знаем, что кусаться опасно; мы взбешены, потому что это кажется нам таким бессмысленным и диким. Сочетание теплого, мягкого, ласкового малыша и его волчьих зубов создает у нас ощущение, что мы столкнулись с чем-то ужасным, вызывающим сграх.
Поскольку кусание вызывает у нас такие сильные эмоции, мы склонны принимать по этому поводу не очень разумные меры. Примером типичной реакции родителей может служить поведение одной матери: она внимательно осмотрела руку своего сына, которую укусил его младший брат. Определив точное место между локтем и запястьем, она укусила в это же место обидчика, гневно крича: «Вот и ему было так же больно!»
Большинство родителей, которые придерживаются правила «зуб за зуб», обнаруживают, что такое возмездие, по-видимому, не оказывает существенного влияния на поведение агрессора. У моих соседей двое детей: четырехлетняя Грета и двухлетний Кенни. Когда я несколько дней назад заглянула к ним, дверь мне открыла бабушка. Она показала мне несколько уродливых шрамов на лице и руках Греты, куда Кенни укусил ее. Бабушка была вне себя. «Мы сходим с ума, мы не знаем, что делать, — сказала она. — Мыли ему рот с мылом, посыпали язык перцем, избили его до полусмерти, но никакого результата».
«Вы не правы, — сказала я. — Кое-что у него в голове откладывается даже очень хорошо. Он приходит к выводу, что взрослые могут быть такими же глупыми и плохими, как и дети. Я-то маленький, а что происходит с ними?» — «Я никогда об этом не думала, — ответила бабушка. — А что вы посоветуете?»
