Теоретические основы телепатии - Капульцевич Александр Евгеньевич (список книг .TXT) 📗
- “…приведу протокольную запись одного из опытов известного немецкого парапсихолога д-ра Тишнера [42]. “Объект мысленного внушения — ножницы. Опыт начинается в 8 ч. 14 м. вечера. Через две минуты перципиентка начинает говорить: “Это кажется мне очень большим. Я ещё слишком занята своими мыслями... теперь это мне представляется скорее маленьким, узким, коротким предметом... как будто что-то закрученное, похожее на пробочник... может быть, нож или что-нибудь такое. Мне кажется это очень трудно узнать... К сожалению, я рассеянна очень... всё теснятся впечатления сегодняшнего дня. Теперь вижу образ г-жи Тишнер. Это монета? (д-р Тишнер ответил, что нет). Теперь это что-то как бы круглое, блестящее... оно всегда блестит? Теперь это как бы кольцо... Это снова как бы из металла... Блестит, как стекло или металл... круглое и, однако, вытянутое в длину... как будто это ножницы, внизу две круглые штучки, и дальше это вытянутое в длину... должно быть, это ножницы...” Непосредственно затем (в 8 ч. 26 м.) с выражением уверенности испытуемая повторила: — Это ножницы!”
Исключительно ценный эксперимент! Обратим внимание на то, как перципиентка очень медленно, делая множество ошибок, но все ближе и ближе подходит к конечной цели – это типичный итерационный процесс, обусловленный недостаточностью информации, которая поступает в ее сознание от индуктора – не вся сразу, а лишь небольшими порциями. И это неудивительно – такова природа мысленного канала связи. Благодаря тщательности доктора Тишнера, мы знаем, что в целом на прием сообщения у перципиентки ушло 720 секунд – это на порядок-два больше, чем в опытах по передаче цветных кружков и полосок. Объяснить такое различие можно следующим образом: при сознательной телепатии перед перципиентом всегда находятся от двух до пяти (при использовании карт Зенера) картинок, на одну из которых в данный момент времени смотрит индуктор. Таким образом, множество сигналов для сознания перципиента строго ограничено и время на идентификацию определяется только свойствами самого сознания. Совсем иная картина в рассмотренном примере; перед перципиенткой нет никаких изображений, поэтому сигнал от индуктора (о ножницах) может сравниваться только с той информацией, что находится у нее в памяти. Совершенно очевидно, что разные виды ножниц перципиентка видела в своей жизни многократно, следовательно, некая обобщенная картинка “ножницы” в ее памяти, конечно же, имеется. Таким образом, перебор большого числа вариантов до тех пор, пока соответствующие сигналы не совпадут, требует существенно большего времени, чем в случаях сознательной телепатии.
Рассмотрим теперь вопрос о том, каким образом в сознании перципиента появляется полезная информация о явлении или событии, происшедшем вне зоны его видимости, иногда за десятки и сотни километров от места его расположения. Однако, прежде, чем сделать определенный вывод, полезно привести несколько полезных примеров, благодаря которым картина становится более ясной и понятной. Вот один из случаев, отмеченных в уже упомянутой книге Гернея, Майерса и Подмора [8] за № 22:
- “16 марта 1884 г. я одна сидела в гостиной, читала интересную книгу и чувствовала себя отлично, как вдруг овладело мною какое-то неизъяснимое чувство страха и ужаса, я посмотрела на часы: было ровно 7 час. вечера. Я уже совсем не могла читать, встала, и стала ходить по комнате, стараясь стряхнуть с себя тягостное ощущение, но не могла: мне сделалось холодно и у меня явилось твёрдое предчувствие, что я должна умереть. Это ощущение продолжалось около получаса, а потом прошло, но я весь вечер была сильно потрясена; я легла спать, чувствуя себя очень слабой, как после тяжкой болезни”. Как оказалось, в тот же день и час умерла её двоюродная сестра, очень ей близкая, о болезни которой она ничего не знала. Этот случай произошёл в Англии давно.
“Еще один аналогичный случай из недавно полученного мною (Л. Васильевым) письма. Он замечателен тем, что произошёл дважды с одним и тем же лицом.
- “В 1919 г., когда мне было 16 1/2 лет, у меня умер отец. Он болел долго. Я окончила школу и только что поступила на работу. В день его смерти я была в учреждении, о нём не думала, всецело была поглощена новой для себя работой. И вдруг среди дня, в ту минуту, когда я несла какие-то большие папки, со мной случилось странное: внезапно на меня налетела тревога, настоящий “нравственный вихрь” (как я потом назвала это), настолько сильный, что если бы он был физическим, то смог бы сбить меня с ног. Я швырнула папки на стол и остановилась в полном смятении от этого непонятного явления. И вот, как налетело; так же и исчезло. Сотрудница, работавшая тогда со мной, глядя на меня, очень удивилась и спросила — что случилось? Но я так и не могла ничего объяснить, ни ей, ни себе. Придя домой, я узнала, что днём умер отец в полном сознании. При нём были брат и сестра. А мама, которая, казалось бы, была ближе к отцу, ничего не почувствовала (она работала в одном со мной учреждении в другом отделе).
Итак, мы располагаем фактическим материалом из раздела 1, а также приведенными выше примерами и на основании этой информации попробуем ответить на поставленный выше вопрос. Сразу отметим факт, лежащий буквально на поверхности – это тесная духовная связь между индуктором и перципиентом, причем в большинстве случаев речь идет о близких родственниках, однако нередко встречаются пары и, просто хороших знакомых. Справедливости ради стоит сказать, что об этом говорил еще Л. Васильев и некоторые другие исследователи данной проблемы. Чтобы понять, что здесь происходит, нет необходимости делать какие-то новые открытия, вполне достаточно обратиться к первому условию существования информационного резонанса, которое в математической формулировке выглядит достаточно просто [41]:
B(x) = 1/A(x), (7.1)
в соответствии с которым между индуктором и перципиентом должно существовать вполне определенное соответствие. Здесь
B(x) – функция, описывающая перципиента,
A(x) – функция, описывающая индуктора.
Нетрудно заметить, что с формальной точки зрения A(x) и B(x) являются взаимно-обратными величинами, после перемножения которых получаем коэффициент передачи мысленного канала связи, равным единице. На основании выводов раздела 5 этот факт можно трактовать совершенно однозначно – информация, находящаяся в данный момент времени в сознании индуктора, без всяких искажений поступает в сознание перципиента, где и интерпретируется, чаще всего в форме ощущений. В качестве иллюстрации приведем фрагмент из рассмотренного выше примера - “…я одна сидела в гостиной, читала интересную книгу и чувствовала себя отлично, как вдруг овладело мною какое-то неизъяснимое чувство страха и ужаса, я посмотрела на часы: было ровно 7 часов вечера…”. Именно в этот день и час умирала близкая ей двоюродная сестра (индуктор), переживания которой она так явственно воспринимала. Аналогичная ситуация сложилась с тем же перципиентом, но в другое время.
- “…и вдруг среди дня, в ту минуту, когда я несла какие-то большие папки, со мной случилось странное: внезапно на меня налетела тревога, настоящий “нравственный вихрь” (как я потом назвала это), настолько сильный, что если бы он был физическим, то смог бы сбить меня с ног…”.
Из этих слов становится понятно, что между дочерью и отцом существовало идеальное согласование, выражающееся условием (7.1) и которое формировалось в течение всей ее предыдущей жизни, однако, пока не совсем ясно, каким образом это происходило.
Теперь посмотрим на альтернативный вариант, когда условие (7.1) не выполняется. В данном случае коэффициент передачи системы индуктор-перципиент становится отличным от единицы – это означает, что в канале мысленной связи отсутствует согласование и, следовательно, информация о состоянии индуктора доходит до перципиента в сильно искаженном виде. Все это приводит к тому, что переживания индуктора не вызывают у перципиента адекватных ощущений. Подобная ситуация, по-видимому, сложилась между отцом и матерью из примера выше.
