Практическая характерология с элементами прогнозирования и управления поведением. Методика "семь рад - Пономаренко Борис

Пример 10

Так, идея анархии состоит вовсе не в разрушении общественных устоев. Ее суть, согласно воззрениям великого анархиста князя Кропоткина, заключается в передаче властных полномочий (т.е. рычагов управления обществом) с государственного на корпоративный (цеховой) и муниципальный уровни. Это возможно при условии, если значительная часть функций государства (война, дипломатия, эмиссия денег и т. д.) объективно утратят смысл в ходе социальной эволюции, и вместе с ними станут не нужны государственные структуры и учреждения. Таким образом, чтобы приблизить идею анархии, необходимо день и ночь трудиться над созданием деловых корпораций, предприятий, развивать муниципалитеты и подобные им формы местного самоуправления граждан, налаживать внутри- и межотраслевую кооперацию... Делом доказывать, что и без государства общество не разрушится, а наоборот, приобретет невиданный созидательный потенциал. Можно ли все это внедрить в сознание революционно настроенных масс? У кого хватит терпения и здравомыслия на воплощение подобных непростых, трудоемких социальных моделей? Псевдо-анархисты, вроде батьки Махно, взяли на вооружение из всего этого только идею низвержения государства, а вместе с ним и остатков морали, законности... И принялись за ее реализацию не жалея сил. То же самое произошло и с марксизмом. Марксизм — философия. Ленинизм — социальная политика и стратегия (Ленин — великий социолог!). Вдумаемся, как далеки они друг от друга по своей сути!

Лидерство, производное от масштабности замыслов, — ценное качество, кто спорит. Но лидер-параноик посвящает свой труд, свою жизнь не сегодняшним, а будущим поколениям. Он надевает тяжелое ярмо на себя и на своих соратников-современников, тем самым лишая всех окружающих его людей обыкновенных человеческих радостей и желаний. «Крепитесь, друзья, — говорит параноик, — скорее всего, мы погибнем, надорвавшись от непосильного труда, но наши потомки (при этих словах нездоровый блеск его глаз усиливается) будут жить счастливо!».

Позиция, достойная аплодисментов, если отвлечься от мысли, что и на потомков найдутся свои параноики. Проблемы индивидуальности параноику неведомы, он их брезгливо отбрасывает от себя, воспринимает как недостойное нытье. Он считает людей десятками, сотнями тысяч, миллионами и миллиардами... Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Параноик жаждет и добивается коренных преобразований во всем, за что ни возьмется. Он глубоко копает. Во многих случаях это хорошо. Без этого мир застыл бы на месте и погиб. Но, коллеги, вспомните наши рассуждения о диалектике глубины и поверхностности (см. главу 2). Вспомнили? То-то и оно.

Добавим к сказанному негибкость параноиков, их склонность во всех ситуациях следовать одним и тем же, раз и навсегда избранным путем* — и психологическое описание качеств поведения (в первом приближении, разумеется), присущих этой тенденции, готово.

*Вдумаемся: паранояльная преданность идее — это следствие тревоги, которая присутствует в нервной системе и является порождением органических изменений, ослабляющих ее. Параноик боится отклониться от избранного пути, держится за идею, как за поручень, но его сил, энергии все же хватает, чтобы довести замысел до стадии воплощения.

Задачи.

Любая задача, предполагающая получение конкретного результата, может быть доверена параноику. Нужно только знать, что он сразу же постарается укрупнить замысел, увеличить масштабы решаемой задачи, вывести ее из разряда обычных, заурядных в первоочередные. Затем он развернет деятельность столь бурную, что все прочие цели, стоящие перед организацией, отступят под этим натиском на второй план. Повторяю, задача может быть любая. Даже самая, на первый взгляд, нереальная.

Русский философ Николай Федорович Федоров (1828-1903) в качестве главной миссии человечества провозгласил воскрешение всех ранее умерших («отцов»). Действительно, с гуманистической точки зрения, смерть человека, переход его из бытия в небытие — величайшая несправедливость. А как же мысли, чаяния, чувства, привязанности, уникальный опыт каждого из живших и живущих доныне на этой планете? — Все в землю ляжем? Все прахом будет? Обидно. «Нужно, — призывал Федоров (вольный пересказ автора), — сделать все возможное и невозможное, все мыслимое и немыслимое, чтобы воскресить дорогих нашему сердцу мертвецов». Вот так. Ни больше, ни меньше.

На первый взгляд, идейка завиральная. Но не тут-то было. Уже младший современник и последователь Федорова - К.Э. Циолковский (1857-1935) — ставит эту задачу перед собой как вполне реальную и старается перевести ее решение на технологический уровень.

«Хорошо, — говорит он себе, — мы их воскресим, не вопрос. Но где все они будут жить, чем питаться? Возможности Земли в этом плане ограниченны, а народ будет все прибывать и прибывать».

И Константин Эдуардович начинает усиленно думать об освоении околоземного пространства, о строительстве искусственных спутников Земли — обитаемых орбитальных станций, где и должны будут поселиться вернувшиеся к жизни люди. В результате ученый выдвигает целый ряд важнейших научных идей, принципов, ставших основой космонавтики, ракетостроения.

В свою очередь, младший современник и последователь К.Э. Циолковского — СП. Королев — превращает космонавтику из новаторской, полуфантастической идеи в ведущую отрасль науки и промышленности мировой сверхдержавы — Советского Союза, которая (отрасль), кстати сказать, во многом надорвала «экономический пупок» нашего многострадального Отечества.

Конечно, в современной космонавтике вряд ли что осталось от первоначального федоровского замысла. Но не торопитесь его (простите за невольный каламбур) хоронить. Не перевелись на свете параноики. Разве модное нынче клонирование (с прицелом на клонирование человека) — не шаг по пути, предначертанному Федоровым? Интересная мысль, не правда ли?

Итак, параноик любую задачу превратит в главную, приоритетную и добьется реального результата. Зароните ему в голову идею социальной справедливости посредством уравнивания доходов и ждите, когда вас придут раскулачивать. Причем делать это будут его (и отчасти вашим) именем.

Поручите ему создать, скажем, юридический отдел в строительной фирме, и вскоре его усилиями эта фирма превратится в адвокатскую контору с маленьким строительным подразделением, ведущим лишь собственное строительство хозспособом.

Не следует поручать параноику работу, требующую внимания к конкретному человеку, к его индивидуальным проблемам. Из параноика плохой социальный работник, врач, воспитатель. Он не хочет и не умеет «беседовать по душам», сочувствовать, сопереживать, вообще, тратить время на «единицу».

Не может параноик и соотносить свое мнение с мнением других людей, вносить коррективы в собственную позицию. Поэтому переговорщик из него неважный — негибкий, упертый, стремящийся подавить оппонента. Думаю, вы догадываетесь, к какому результату приведет подобная манера вести переговоры? Конечно, к полному разрыву отношений, к конфронтации.

Особенности построения коммуникации.

Грубой коммуникативной ошибкой в отношении параноика будет попытка его переубедить. Это не значит, коллеги, что автор рекомендует исключительно пораженческую позицию. Нет. Просто как бы вы ни старались, как бы ни были красноречивы и доказательны в речах, обращенных к параноику, он не воспримет их, останется при своем мнении, и вы даром потратите силы.

Как же быть? — В представлении автора, если идея, которой предан параноик, цель, которой он беззаветно служит, вас напрямую не затрагивают — оставьте его в покое. Пусть себе работает, стремится, достигает. Не спорьте с ним ради самого спора — дешевле обойдется.