Я хочу рассказать вам о... - Букай Хорхе (читать полную версию книги TXT) 📗

Так же как летчик из «Маленького принца», со своими удавами внутри и удавами снаружи, Йорошка открывал свой лабиринт только тем, кого считал достойными такой чести.

…Йорошка так и не нашел никого, кто захотел бы жить с ним в этом доме.

Клуб девяноста девяти

— Почему, Толстяк? Почему нельзя жить спокойно?

— Разве?

— Конечно, я иногда об этом думаю. С Габриэлой у нас все хорошо, лучше, чем раньше, но не так, как мне хотелось бы. Не знаю. Чего-то не хватает: страсти, огня или веселья. В университете тоже происходит нечто подобное: я хожу на занятия, учу, успешно сдаю экзамены. Но мне этого не хватает. Нет чувства удовлетворения, ежедневного удовольствия от того, что я изучаю, что хочу. И с работой то же самое. Мне там хорошо, и мне платят хорошую зарплату, но не такую, какую мне хотелось бы получать,

— И везде так?

— Мне кажется, да. Я никогда не могу расслабиться и сказать: «Ну вот, теперь все хорошо». У меня происходит так же и с братом, с друзьями, с деньгами, со здоровьем… Со всем, что меня интересует.

— Несколько недель назад, когда ты переживал из-за обстановки у тебя дома, причина была та же?

— Думаю, да. Но там были более серьезные поводы для беспокойства, по сравнению с которыми это — просто ерунда. То, о чем я говорю сегодня, — в некотором роде «роскошь», необходимая для полноты ощущений.

— Одним словом, твое беспокойство проявляется, когда серьезные проблемы уже позади.

— Все правильно.

— Значит, эта проблема возникает, когда у тебя нет других проблем.

— В каком смысле?

— Когда во всем наблюдается улучшение.

— В общем… да.

— Скажи мне, Демиан, кем ты себя ощущаешь, признавая, что у тебя есть одна проблема, которая проявляется только тогда, когда все идет на лад?

— Я ощущаю себя дураком.

— Что есть, то есть, — сказал Толстяк — Я давно не рассказывал тебе сказку про короля.

— Действительно.

— Жил-был, что называется, классический король.

— А что такое классический король?

— Классический сказочный король очень могуществен, богат, у него прекрасный дворец, множество всяческих яств на столе, красивые жены, он не знает ни в чем отказа. Тем не менее он несчастлив.

— Ах…

— И чем более классической является сказка, тем менее счастлив король.

— А этот король, он был классический?

— Самый классический.

— Вот бедняга!

Жил-был очень грустный король, у которого, как у всех грустных королей, был очень счастливый слуга.

Каждое утро он будил короля, распевая и насвистывая веселые песни трубадуров. На его радостном лице сияла широкая улыбка, и жил он спокойно и счастливо.

Как-то раз король приказал позвать его.

— Паж, — сказал он ему, — в чем секрет?

— Какой секрет, ваше величество?

— В чем секрет твоего веселья?

— Нет никакого секрета, ваше величество.

— Не лги мне, паж. Я рубил головы за меньшие оскорбления, чем ложь.

— Я не лгу, ваше величество. У меня нет никакого секрета.

— Почему ты всегда весел и счастлив? А? Почему?

— Мой господин, у меня нет причин для грусти. Ваше величество оказывает мне честь, позволяя обслуживать себя. Моя жена и дети живут в доме, выделенном мне королевским двором. Нас одевают и кормят, и, кроме того, ваше величество иногда дает мне несколько монет на оплату какой-нибудь нашей прихоти. Как мне не быть счастливым?

— Если не откроешь мне свой секрет сию минуту, я прикажу отрубить тебе голову, — сказал король. — Никто не может быть счастлив по перечисленным тобой причинам.

— Но, ваше величество, никакого секрета нет. Больше всего на свете мне бы хотелось угодить вам, но я ничего не утаил.

— Уходи, уходи, пока я не позвал палача!

Слуга улыбнулся, поклонился и вышел из комнаты.

Король был на грани помешательства. Он не мог объяснить себе, почему паж так счастлив, живя взаймы, одеваясь в одежду с чужого плеча и питаясь объедками со стола придворных.

Успокоившись, он позвал самого мудрого из своих советников и передал ему утренний разговор.

— Почему этот человек счастлив?

— А, ваше величество, это потому, что он не член клуба.

— Не член клуба?

— Именно так.

— И это делает его счастливым?

— Нет, мой господин, это то, что не делает его несчастным.

— Правильно ли я понял? Ты несчастен, потому что ты член клуба.

— Все правильно.

— А он не в клубе?

— Именно так.

— А как он из него вышел?

— Он в него никогда не вступал.

— И что это за клуб?

— Клуб девяноста девяти.

— Я действительно ничего не понимаю.

— Ты смог бы понять, если бы увидел, как это действует.

— Как это?

— Позволить своему пажу вступить в клуб.

— Да, давай заставим его вступить.

— Нет, ваше величество. Никто никого не может заставить вступить в клуб.

— Значит, придется обмануть его.

— Этого не понадобится, ваше величество. Если мы дадим ему возможность, он сам в него вступит.

— Но он поймет, что это сделает его несчастным?

— Да, обязательно.

— Значит, он не станет вступать в клуб.

— Он не сможет этого избежать.

— Ты говоришь, что он поймет, какое несчастье ему принесет вступление в этот смешной клуб, и, несмотря на это, он в него вступит и не сможет выйти потом?

— Все так, ваше величество. Готов ли ты потерять великолепного слугу, чтобы понять, что это за клуб?

— Да.

— Очень хорошо. Сегодня ночью я зайду за тобой. Приготовь кожаный кошелек с девяноста девятью золотыми монетами. Ни больше, ни меньше.

— Что-нибудь еще? Взять охрану на всякий случай?

— Только кожаный кошелек. До вечера, ваше величество.

— До вечера.

Вот как все было.

Той же ночью мудрец зашел за королем. Вместе они тайком пробрались во внутренний двор дворца и спрятались около дома пажа. Там они дождались рассвета.

Когда в доме зажгли первую свечу, мудрец привязал к кошельку такую записку.

Потом он привязал кошелек к двери дома слуги, постучал и снова спрятался.

Когда слуга открыл дверь, мудрец и король наблюдали за всем происходящим из-за кустов.

Слуга увидел кошелек, прочитал записку, потряс им и, услышав металлический звон внутри, вздрогнул, прижал сокровище к груди, огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не видит, и вернулся в дом.

С улицы было слышно, как слуга задвинул засов, и шпионы заглянули в окно, посмотреть, что будет.

Слуга уже сбросил со стола все, кроме свечи. Сел и высыпал на стол содержимое кошелька. Он не мог поверить своим глазам.

Это была гора золотых монет!

У него, в руки которого за всю жизнь не попало ни одной золотой монеты, была теперь целая гора.

Паж трогал монеты и сгребал их. Гладил и любовался их блеском в свете свечи. Собирал их вместе и снова разбрасывал, складывал их штабелем.

Так, играя, он начал делать столбики по десять монет. Один столбик, два столбика, три столбика, четыре, пять, шесть… Одновременно он их считал: десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят… Пока в последнем столбике не оказалось… девять монет!

Сначала он поискал глазами на столе, где же еще одна. Потом глянул на пол и наконец в кошелек.

«Не может быть», — подумал он. Он придвинул последний столбик к остальным и убедился, что он ниже.

— Меня ограбили! — закричал он. — Ограбили! Будьте вы прокляты!

Он снова поискал на столе, на полу, в кошельке, в карманах одежды, под мебелью… Но не нашел того, что искал.

А на столе, как будто насмехаясь над ним, блестящий столбик монет напоминал, что их всего девяносто девять. Только девяносто девять.

«Девяносто девять монет — это большие деньги, — подумал он. — Но у меня не хватает одной монеты. Девяносто девять — это не круглое число. Сто — круглое, а девяносто девять — нет».