Все дело в папе. Работа с фигурой отца в психотерапии. Исследования, открытия, практики - Зотова Юлия
Каждый процесс перехода на новый этап развития сопровождается кризисом: старые способы жизни не работают, новые только предстоит освоить. Каждый такой этап – отзвук самых первых наших сепарационных процессов. Мать отпускает в жизнь, отец встречает новое существо – плод акта своего творения, и приветствует его.
Присутствие доброжелательной внешней фигуры отца стимулирует и поддерживает акт сепарации как освоения нового способа бытия. Сложности с принятием отцовской фигуры сдерживают этот процесс, перегружая его тревогой ребенка и материнской тревогой. Если некому встретить снаружи ребенка, то как он сделает шаг в пустоту? Если мать не уверена во внешнем мире, сама в душе ребенок, переполненный сепарационной тревогой, как она отпустит ребенка от себя, как передаст его жизни? Кто возьмет часть ответственности за тяготы воспитания и позволит матери отпускать дитя все дальше и не беспокоиться, все ли с ним в порядке? Кто поддержит ее саму, оставаясь рядом и разделяя кризис опустевшего гнезда?
Но и ребенок, чувствуя тревогу матери, не торопится осваивать мир. Зачем ему уходить от хорошего, снова проходить через муки отделения, если мир опасен и там, снаружи, никто не встретит, не защитит? Можно занять пустующее место партнера рядом с ней, продолжать играть значимую роль в ее жизни, вести диалог длиною в жизнь со значимой фигурой. Внешний мир, как и неизвестный, холодный, жестокий или отсутствующий отец, пугает, опрокидывает в регрессивную, детскую позицию…
Присутствие доброжелательной внешней фигуры отца стимулирует и поддерживает акт сепарации как освоения нового способа бытия, а сложности с принятием отцовской фигуры сдерживают этот процесс. Если некому встретить снаружи ребенка, то как он сделает шаг в пустоту?
Ребенку нужна определенная энергия дерзновения, энергия импульса вовне, порожденная интересом и уверенностью в своем праве быть и двигаться вперед, развиваться. Именно эту энергию дерзновения поддерживают отцы – они даже играют с детьми по-другому, где-то на грани их детских возможностей. Ребенок, защищенный и поддержанный отцом, получает возможность испытать свою силу и обнаружить свои пределы – но это всегда выход за рамки психологической утробы, привычной зоны комфорта во что-то новое и интересное, отличное от материнской заботы и опеки.
Наше развитие имеет своей целью, с одной стороны, интеграцию в социум, способность быть его частью, с другой – реализацию своего потенциала в соответствии со своими индивидуальными особенностями, предпочтениями и талантами. То есть баланс между личным и социальным, включенность в общественно полезную, удовлетворительную, продуктивную жизнь.
Таким образом, роль отца как внешней, иной, равнозначной матери фигуры в поддержке становления личности, индивидуации, сепарации на пути к социализации и самореализации незаменима.
Трансцендентность/смыслообразующие мотивы, духовность
Отец и мать – не только фигуры, но и архетипы. Коллективное бессознательное наделяет их определенными свойствами и ожиданиями. Если от матери мы ждем безусловной любви, поддержки и заботы, то от отца – справедливости, защиты и порядка. Если идти за ассоциациями, то мама – это любовь, материя и земля (мать сыра земля в русских сказках), папа – это закон, дух, небо (небесный отец). Отцовское начало ассоциируется с духовностью, миром идей и смыслов. И как мы уже говорили ранее, особенность отцовской фигуры в том, что она наделена большим символизмом.
Перефразируя Ницше, человек – это натянутый канат между животным и Богом (снова мы возвращаемся к дуальности материи и духа, материнского и отцовского). Человек обладает не только биологическими, психологическими и социальными характеристиками, но и экзистенциальным, духовным измерением. Свобода, одиночество бессмысленность и смерть – экзистенциальные данности, осознание которых порождает проблемы, присущие лишь человеку. В попытках найти ответы на эти вопросы человечество и каждый отдельный индивидуум приходят к переживанию, что в жизни есть место чему-то большему, надчеловеческому, к чему можно стремиться и что находится за пределами завершения жизни.
Это переживание можно ассоциировать с опытом нашей внутриутробной жизни, когда мы переживали энергетически и физически присутствие чего-то большего. И если мать – это весь мир для плода и младенца, окружающий его физически, то присутствие отца как внешней силы можно ассоциировать с божественным присутствием… Той порождающей силой, что сотворяет жизнь из матери – материи.
В возрасте трех-пяти лет, когда ребенок осознает свое «Я» как отдельное, согласно психоаналитической концепции, развивается Суперэго. Оно содержит ценности и мораль общества, усваиваемые от родителей и других людей. Родители контролируют и ограничивают импульсивные проявления ребенка, который стремится к удовольствию. Если материнская фигура – это квинтэссенция принципа удовольствия, то отцовская, как мы уже говорили, становится воплощением границ и закона, заставляет ребенка считаться с реальностью и требованиями социума.
Именно отец является регулятором нашего Суперэго – сначала как свода внешних, ограничивающих правил, а затем и более сложных нравственных ценностей. Суперэго побуждает нас стремиться к ценностям и идеалам, к чему-то большему, чем удовлетворение потребностей и рациональное существование в обыденном.
Если мать – это весь мир для плода и младенца, то присутствие отца как внешней силы можно ассоциировать с божественным присутствием – той порождающей силой, что сотворяет жизнь из матери – материи.
Зрелость выражается в переходе от соблюдения внешних норм из страха перед наказанием карающим отцом к нравственному закону внутри нас.
Нам думается, что переживание божественного, духовного, трансцендентного, ценностно-смыслового пласта своими корнями уходит в переживание контакта с отцовской фигурой. Была ли отцовская сила доброй и защищающей – или покидающей, враждебной, наказующей, холодной? А может, отец был слишком слаб и не имел авторитета, ему нельзя было верить и доверять? Возможно, отсюда – нигилизм как тотальное отрицание ценностей, атеизм как утрата веры, поиск гуру и авторитетов как надежда обрести духовное руководство, чувство покинутости духом… Зависимости, маргинальность и захваченность разрушительными бессознательными импульсами также формируются там, где утрачен контакт с духовностью как функцией отцовской фигуры. И не случайно опора на высшую силу и признание ее влияния на жизнь позволяет решать проблемы большого количества людей из дисфункциональных семей. Это как возрождение символической отцовской фигуры – с границами, правилами и руководством жизнью, которого так не хватало в детстве (опыт программ двенадцати шагов в работе с зависимостями, созависимостью и последствиями воспитания в алкогольных и дисфункциональных семьях).
Психологические темы, связанные с фигурой отца
Если человек вырос в семье без отца или отцовская фигура была дисфункциональна, то есть отец номинально присутствовал, но не проявлял себя как родитель, это приводит к психологическим проблемам в нескольких сферах жизни.
Дефицит контакта с фигурой отца в детстве влияет на:
• нашу уверенность в своих силах, чувство безопасности и защищенности;
• проблемы с границами: что мне можно, а что нельзя, что по отношению ко мне хорошо, а что является недопустимым;
• самоидентификацию, самооценку (Кто я? Какой я?), то есть принятие/отвержение себя, понимание того, на что я способен(на), а чего мне не достичь;
• сценарий личных отношений – мужско-женских и детско-родительских;
• самореализацию – способность действовать, предъявлять себя, рисковать, творить новое, жить свою жизнь и идти своим путем, в том числе на взросление и инициацию, прохождение жизненных кризисов;
