Личный магнетизм и гипнотизм. Развитие силы воли и укрепление памяти (ЛП) - Бертрам Эмиль
Однако это излучение не следует представлять себе, как какое-нибудь флюидическое истечение (жидкости или др.), просто мозговые молекулярные колебания, передаваясь посредствующей окружающей среде (эфиру), производят в ней определенные колебания, которые передаются, например, другому мозгу и вызывают в нем таким образом соответствующие изменения, а, следовательно, и одинаковые представления.
Итак, мы видим, что внушение невозможно считать главной основой явлений гипнотизма, а, напротив, самым главным рычагом этих явлений служит именно та сила, которую мы до сих пор называли силой магнетизма. Можно с уверенностью сказать лишь, что внушение является одним из очень важных вспомогательных средств при погружении субъекта в гипноз; но не исключено, что оно приводит к гипнозу. Если же и есть некоторые способы гипнотизирования, где, по-видимому, главную роль играет внушение, то это явление только кажущееся, ибо на самом деле там, хотя и невидимо, но безусловно действует и магнетическая сила. Конечно, есть такие способы вызывания гипноза, где уже непосредственно нужно прибегать к различного рода пассам и т.п., но тогда и очевидно, что тут мы имеем дело с непосредственным переносом силы магнетизма на другого человека. Что касается указания различных способов вызывания гипноза, то этим мы займемся в следующей части этого курса, здесь же укажем ещё на общее значение и характер внушений, а затем перейдем к детальному рассмотрению явлений самовнушения и автогипноза.
Род занятий человека, будь это труд духовный или чисто физический, находится в смысле податливости внушению в обратном отношении, так что человек, занимающийся физическим трудом, скорее поддастся внушению, чем человек занятый умственным трудом. Однако физическое переутомление, как и сильные душевные возбуждения, будь они вызваны следствием сильных страстей или чрезмерного пристрастия к табаку, алкоголю, кофе и др. — действуют прямо парализующе на способность восприятия внушения, как и вообще всякого рода неприятности, заботы, печаль, досада или другие состояния подавленности духа. Все эти обстоятельства одинаково важны как для гипнотизера, так и для субъекта, ибо наращения, будь они допущены со стороны ли одного или другого, одинаково препятствуют правильному действию внушения и нередко вызывают крупные затруднения при выполнении того или другого опыта; с другой же стороны, есть также много обстоятельств, которые способствуют восприятию внушения, как, например, свежий воздух, средняя температура, воздержание от употребления острой и слишком соленой пищи и, главным образом, от курения; далее полезно наполнять воздух запахом благоухающих цветов или духов, но не в слишком сильной степени. Все эти обстоятельства способствуют также и погружению в гипноз. В значительной мере усиливают внушение ещё однообразный шум, тиканье часов, монотонная усыпляющая музыка. Очень хорошо, если при этом удается ещё выбрать медиума такого, чтобы гипнотизер был с ним в духовном родстве, или, как говорят, в раппорте один к другому. Нечто подобное мы замечаем между матерью и ее новорожденным ребенком, и оно выражается хотя бы в том, что мать может спать крепчайшим и спокойным сном при иногда сильном шуме извне, между тем как при малейшем движении своего ребенка немедленно просыпается. Податливые и строго приученные к послушанию лица всего легче подчиняются внушению.
Наглядным примером того, насколько такие лица подчиняются сделанным им внушениям, может служить опыт, часто повторяемый Форелем уже для чисто практических целей. Он говорит: «Мне также удалось посредством внушения укрепить такие ассоциации (идеи, мысленные соотношения), которые пробуждают нормального спящего человека, и такие, которые он, с другой стороны, не должен был бы слышать, так что он, например, при сильном шуме спокойно продолжает спать в то время, как слабейший шорох другого рода его будит. Это является для меня в доме умалишенных, где персонал сторожей находится при беспокойных, сильно опасных больных, в высшей степени полезным. Я гипнотизирую, например, сторожа и говорю ему, что он самый сильный шум не услышит и от этого не пробудится; я громко хлопаю в ладоши, свищу громко перед его ухом — он не просыпается. Тогда я говорю ему, что при трехкратном потрескивании моего ногтя (так тихо провожу я этот звук, что никто из присутствующих его не слышит), он немедленно проснется. Он действительно немедленно пробуждается, припоминает этот треск (ногтей), но о хлопании в ладоши и свисте „ничего не слышал“. Далее я говорю ему, что он ночью спокойно будет спать и совершенно не услышит самого сильного шума и стука буйных больных, но зато, наоборот, немедленно проснется, как только больной сделает что-либо необыкновенное или опасное. Уже три с половиной года (это было в 1891 году) я применяю этот метод систематически ко всему сторожевому персоналу, и с тех пор нервная усталость, бессонница и др. почти исчезли среди этого персонала, между тем как уход за больными стал более надежным. Точно так же я оставляю спать сторожа с меланхоликами, близкими к самоубийству, причем я перед этим проверил уже надежность сторожа ко внушению во сне и делаю ему внушение отлично спать, не слышать ни одного стона или иного шума, но зато при малейшей попытке больного сойти с кровати или что-либо сделать над собой немедленно проснуться; после того, как больной снова будет уложен в постель — тотчас снова заснуть. Это совершается с такой точностью, что застигнутая однажды в момент пробуждения больная сочла вследствие этого свою сиделку прямо заколдованной.
Сиделки, которые исполняли в течение 6–8 месяцев без перерыва эту службу и при этом целый день ещё усердно работали, оставались совершенно свежими и не обнаруживали никаких следов усталости. Конечно, сюда относятся люди, очень легко поддающиеся внушению; однако у меня есть, например, в настоящее время одна сиделка и один сторож, которые специально приспособлены к такой службе!»
Нередко случается, что некоторые лица весьма трудно поддаются внушению, несмотря на то, что не только предусмотрительно устранены всякие препятствия к тому, а, наоборот, имеются даже налицо способствующие восприятию внушения обстоятельства. В таких случаях экспериментатору отчаиваться не следует: исследования показали, что способность подчиняться внушению принадлежит всем людям и в каждом из нас дремлет в более или менее сильной степени. Вышеприведенный случай показывает только, что дело приходится иметь с трудно поддающимся внушению субъектом, и для того чтобы в таких случаях успешно достигнуть результата, нужно только терпеливо продолжать дальнейшие опыты. Иногда необходимо до 6–8 раз возобновить опыты, чтобы получить первые положительные результаты, не говоря уже о том, что бывали случаи, где даже, к великому удивлению хороших гипнотизеров, приходилось повторять последние до 25 раз. Так, например, у знаменитого субъекта Клары Фукс (ее гипнотизировал доктор Боби Бернар) удалось получить успешные результаты благодаря железной силе воли экспериментатора и то лишь после 22-го сеанса.
Итак, прежде всего терпение! Затем каждый гипнотизер должен внушить себе твердую веру в конечный благоприятный исход его дела и к тому же не забывать те три очень важных принципа, которые были приведены в начале первой части этого курса.
Для лучшего уяснения душевных процессов во время внушения необходимо знать, что каждый человек обладает двоякого рода мышлением: сознательным и внесознательным. Сознательное, активное мышление, исходящему в определенной степени и из Plexus solaris, в таком же отношении, как господин к слуге. Все, что повелевается первым, должно исполняться вторым, иногда, может быть, и неохотно, но все же очень редко между ними бывает полная дисгармония, несогласие.
В последнем даже случае один из них все же должен одерживать верх. Если одерживает верх второе, т.е. внесознательное мышление, то человек может обратиться в дикое животное, в необузданного служителя своих страстей. Обыкновенно в жизни людей преобладает первое, т.е. сознательное мышление; да и вообще сплошь и рядом между одним и другим замечается полная гармония, хотя иногда внесознательное мышление и желает того, что сознательное мышление воспрещает как нечто вредное или даже безнравственное.
