Избавление от колдовства в волшебных сказках - фон Франц Мария-Луиза (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗
Никто не видел, что представляет собой бессознательное; это понятие, а не эктоплазма, существующая где-то в космосе. Если что-то проникает в мое сознание из бессознательного, не исключено, что в следующее мгновение оно может опуститься ниже порога сознания: например, я знаю, что этот мужчина — господин такой-то и такой-то, но в следующий момент я уже забыла, как его зовут, а позже, может быть, снова вспомню. Следовательно, можно допустить, что бессознательное — это нечто, не связанное с эго-сознанием. Если следить за содержанием, которое затем на какой-то момент исчезает в бессознательном, оно возвращается в сознание неизменным, но если вы что-то забываете надолго, это содержание уже не возвращается к вам в том же виде; оно развивается автономно или, наоборот, регрессирует в некую другую область, а следовательно, можно говорить о том, что бессознательное является автономной областью или вещью в себе. Оно действительно чем-то похоже на жидкость, в которой происходит трансформация разных психических содержаний; порой можно даже увидеть, что содержание, которое оттуда появляется, имеет ужасную форму, а потому становится подозрительным. Например, мощное подавление может привести к тому, что во сне появляется образ зловонного трупа на кладбище, который нужно выкопать. Какое-то содержание так долго было подавлено, что разложилось и сгнило под землей. Следовательно, по этим косвенным признакам можно сказать, что бессознательная область психики — это автономная реальность.
Если на содержание психики «набрасывают» тигриную, волчью или медвежью шкуру, то вид данного животного просто отражает форму поведения, которой это содержание следовать склонно, но не должно, ибо форма поведения должна быть человеческой. Некоторые люди оказываются в состоянии неуправляемого аффекта и, например, могут увидеть во сне, что они стали древними воинами. Пока им снятся просто медведи, к этому можно относиться спокойно, но если такому пациенту снится человек, который ведет себя как медведь, ему следует сказать: «Нет, вы должны вести себя по-человечески». Хотя раньше это было невозможно, теперь он обязан сдерживать свой гнев: человек не должен вести себя как медведь! Сначала содержание появляется во сне в образе настоящего животного, но если оказывается, что это животное может разговаривать или вести себя как человек, значит, содержание может быть ассимилировано на человеческом уровне.
Но если снится человек, который превращается в древнего воина или надевает на себя медвежью шкуру, можно сказать сновидцу, что теперь ему следует научиться защищаться по-человечески, не впадая в животную ярость.
Сам факт, что в волшебных сказках говорится о заколдованных людях, указывает на то, что их животное состояние больше не оправдано. Например, некоторые пациенты могут устроить истерику, и вполне понятно, что аналитик должен ее выдержать, ибо это вынужденное поведение. Через какое-то время вы вдруг начинаете ощущать, что такое поведение уже недопустимо, что наступил момент окончания этой сцены. Очень часто у человека бывает какая-то дурная привычка, а так как аналитик временно с ней смирился, привычка продолжает действовать, но потом приходит время, когда вы говорите пациенту, что пора сбросить с себя звериную шкуру, хотя раньше вы с ней мирились. Следовательно, дело только в том, когда наступает срок, и тогда мы приходим к одной из ключевых проблем, связанных с мотивом избавления от колдовства, — проблеме выбора благоприятного момента. Чтобы наглядно показать, о чем идет речь, я вкратце перескажу вам содержание русской волшебной сказки «Царевна-лягушка». [21]
У одного русского царя было три сына, и когда они выросли, царь велел каждому взять серебряный лук и медную стрелу и пустить свои стрелы как можно дальше: какая женщина стрелу принесет, та и невеста, а «ежели никто не принесет, тому не жениться». Стрелу старшего сына принесла княжеская дочь, стрелу среднего — генеральская дочь, и оба сына женились на девушках, которые принесли обратно их медные стрелы. А самому младшему брату принесла стрелу лягушка из болота и стала настаивать, чтобы царевич на ней женился. Старый царь приказал своим будущим невесткам испечь хлебы, чтобы убедиться в том, какая из них самая лучшая стряпуха. Младший сын заплакал и пошел сказать лягушке о царской воле, однако испеченные ею хлебы оказались самыми вкусными. Затем царь потребовал от невесток сшить рубашки, и снова рубашка, сшитая лягушкой, оказалась самой лучшей. Наконец, царь приказал, чтобы сыновья явились к нему на бал вместе с женами, чтобы увидеть, какая из них лучше пляшет. И снова лягушка успокоила своего жениха: «Не горюй, царевич! Ступай к царю в гости один и положись на меня, а потом увидишь, что все будет хорошо. Когда пойдет дождь, тебе нужно будет сказать, что это твоя жена умывается, когда же загремит гром и засверкают молнии, ты скажешь, что это она свои наряды примеряет». Царевич так и поступил. Услышав его слова, братья со своими женами стали над ним смеяться. Вдруг отворились двери — и вместо лягушки вошла девушка, краше которой не было в целом свете.
Во время пира она «огложет косточку — да в рукав, выпьет чего — остатки в другой рукав». Другие невестки увидели это и, несмотря на всю странность ее поведения, стали делать так же. Во время танца пища вылетела из рукава царевны-лягушки и превратилась в прекрасное дерево с большим черным котом наверху, который пел песни и рассказывал сказки. Когда стали танцевать другие невестки, остатки еды попали царю в лицо, и он разгневался. Младший сын, вне себя от счастья, что жена избавилась от лягушачьего облика, зашел к себе домой и увидел лежащую на полу лягушачью кожу. Он схватил ее и бросил в огонь. Тут вернулась царевна и, увидев, что кожи нет, грустно сказала, что ее жених все погубил, и теперь ей придется его покинуть, но если он будет терпелив и смекалист, то сможет снова ее найти. Царевич отправился к известной колдунье — Бабе Яге, и та показала ему дорогу. И пошел он через моря и горы на край света и, наконец, нашел свою невесту, запертую в стеклянном дворце за железными, серебряными и золотыми дверями. Он ее освободил, и они бежали, спасаясь от преследования чудища, хозяина дворца. Как стало известно, царевна была заколдована своим отцом и должна была служить этому чудовищу, но царевич ее спас. Из этой сказки мы видим, что сожжение лягушачьей кожи оборачивается для сказочных героев большой бедой.
Другая, итальянская, сказка начинается так. Английский король женится на венгерской принцессе, и от их брака рождается ребенок, который получает прозвище Принц-поросенок, так как появляется на свет в образе поросенка. К его колыбели подходят три Судьбы: первая наделяет его высокой моралью, вторая — красотой, а третья говорит, что он обречен жить в обличье свиньи. Поэтому он и ведет жизнь свиньи. Когда принцу исполнилось двадцать лет, родители захотели найти ему невесту и обратились к одной бедной прачке, у которой были три дочери-красавицы. Старшая дочь, решив, что этот брак сделает ее богатой, а свинью она в крайнем случае сможет зарезать, соглашается выйти замуж за Принца-поросенка, но тот вовремя заметил у нее руках нож и убил ее первым. То же самое происходит со второй сестрой. Третья сестра была мягкого и доброго нрава, она тоже согласилась стать женой принца, но даже не думала о том, что эту свинью можно убить. Она все время была добра и ласкова с ним, и когда свекровь спросила, нравится ли ей быть замужем за свиньей, младшая дочь ответила, что нужно любить то, что есть. Однако каждую ночь свинья сбрасывала свиную кожу и превращалась в прекрасного принца. Однажды его родители вошли в комнату и увидели на полу сброшенную свиную кожу. Они сразу же бросили ее в огонь, и с тех пор их сын навсегда освободился от заклятья. В этой сказке сожжение свиной кожи стало средством избавления от заклятья, тогда как в сказке о царевне-лягушке оно едва не привело к непоправимой беде. Я специально выбрала эти две сказки для иллюстрации прямо противоположных способов избавления от колдовства. Существует очень много таких сказок, которые внешне схожи, но проблема в них решается прямо противоположным образом.
