Эмоции и чувства - Ильин Евгений Павлович (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
О связи эмоций с физиологическими реакциями организма писали Аристотель (эмоциональные процессы реализуются совместно «душой» и «телом»), Р. Декарт (страсть, возникающая в душе, имеет своего «телесного двойника») и др. Эта связь давно была подмечена разными народами и использована в практических целях. Например, в Древнем Китае подозреваемого в совершении какого-либо противоправного поступка заставляли брать в рот щепотку риса. Затем, после выслушивания им обвинения, он выплевывал его. Если рис оставался сухим, значит, у подозреваемого пересохло во рту от волнения, страха, и он признавался виновным. В настоящее время на изменении вегетативных реакций при эмоциогенных фразах основана проверка подозреваемого с помощью полиграфа, обычно называемого «детектором лжи».
В одном племени суд над подозреваемым вершился с использованием действий, которые он совершал. Подозреваемый помещался вместе с вождем племени в центре круга, который образовывали его соплеменники. Вождь произносил нейтральные слова и связанные с совершенным преступлением, на каждое из которых подозреваемый должен был ударять палкой в гонг. Если члены племени слышали, что на эмоциогенные слова, относящиеся к разбираемому делу, подозреваемый стучал громче, чем на нейтральные слова, он признавался виновным.
Объяснение этому факту может состоять не только в том, что эмоционально значимые слова при их понимании «волновали» подозреваемого и тем самым мобилизовывали физическую энергию, но и в том, что физиологическая реакция у него наступала раньше, чем он осознавал эмоциогенное слово. Об этом свидетельствует ряд исследований, проведенных во второй половине ХХ века (Mac Ginnies, 1950; Костандов, 1968—1978 и др.), в которых было показано, что на неприятные слова повышается порог их опознания (как механизм защиты) и эмоциональные реакции на них возникают у человека безотчетно (очевидно, наподобие того, как это имеет место у животных и у человека на невербальные раздражители).
Особое внимание физиологическим проявлениям уделяли в своей теории эмоций У. Джемс и Г. Ланге, которые доказывали, что без физиологических изменений эмоция не проявляется. Так, Джемс пишет: «Я совершенно не могу вообразить, что за эмоция страха останется в нашем сознании, если устранить из него чувства (ощущения. – Е. И.), связанные с усиленным сердцебиением, коротким дыханием, дрожью губ, с расслаблением членов, “гусиной” кожей и возбуждением во внутренностях. Может ли кто-нибудь представить себе состояние гнева и вообразить при этом тотчас же не волнение в груди, прилив крови к лицу, расширение ноздрей, стискивание зубов и стремление к энергичным поступкам, а, наоборот, расслабленные мышцы, ровное дыхание и спокойное лицо? Автор, по крайней мере, безусловно, не может этого сделать. В данном случае, по его мнению, гнев должен совершенно отсутствовать как чувство, связанное с известными наружными проявлениями, и можно предположить, что в остатке получится только спокойное, бесстрастное суждение, всецело принадлежащее интеллектуальной области: известное лицо заслуживает наказания.
То же рассуждение применимо и к эмоции печали; что такое была бы печаль без слез, рыданий, задержки сердцебиения, тоски, сопровождаемой особым ощущением под ложечкой! Лишенное чувственного тона признание того факта, что известные обстоятельства весьма печальны, – и больше ничего. То же самое обнаруживается при анализе любой другой страсти. Человеческая эмоция, лишенная всякой телесной подкладки, есть пустой звук. (…) Сделайся мой организм анестетичным (нечувствительным), жизнь аффектов, как приятных, так и неприятных, станет для меня совершенно чуждой и мне придется влачить существование чисто познавательного, или интеллектуального, характера. Хотя такое существование и казалось идеалом для древних мудрецов, но для нас, отстоящих всего на несколько поколений от философской эпохи, выдвинувшей на первый план чувственность, оно должно казаться слишком апатичным, безжизненным, чтобы к нему стоило так упорно стремиться» (1991, с. 279).
Выраженность физиологических сдвигов зависит не только от интенсивности эмоционального реагирования, но и от его знака. Д. Лайкен (1961) приводит сводку экспериментальных данных об изменении вегетатики, в том числе и гормонов в крови, при различных эмоциональных состояниях. В частности, обнаружено, что при эмоциях стенического типа (гнев) выделяется адреналин (эпинефрин), а при эмоциях астенического типа – норадреналин (норэпинефрин).
Вегетативная нервная система подготавливает тело к эмоциональной реакции посредством деятельности обоих ее отделов: симпатического и парасимпатического. Равновесие между ними зависит от качества и интенсивности возбуждающего их раздражителя. При умеренном неприятном раздражении более активен симпатический отдел; при умеренном приятном раздражении более активен парасимпатический отдел. При более интенсивном раздражении любого рода более активными становятся оба отдела. Если говорить о физиологии, то сильные эмоции, например страх или гнев, приводят в действие систему экстренного реагирования, которая стремительно подготавливает организм к встрече ожидаемой опасности.
Симпатическая нервная система берет под свое начало выработку гормонов (адреналина и норадреналина) в надпочечных железах, а гормоны, в свою очередь, заставляют внутренние органы выпускать в кровь сахар, повышать кровяное давление и усиливать пото– и слюноотделение. Для того чтобы привести все системы организма в норму после того, как чрезвычайная ситуация миновала, парасимпатическая нервная система тормозит выработку будоражащих организм гормонов. Однако возбуждение еще может оставаться некоторое время после испытанного подъема эмоций, поскольку часть гормонов остается в крови.
Однако изучение положительного эмоционального тона ощущений (удовольствия) затруднено, так как возникающие при этом изменения в организме чрезвычайно бедны. Как показано А. К. Поповым (1963), приятные звуки не дают сколько-нибудь четких кожно-гальванических и сосудистых реакций, в отличие от неприятных звуков. Такие же результаты получены при использовании приятных и неприятных запахов (Mancrieff, 1963).
Аналогичные закономерности выявлены и при гипнотическом внушении человеку приятных и неприятных сновидений. И. Е. Вольперт (1952), А. И. Маренина (1961), Е. Дамазер, Р. Шор и М. Орне (Damaser, Shor, Orne, 1963) выявили, что внушенное приятное сновидение либо не находит отражения в электроэнцефалограмме и других физиологических показателях загипнотизированных субъектов, либо эти изменения незначительны, в то время как неприятное усилило электрическую активность мозга за счет увеличения частоты и амплитуды биопотенциалов, вызвало заметные изменения в организме.
Р. Левинсон (1992) обнаружил, что отрицательные эмоции вызывают более сильные физиологические реакции, чем положительные эмоции, независимо от пола, возраста и культурной принадлежности.
Возможно, биохимические показатели дадут более отчетливую характеристику положительных переживаний. Так, было выявлено повышение окситоцина в крови при положительных эмоциях и влюбленности. Кроме того, способствует созданию положительного эмоционального фона повышенный уровень норадреналина. При депрессии, как показано Grafe a. Mayer (1925), основной обмен увеличивается почти в два раза больше (на 7,5%), чем при радости (на 4%).
При радости возрастает количество выделяемого желудочного сока и его переваривающая сила, при астенических переживаниях наблюдаются противоположные изменения (К. И. Платонов с соавторами). При внушенном переживании радости работоспособность повышается. При внушении угнетенного состояния, наоборот, падает.
В. М. Гаккебуш (1926) обнаружил, что при внушении страха в крови и моче увеличивается количество сахара, а основной обмен повышается до 25% (Дейч, 1925). При страхе количество выделяемой мочи уменьшается, а потеря массы тела человека происходит за счет увеличения выделения из организма хлористого натрия и фосфатов.
