Кризисное управление Россией. Что поможет Путину - Сулакшин Степан (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Читатель, положа руку на то место, где должны быть сердце и душа (если там они, конечно, а не кошелек, например), скажем – разве сейчас не так? Только гораздо хуже и опаснее?
И тогда, и сейчас пространство совести, профессионализма наблюдателя, аналитика, комментатора было разделено на два подпространства, два выбора, две платформы, две модели жизни и поведения. На две главные части. Совестливую и бессовестную. Аналитическую и пропагандистскую. Подзабытое это слово – агитпроп. Означает – агитация и пропаганда.
Поразительно, как политический режим, не способный менять существо негодной модели страны, ведущей ее к коллапсу, родившийся на отрицании доктрины, социально-политической методологии и практики КПСС, стал копировать ее предсмертный опыт. Как от отрицания государственной идеологии к ней фактически открыто перешли. Сначала в виде оголтелой либерально-космополитической несуверенной модели, деформировавшей страну до грани устойчивости. А сейчас и к агитпропу. Его характерные принципы следующие.
1. Все, что у нас, – хорошо и правильно, все, что у них, – плохо и неправильно.
2. Все, что делает какой-нибудь сукин сын, – плохо, но если этот сукин сын наш сукин сын – то это блестяще, гениально, замечательно, правильно, неоспоримо, победительно, необсуждаемо, блестяще, гроссмейстерски, сомнению не подлежит. Даже если что-то просто в ум не идет, непонятно, то… «не нам судить, мы же не все знаем… но наверняка там все гениально».
А если кто-то видит и предупреждает, и доказывает с аргументацией и с логикой, что это нелепо, глупо, непрофессионально, неправильно, спорно, сдача позиций, закулисная сделка, – то что тут начинается!
3. Соврать не грех, если это в нашу пользу.
Нет вопроса, когда в условиях смертельной опасности, войны, необходимости мобилизации всех сил, подъема духа и сил пропаганда становится видом оружия. Нет вопроса, когда речь идет о достойной дискуссии, споре, доказательстве правоты собственной идеологии и в мирное время. Но для этого нужно иметь собственную ценностную платформу, собственную идеологию, собственную цель. А если их запрещено иметь в конституции, а ее в юбилейные сусальные дни расхваливают на все лады, подтверждая, что ценностной базы стране не нужно иметь? И ни идеологии, ни ценностей, ни целей развития, ни слова «русский» так и не могут выговорить?
В такой ситуации смыслом агитпропа становится обслуживание, апологетика, оправдание всего, что делает начальник. Или политический режим. Режим (для озабоченных) – это не ругательное слово, а политологический термин. Он спасает, когда фамилии называть не след, поскольку есть достоинство страны, есть понятие государственных символов, и они останутся и тогда, когда от сукиных сынов и памяти (по крайней мере доброй) уже не останется. Политический режим – это и фамилии, и партия правящая, и порядки, которые они установили, и риторика, и идеология, и реальная практика. Фамилии известны, партия тоже, порядки все на своей шкуре испытывают, практика все более обнаженная. Все все понимают. Что происходит на самом деле с уважением к стране в мире, что с зарплатами и инфляцией, что с инвестициями, что с вползанием в очередной кризис, что с прямиком к коллапсу по типу украинского. Богатства страны точно так же разделены между семейными и приближенными и качаются в карманы и за рубеж. Идеи и идеологии, идентичной и национально-ориентированной, способной целеполагать, – точно так же нет. Деформация экономики, демонетизация финансов, зависимость от зарубежа, официальное строительство постиндустриализма (то есть деиндустриализация) такие же; пятая колонна, полувражеские СМИ, полусуверенность, деградация образования, культуры, погром РАН и обезденеживание науки – возможно, даже посильнее, чем на Украине. Но главное – нарастающее вранье и апологетика.
Это вещи манипулятивные и профессиональные. Например, когда российская финансовая система становится совсем бессмысленной и разрушительной – в Вашингтоне вручают награды лучшему министру финансов мира – и это «случайно» оказывается российский министр финансов, и не один раз. Когда Горбачев сдал страну, отдавал ее территории, разрушал оборонные комплексы и в конце концов добился ее развала – награда побольше: Нобелевская премия.
Когда ВШЭ и РАНХиГС написали по просьбе Путина «Стратегию 2020», не выдерживающую никакой профессиональной и политической критики (фуфло редкостное) – ее авторов наградили государственными наградами. Смысл? Поддержать разрушительные механизмы в стране. А за что еще платят пятой колонне деньгами, щенками, счетами и тайными или явными прописками в Лондонах, Хельсинках и прочих куршавелях?
Однако возник так называемый нелинейный эффект. Настоящие заокеанские хозяева перешли к стадии форсирования финиша для нашей Родины. Они-то профессионалов уважают – хорошо мониторят Россию и знают, до какой грани деградации она уже доведена. Нужен рывок – нужен форсаж. А тут вдруг в чем-то, немножко, политический режим в России с этим не согласен. Почему? Потому, что его сменить собираются в части фамилий. Более управляемые и менее вообще хоть на что-нибудь самостоятельное способные понадобились. Режим открывает некоторое сопротивление. То говорил, что наши ценности от европейских не отличаются, то вдруг в зачитываемых бумажках появились патриотические и исторические российские мотивы. То один президент вещал, что России всего 20 лет и «мы построим новую молодую нацию», надо понимать, вместо исторической России и русского народа, то в стране празднуют ее 1150-летие. То отсердючивали армию, то об оборонзаказе обеспокоились.
И это правильно. С нашей точки зрения. Системности, идеологичности, искренности нет, конечно, но хотя бы есть прагматика в пользу страны. Она откуда взялась? От патриотизма и совести? Скорее от страха. Почему? Потому, что настоящий хозяин стал недоволен режимом и засобирался фамилии менять, а процесс коллапса России ускорять. Как ускорять – еще поговорим, признаки появились вполне убедительные. Так возникало стремление посопротивляться. Так собачонка, когда вдруг ее тянуть хозяин за сворку начинает, чтобы на живодерню отвести, упираться начинает. И гавкать громко. Так открывается новая версия агитпропа. Его инфраструктура такова.
1. Официозные СМИ на госбюджете. И отдельные высокосодержимые говорящие головы.
2. Специальные монополизированные ИА. И тоже на госбюджете.
3. С Интернетом сложнее, поскольку запустили это дело, много лет говоря, что правительство интернет регулировать не собирается. Свобода слова, знаете ли. Решают вопрос пока так, что нанимают блогеров, или вербуют их, или по службе озадачивают (не важно, легально он служит там или нелегально, – есть в этих пространствах такой термин и такая форма скрытой жизни, известная еще как сотрудничество или стукачество), снабжают методическими заготовками (под копирку), поддерживают пропагандистские поделки на форумах, и это правильная технология манипуляции, если кто-то хочет управлять общественным мнением.
4. Информация о событиях заменяется апологией.
5. Аналитика заменяется пропагандистской апологетикой.
Что это по существу, если, повторю, мы еще не на войне? Если еще есть шанс оздоровления страны на пути суверенности, патриотизма, научной и профессиональной состоятельности планирования целей, государственного управления. Еще есть шанс. Еще действует предложение и возможность выбора – каким путем идти. Путем полусумасбродного смешения служения внешнему хозяину, заигрывания с ним и продолжения губительства страны с парадоксальным сопротивлением ему же. Или путем восстановления собственного достоинства, очищения авгиевых конюшен от пятой колонны и просто мародеров политических и финансовых, от откровенных профессиональных неумех и троечников. Этот шанс еще есть.
Что это, если, повторю, мы еще не на войне? Это деградация информационно-аналитического потенциала страны. Это квазиинформационно-квазианалитическое холуйство. Очень плохая услуга режиму и стране. Услуга скорее тому – настоящему хозяину. Наши-то ведь там, наверху, сами начинают верить в эти сусальные подделки и славословие. Это, как говорят психологи, закрытие отверстий разума. Ослабление. Поэтому такой выбор не просто бессовестный и глупый, он опасный. Конечно, я понимаю, что апологеты иной раз действуют искренне или наивно полагая, что стране своей услугу оказывают. Но на сегодня это не услуга – фактически это соучастие в деле борьбы с нею.
