Закон успеха - Хилл Наполеон (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
Знал это и эксцентричный старик шотландец. С величественных высот своего замка Скибо он наблюдал — вначале забавляясь, потом негодуя — за тем, как маленькие компании Моргана пытаются вгрызться с его бизнес. Когда эти попытки стали слишком назойливы, Карнеги рассердился и решил отомстить. Он решил «воспроизвести» у себя каждое производство, которым владели его конкуренты. До сих пор его не интересовали проволока, трубы, обручи или листовая сталь. Он удовлетворялся тем, что продавал другим компаниям стальные заготовки и предоставлял им делать с ними все, что они хотят. Теперь же, когда у него появился инициативный и способный помощник Шваб, он решил прижать своих врагов к стенке.
И вот в речи Чарлза М. Шваба Морган увидел ответ на свою проблему. Трест без Карнеги, гиганта среди остальных, вообще не будет трестом; как сказал один писатель, это все равно, что сливовый пудинг без слив.
В своей речи Шваб исходил из предпосылки — хотя, конечно, не давал никаких гарантий, — что грандиозное предприятие Карнеги может разместиться под крышей Моргана Он говорил о будущем стальной промышленности, о реорганизации во имя эффективности, о специализации, о закрытии неэффективно работающих предприятий и сосредоточении усилий на процветающих заводах, об экономии на транспортировке руды и металла, о том, что можно выиграть на реорганизации управления, и о завоевании иностранных рынков.
Больше того, он объяснил собравшимся финансовым пиратам, в чем ошибка их обычной практики. Он сказал, что их цель — создание монополий, подъем цен и получение благодаря этому больших прибылей. Шваб самым горячим образом осудил эту систему. Он заявил своим слушателям, что недальновидность подобной системы заключается в том, что она сокращает рынок, в то время как все стремится к расширению. Он доказывал, что если понизить цену на сталь, возникнет непрерывно расширяющийся рынок; сталь будет находить все более разнообразное применение, и удастся перехватить большую часть мировой торговли ею. В сущности, хотя он этого и не знал, Шваб явился апостолом современного массового производства.
Обед в Университетском клубе закончился. Морган вернулся домой и принялся размышлять над радужными прогнозами Шваба. Шваб отправился назад в Питтсбург и продолжал управлять стальным бизнесом Карнеги, а Гэри и все остальные вновь приникли к биржевым аппаратам в ожидании дальнейших ходов.
Ждать пришлось недолго. Моргану потребовалась неделя, чтобы переварить пир идей, предложенный Швабом. Убедившись, что в результате не наступает финансовое несварение, он послал за Швабом — и обнаружил, что молодой человек проявляет застенчивость. Шваб ответил, что мистеру Карнеги может не понравиться, что президент его компании флиртует с императором Уолл-стрита — улицы, на которую сам Карнеги поклялся никогда не ступать. Тогда посредник Джон У. Гейтс предложил, что если Шваб «случайно» остановится в отеле «Бельвью» в Филадельфии, Дж.П.Морган тоже может «оказаться» там. Но когда Шваб приехал, Моргана не оказалось: он заболел и лежал в своем нью-йоркском доме. И вот по настойчивому приглашению старика Шваб отправился в Нью-Йорк и появился в библиотеке финансиста.
Сегодня некоторые историки финансов высказывают мнение, что драма с начала и до конца была срежиссирована самим Карнеги; все эти события: обед в честь Шваба, его знаменитая речь, ночное совещание Шваба с Королем Денег — все это было организовано хитрым шотландцем. На самом деле как раз наоборот. Когда Шваба пригласили на совещание к Моргану, он даже не знал, станет ли «маленький босс», как называли Карнеги, слушать его предложение продать свое дело, особенно людям, к которым Карнеги относился как к богохульникам и святотатцам. Но Шваб решился явиться на совещание и представил шесть страниц, собственноручно исписанных цифрами и содержавших оценку всех стальных компаний, которые он считал необходимыми для новой организации.
Всю ночь четыре человека размышляли над этими цифрами. Главным среди них был, конечно, Морган, уверенный в божественном праве денег. С ним был его аристократический партнер Роберт Бэкон, ученый и джентльмен. Третий — Джон У. Гейтс, которого Морган презирал как игрока, но использовал как орудие. Четвертым был Шваб, который тогда знал о производстве и продаже стали больше любого человека на земле. За время совещания никто ни разу не усомнился в оценках питтсбуржца. Если он говорил, что компания стоит столько, значит она стоит именно столько — не больше и не меньше. Шваб настаивал на том, чтобы в комбинацию включались только компании, на которые он указывал. Он намеревался создать корпорацию без всякого дублирования и не хотел, чтобы друзья Моргана взваливали свои компании на его широкие плечи.
Когда рассвело, Морган встал и потянулся. Оставался один вопрос.
— Вы считаете, что сумеете убедить Эндрю Карнеги продать компанию? — спросил он.
— Попытаюсь, — ответил Шваб.
— Если вы убедите его продать, я берусь за дело, — сказал Морган.
Сказано — сделано. Но продаст ли Карнеги? Сколько он потребует (Шваб назвал цифру — 320 миллионов долларов)? Что он возьмет в качестве оплаты? Обычные или привилегированные акции? Боны и облигации? Наличные? Никто не может выплатить треть миллиарда наличными.
В январе на замерзшей лужайке для гольфа в Уэстчестере встретились Эндрю, в своем толстом свитере, и Чарли, который, как обычно, много говорил, чтобы поднять настроение. Но до тех пор, пока они не вернулись в расположенный поблизости теплый и уютный особняк Карнеги, ни слова не было сказано о деле. И тогда с той же убедительностью, с какой он загипнотизировал восемьдесят миллионеров в Университетском клубе, Шваб обрисовал шотландцу перспективы удобного ухода из бизнеса, щедро оплаченного бесчисленными миллионами, с помощью которых старик сможет удовлетворять все свои прихоти. Карнеги капитулировал. Он написал на листке бумаги цифру, протянул листок Швабу и сказал: «Хорошо, вот за сколько мы продадим».
На листке значилось 400 миллионов. Сумма составилась из указанных Швабом трехсот двадцати миллионов плюс восемьдесят миллионов, компенсировавших повышение цен на недвижимость за последние два года.
Позже на палубе трансатлантического лайнера шотландец грустно сказал Моргану: «Надо было попросить на сто миллионов больше».
— Если бы попросили, вы бы их получили, — добродушно ответил Морган.
Конечно, поднялся большой шум. Английский корреспондент телеграфировал, что весь зарубежный мир «в ужасе» от этой гигантской комбинации. Президент Иельского университета Хедли заявил, что если не будет проводиться жесткая антитрестовская политика, «через двадцать пять лет можно ожидать появления в Вашингтоне императора». Но способный биржевой маклер так энергично принялся распродавать акции, что продал их на 600 миллионов долларов. Итак, Карнеги получил свои миллионы, синдикат Моргана заработал 62 миллиона «за свои труды», и все остальные «парни», от Гейтса до Гэри, тоже заработали неплохо.
Получил свою награду и тридцативосьмилетний Шваб. Он стал президентом новой корпорации и управлял ею до 1930 года.
БОГАТСТВО НАЧИНАЕТСЯ С МЫСЛИ
Драматичная история большого бизнеса, которую вы только что прочли, прекрасно иллюстрирует метод, с помощью которого желание превращается в свой физический эквивалент.
Гигантская организация была создана в сознании одного человека. План, по которому эта организация получила сталелитейные заводы, придавшие ей финансовую стабильность, был составлен тем же самым человеком. Его вера, желание, воображение, настойчивость — вот те реальные ингредиенты, которые влились в «Юнайтед Стейтс Стил». Заводы и оборудование, приобретенные корпорацией, оставались прежними. Но тщательный анализ показывает, что стоимость собственности корпорации возросла до шестисот миллионов долларов только потому, что была собрана воедино, под централизованным управлением.
Иными словами, мысль Чарлза М. Шваба плюс вера, которую он вложил в сознание Дж. П. Моргана и других, была продана примерно за 600 миллионов долларов. Немалая цена за одну идею!
