Разговор в письмах - Леви Владимир Львович (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
Месть забытой Природы, по счастью (именно так — по счастью), довольно рано приперла меня к стене. Имея неважную сосудистую наследственность и ведя образ жизни преимущественно сидячий и аритмичный плюс курение плюс дурное питание (колбасы, консервы) плюс брошенный спорт плюс нервная работа плюс еще многое — я уже в двадцать-тридцать лет узнал, что такое грудная жаба. Приступы стенокардии. Сначала просто «сдыхал», когда случалось иногда по старинке поиграть в бадминтон или в футбол, некогда страстно любимый. Сдавливало грудь, заходилось дыхание. А потом вдруг обнаружил, что не могу пробежать и тридцати метров, не ощутив холодный кол за грудиной; не мог больше играть не только в футбол, но и в волейбол, не мог быстро ходить, появились сердечные боли даже в покое, поползла вниз и умственная работоспособность. Таскал с собой валидол, была уже и плоховатая кардиограмма, диагностировали «ишемическую болезнь»… Все это, разумеется, мало способствовало жизнерадостности. В то время книга Гарта Гилмора «Бег ради жизни» не была еще широко известна; стенокардию лечили лишь химией и «покоем». И вот тут-то, когда призрак инфаркта замаячил совсем уже неподалеку, что-то во мне взбунтовалось — я понял, а вернее, какой-то глубиной вспомнил: спасение в ДВИЖЕНИИ! В том самом движении, которого меня хочет лишить проклятая жаба… И долой табак, и да здравствует свежий воздух!..
Борьба началась с поражения.
Бросив курить, я оказался вышибленным из творческой колеи: за год некурения не сумел написать ни одной страницы связного текста, ни толкового письма — ничего… Узкое место — зависимость, захватывающая высшие умственные механизмы. Курящие писатели поймут, о чем речь. (Хотя знаю и некоторых, бросивших стопроцентно успешно). Моральный ущерб от творческого бесплодия перевесил физические плюсы — пополз в депрессию. Понял, что придется пойти на компромисс: приняв свою дисгармоничность по этой части как данность, постараться, насколько возможно, нейтрализовать вред табака обходными мерами, отобрать свое на других фронтах. Хватило ума не запрезирать себя — отступил: закурил снова, но с постоянным стремлением держать минимум дозы, с очистительными перерывами.
Изменил питание. Подружился со свежим воздухом, с водою и холодом. И — в моем случае главный фронт — начал РАСХАЖИВАТЬСЯ. Много и быстро ходить, ходить ТОЛЬКО БЫСТРО. И бегать…
Пробивание. Сперва, как и следовало ожидать, очень скоро наступил момент спазма, боли — и… Несколько раз пришлось остановиться. Был и страх смерти: казалось, что вот-вот, сейчас — все… Боль ворчала, угрожала и скалилась. Но после какого-то ПОРОГА, который я назвал ПОРОГОМ ПРОБИВАНИЯ, начинала слабеть, съеживалась, отступала… Потом уже не останавливался, а лишь на время снижал скорость.
Что за «пробивание»?
Преодоление инерции. Вытаскивание тела из глухой защиты, пассивности (она же самоубийство). В активность, в полноценную жизнедеятельность! Освобождение сосудов от спазма, трусливого сжатия. Прочистка клеток и капилляров, включение в действие дотоле преступно простаивавшей, заживо распадавшейся биотехники организма. Переход на новый энергобаланс.
Новый уровень жизни. Теперь я почти каждый день прохожу, а иногда пробегаю, не менее 8—10 километров, и с непривычки угнаться за мной сложновато. Стенокардия, во всяком случае, осталась далеко позади. Лыжи, плавание, велосипед — живу в радости движения и при всякой возможности с упоением играю в подвижные игры. Принимаю контрастный душ, а зимой еще и снежные ванны, в любой мороз. Не могу передать вам, какое наслаждение растирать снегом обнаженное тело, какой праздник сосудов и торжество тонуса! Теперь я знаю, что сердце, как волка, ноги кормят; что сосуды аплодируют скорости; что за час интенсивной ходьбы на открытом воздухе — ходьбы яростной, ходьбы радостной, ходьбы до пота, до счастья — мозг платит тремя-четырьмя, а то и пятью-шестью часами хорошего тонуса…
Мое здоровье идеальным не стало. Но форма, в которой я себя ныне держу, позволяет мне полноценно работать умственно по 12–14 часов в сутки.
Во время прогулок и гимнастики мозг мой не только отдыхает, но и выполняет множество рабочих операций. Найти подход к сложному пациенту, ключ к решению какой-то проблемы, найти слово — все это делается за столом лишь на 15–20 процентов, а остальное — в движении. (Еще иногда процентов 5—10 — лежа, в расслаблении). Лучшими страницами, любимейшими мыслями, интереснейшими решениями я обязан двум своим друзьям: свежему воздуху и собственным мускулам. И когда пишу книгу или большое письмо, то, возвращаясь с прогулки, обычно имею в голове несколько готовых страниц текста, которые остается лишь побыстрее перенести на бумагу. (Это письмо к вам тоже, в основном, выхожено в парке «Сокольники» около часа тому назад).
Пробивать снова и снова. Внимание! Все эти плоды гарантированы лишь тем, кто уже втянулся, кто прошел порог пробивания! И — внимание! — пробивание это должно происходить КАЖДЫЙ РАЗ сызнова, на каждом очередном сеансе спасательного движения! Разница между еще не втянувшимся и уже втянувшимся только в том, что для первого это тяжкий труд, борьба со страданием, а для второго — труд радостный.
«Тело глупо», — сказал великий учитель здоровья Поль Брэгг. Тело глупо, сказал этот человек, волей и умом исцеливший тел множество, и свое в том числе. И не согласиться нельзя: да, тело глупо. Тело упрямо, как упрямейший из ослов. Тело трусливо, капризно, коварно.
Но сказано это лишь о том теле, которое забыло свою Природу.
Не будем же неблагодарны. Тело податливо и благодарно, восприимчиво и внушаемо, как малый ребенок. И мудро — как тот же ребенок, как зверь, как растение. Тело, знающее Природу, одухотворенное тело — прекрасно и гениально.
Обозначим
применимые практически ко всему, начиная с таких, казалось бы, элементарных вещей, как сон, питание и физические упражнения, и кончая высочайшими уровнями жизни духовной.
1. Кнут, или преодоление Инерции.
2. Пряник, или дружба с Природой.
3. Творчество, или Эксперимент.
4. Постепенность и Мера.
5. Универсальность, или Гармония.
Что же делать сегодня. Вы вялы, у вас нет энергии, вас гнетет какая-то полусонливость-полусуетливость-полугневливость-полуплаксивость, а вам надо жить, действовать, мыслить. Вам надо, надо и еще раз надо… А этому телу с его непонятной мудростью все до лампочки… И вот гасится мозг, приходят в бездействие самые нужные нервно-мускульные приборы, и — и…
Спать?.. Прямо так взять и завалиться?.. Если бы это было возможно в любой момент… И если бы после сна всегда прибегали к нам ожесточенная бодрость и новоиспеченная свежесть. И если бы во сне можно было бы заодно, между делом, исполнять и наши многочисленные обязанности — о, тогда, пожалуй, и я бы не переставал спать… Стимуляторы? Это всему конец.
Но у нас есть ДВИЖЕНИЕ. У нас всегда есть в запасе движение! То единственное, чем мы можем ответить на всю неизбывность мировой глупости, в нас поселенной.
Не спать — значит двигаться. Не отдыхать — значит работать.
Отдыхать — тоже работать.
Гулять? Да, гулять! Если не в лесу, то в парке, если не в парке, то во дворе, на улице, на бульваре! (Только подальше от загазованных магистралей). Ходить, бегать! Играть в мяч, в пинг-понг, играть во что угодно, лишь бы во что-то подвижное, бегать взапуски с ребятишками во дворе!
Э-э, не та комплекция, не тот возраст… Неудобно, да и не примут ребятишки, разбегутся, пожалуй… А потом — вон погода какая… Хороший хозяин собаку не выгонит…
Ладно, погода. Сегодня и впрямь кошмарная слякоть. Останемся в четырех стенах.
Как двигаться у себя дома. Что сейчас на вас надето — пижама, халат, брюки, куртка? Снимите, снимите это утомительное барахло. Останьтесь обнаженным, либо в трусиках, либо в наилегчайшем, наисвободнейшем спортивном костюме.
Откройте окно или форточку. Отодвиньте подальше стол, стулья, что там у вас еще, — к черту мебель, освободите площадку для физических упражнений. Поместите на нее свое глупое мудрое тело. Встаньте спокойно, свободно.
