Жрица Итфат - Зеланд Вадим (мир бесплатных книг txt) 📗
– Что было или могло бы быть? – переспросила Итфат.
– Ну да. Например, видео – это когда отсняли, ну, запечатлели на камеру то, что реально происходило. А кино – это когда изобразили, ну, сыграли то, что могло бы происходить, и отсняли. А потом это отснятое показывают и смотрят. А почему ты спрашиваешь?
– Так, припомнила, что-то знакомое, чему меня учили.
– Что именно, Фати? Давай выкладывай, здесь все важно!
– Меня учили: что было, что есть, и что могло бы быть – это все одно и то же.
– В каком смысле?
– Это все вещи одного порядка.
– Фати, теперь уже ты как-то сложно изъясняешься. Я не понимаю.
– Если выражаться твоим языком, тогда то, что было, что есть, и что могло бы быть – это все кино. Потому что это все изначально отснято. Сначала отснято, а лишь потом происходит или может происходить. Понимаешь?
– Как это сначала отснято? Кем? – изумилась Матильда.
– Не знаю. Не могу все припомнить. Знаю только, что вот эти вещи – что было, что есть, и что могло бы быть – все это существует одновременно.
– Как это одновременно? Что ты такое говоришь?
– Представь, существует модель, и существует реализация этой модели – реальность. То, что было или могло бы быть – модели прошлого или будущего. А то, что есть – это реальность. Модели и их воплощения могут существовать одновременно.
– Хела! Никогда не задумывалась над такими вопросами, – сказала Матильда. – Но все равно, непонятно.
– Помнишь, я тебе говорила о моем невидимом собеседнике, Преддверии Времени?
– И что?
– Так вот, Преддверие сказало, что этот мир – метареальность, прототип реальности. А эти серые люди – не люди, а манекены, модели людей.
– Модели-не-модели, а меня реально чуть не съели!
– Тили, я здесь тоже реально видела свой манекен, и обрела свое тело, только когда вошла в него!
– Все, у меня уже голова кругом идет! – воскликнула Матильда. – Лучше ответь, что из всего этого следует? Как нам использовать эту модель-не-модель?
– Тили, прости, я опять вынуждена повторить, что ничего толком не помню.
– Эх, Итфат, жрица-жрица, ты одна сплошная загадка, а я одно сплошное недоразумение! И что нам с нами, с такими, делать?
– Матильда, скажи мне, ты видишь реальность? – спросила Итфат.
– Что ты имеешь в виду?
– Та девочка, вернее ты, когда была еще девочкой, рассуждала так, будто видела суть вещей, суть происходящего. В моей стране видящие реальность считаются просветленными.
– И что это им дает?
– Видящие освобождаются от череды событий.
– Как это?
– Обстоятельства перестают над ними властвовать. Как-то так.
– А обычные люди?
– Обычные не видят реальность. Они просто живут в ней.
– Как рыбки в аквариуме?
– Да, как рыбки. Просто живут, как живется, и все.
– Хелала! Я начинаю кое-что понимать! – обрадовалась Матильда. – Точнее, пока не понимать, а чувствовать какое-то понимание.
– Да, «чувствовать понимание», это именно то, что со мной сейчас происходит.
– Но чувствовать мало. Нам надо понять. Вот когда ты вспомнишь, тогда мы поймем!
– Вот и помоги мне. Скажи. Здесь – что ты видела, как ты видела эту реальность?
– Ага, что-то такое было! Когда меня «вели на заклание», я отчетливо осознала, что со мной такого не может происходить, что это не моя реальность!
– И что дальше?
– Я ощутила себя отдельной от этой реальности, как будто я в книгу или в кино попала.
– И потом?
– Потом я твердо для себя решила, что со мной все будет хорошо. Не знаю как, но будет хорошо, и все тут. Абсолютно твердо решила. И после этого я увидела, как от неба до земли промелькнула косая черная полоса, будто страница книги перевернулась. И там, на следующей странице, все действительно окончилось благополучно.
– Знаешь что, – сказала Итфат, – давай испытаем, сможет ли этот мегалит перемещать нас по страницам реальности. Если твои воспоминания вызвали картинку прошлого, тогда что будет, если ты задумаешь свое настоящее?
– Боюсь, еще одна картинка, – сказала Матильда, – но надо попробовать.
– Используй то ощущение, за спиной. И задумывай не просто картинку саму по себе, а нас внутри нее. Как будто мы в твоем кино.
– Тогда давай обнимемся, чтобы не разлететься в разные стороны. Я не хочу тебя потерять.
Дива и жрица обнялись, постояли некоторое время молча, затем Матильда что-то пробормотала, и тут произошло нечто такое, чего они никак не могли предвидеть. Их фигуры сначала расплющило в горизонтальную плоскость, затем в вертикальную, потом вся эта двумерная проекция наклонилась и распалась на ряд плоскостей-фрагментов, которые повисли в воздухе. В каждом из фрагментов были запечатаны плоские силуэты обнявшейся пары. Все трансформации сопровождались металлическим жужжанием, после чего наступила мертвая тишина.
Первое повеление
– Фати! – раздался голос Матильды.
Это был не совсем ее голос, а словно его металлически-цифровая копия. Плоскости с проекциями обнявшейся пары тут же завибрировали и отозвались такими же металлическими отзвуками эха, но не протяжными, как бывает в горах, а короткими резкими импульсами:
– Ти, – Ти, -Ти, – Ти.
– Матильда! – откликнулся голос Итфат, и тоже раскатился отрывками эха:
– Льда, – льда, – льда, – льда.
– Фати, мы зависли! – вновь закричала Матильда.
– Исли, – исли, – исли, – исли.
– Ах-ха-ха-ха! – ни с того ни с сего рассмеялась Итфат.
– Ахаха, – ахаха, – ахаха, – ахаха – подхватило эхо.
Картина повисших проекций, вместе с нереалистичными голосами, была настолько зловещей, что смех с ней едва ли вязался. Можно было подумать, жрица сошла с ума.
– Фати, ты меня пугаешь! – крикнула Матильда.
– Аешь, – аешь, – аешь, – аешь.
– Отклей нас!
– Лейнас, – лейнас, – лейнас, – лейнас, – почему Итфат употребила такой термин, было тоже непонятно и странно.
– Я не могу пошевелиться!
– Иться, – иться, – иться, – иться.
– Весело!
– Есело, – есело, – есело, – есело, – продолжала в том же духе Итфат. – Вспомни про бантик!
– Нтик, – нтик, – нтик, – нтик.
На последних отзвуках эха, проекции вдруг схлопнулись вместе, и дива со жрицей свалились на пол, уже в своем первозданном виде.
– Прямо жуть! Жуть прямо! – воскликнула Матильда, поднимаясь на ноги.
– Есело, – есело, – есело, – есело, – Итфат задергалась, как механическая кукла, а затем внезапно смолкла и застыла.
Матильда, потеряв дар речи, уставилась на нее. Но жрица вдруг отмерла, взглянула на испуганную диву, и рассмеялась.
– Фати, прекрати меня пугать! – закричала Матильда. – Нашла время шутить шутки! Мы едва живы остались!
– У-ля-ля! – Итфат встряхнула головой, поморгала, попрыгала, словно проверяя, все ли на месте.
– Ладно-ладно, Тили! – она потрогала уже готовую обидеться диву. – Главное, мы это снова мы, и мы вместе!
– Как ты можешь еще веселиться? – негодовала Матильда. – У нас ничего не получилось, и мы чуть не застряли где-то. А если бы мы застряли навсегда? Неужели тебе не было страшно?
– Наоборот, если становится очень страшно, пусть лучше будет очень весело.
– Фати, ты меня удивляешь. У тебя проявляются качества, о которых я не знаю.
– Я и сама о них не знаю, – сказала Итфат. – Я себя забыла, а теперь вспоминаю.
– Как это, ты себя забыла?
– Во мне что-то есть. Есть что-то, чего я не знаю, но чувствую.
– Чувствуешь то, чего не знаешь! Шикарное чувство. Мне бы так. Я вот о себе все знаю.
– Ты не права. Не знаешь. Никто не может все о себе знать.
– Хела! Фати, ты иногда выдаешь такие мысли, от которых в жар бросает.
– А что я такого сказала?
– Вот ты сказала, а мне теперь думай, чего я о себе не знаю.
– Я ведь тоже от себя такого не ожидала, что рассмеюсь, вместо того чтобы испугаться. Это вышло сначала спонтанно, а потом намеренно, – сказала Итфат.
