Валентин Понтифекс - Сильверберг Роберт (мир бесплатных книг TXT) 📗
– Нельзя ее убивать, Фараатаа.
– Кто ты такой, чтобы указывать мне?
– Я – Маджипур.
– Ты – дурак Валентин. А я – Король Сущий.
– Нет, Фараатаа.
– Нет?
– Я вижу, как старая сказка не дает тебе покоя. Грядущий Принц, Король Сущий: как ты мог возложить на себя эти титулы? Ты – не Принц и никогда не будешь Королем.
– Ты надоел мне со своими бреднями. Оставь меня, или я сам тебя выброшу.
Валентин ощутил усилие, толчок. Он отразил его.
– Грядущий Принц – существо, совершенно лишенное ненависти. Разве ты можешь это отрицать, Фараатаа? О том говорится в легенде твоего же народа.
Ему не присуща мстительность. Он не лелеет жажду разрушения. А в тебе, Фараатаа, нет ничего, кроме ненависти, мстительности, жажды разрушения.
Если их отнять у тебя, то останется одна внешняя оболочка, шелуха.
– Дурак.
– Твои притязание необоснованны.
– Дурак.
– Позволь мне забрать твою злобу и ненависть, Фараатаа, если ты хочешь быть королем, которым себя объявляешь.
– Ты несешь совершенную чушь.
– Соглашайся, Фараатаа. Освободи Данипьюр. Дай мне свою душу для исцеления.
– Данипьюр умрет через час.
– Нет, Фараатаа.
– Смотри!
Разошлись переплетенные верхушки деревьев в джунглях, и Валентин увидел при свете факелов Новый Велалисер. Сложенные из бревен храмы, знамена, алтарь, уже пылающий погребальный костер. К валуну прикована молчаливая женщина-метаморф величественного вида. Вокруг нее пустые, враждебные лица.
Ночь, деревья, звуки, запахи. Музыка. Пение.
– Отпусти ее, Фараатаа. А потом приходите ко мне, ты и она, и мы вместе совершим то, что должно быть сделано.
– Никогда. Я вручу ее богу своими собственными руками. И эта жертва станет искуплением за Осквернение, когда мы убили наших богов и в наказание получили вас.
– Ты ошибаешься даже тут, Фараатаа.
– Что?
– В тот день в Велалисере боги отдали себя по собственной воле. Это была их жертва, которой вы не поняли. Вы придумали миф об Осквернении, ошибочный миф. Это ошибка, Фараатаа, полнейшее заблуждение. Водяной король Низнорн и водяной король Домситор добровольно пожертвовали собой в тот далекий день, как сейчас водяные короли отдают себя нашим охотникам во время плавания вокруг Цимроеля. А ты этого не понимаешь. Ты совсем ничего не понимаешь.
– Глупость. Безумие.
– Освободи ее, Фараатаа. Пожертвуй своей ненавистью, как водяные короли пожертвовали собой.
– Я убью ее сейчас же, своими руками.
– Ты не должен этого делать, фараатаа. Отпусти ее.
– НЕТ.
Ужасная сила этого «нет» оказалась неожиданной: оно поднялось как гигантская океанская волна и нахлынуло на Валентина, ударив его с ошеломляющей мощью, поглощая, погружая на мгновение в хаос. И пока Валентин изо всех сил старался устоять, Фараатаа нанес ему второй такой же удар, и третий, и четвертый, и они били по нему все с той же сокрушительной силой. Но потом Валентин ощутил мощь водяного короля, на которой покоилась его собственная сила, перевел дыхание, восстановил равновесие и вновь ощутил свое могущество.
Он дотянулся до вождя мятежников.
Он вспомнил, как пережил подобное много лет назад в последний час войны за реставрацию, когда один вошел в зал судебных совещаний и застал там кипящего от ярости узурпатора Доминина Барьязида. И Валентин послал ему любовь, дружбу, сожаление по поводу происшедшего между ними. Он послал ему надежду на мирное улаживание всех разногласий, на прощение всех прегрешений, на безопасный выход из Замка. Барьязид ответил неповиновением, ненавистью, гневом, презрением, воинственностью, объявлением вечной войны. Валентин ничего не забыл. И теперь все повторяется снова: вновь перед ним отчаянный, исполненный ненависти враг, вновь яростное сопротивление, решительный отказ свернуть с пути, ведущего к смерти и разрушению; отвращение и омерзение, насмешка и презрение.
От Фараатаа он не ожидал большего, чем от Доминина Барьязида. Но он оставался Валентином и по-прежнему верил в возможность торжества любви.
– Фараатаа?
– Ты – младенец Валентин.
– Предайся мне мирно. Оставь свою ненависть, если хочешь быть тем, кем ты объявил себя.
– Оставь меня, Валентин.
– Я иду к тебе.
– Нет-нет-нет-нет.
На этот раз Валентин приготовился к вспышке отрицания, лавиной накатившейся на него. Он перехватил силу ненависти Фараатаа и убрал ее в сторону, предложив взамен любовь и доверие, и получил в ответ еще больше ненависти – непоколебимой, неизменной, упрямой.
– Ты не оставляешь мне выбора, Фараатаа.
Пожав плечами, Фараатаа двинулся к алтарю, к которому была привязана Данипьюр. Он замахнулся кинжалом из полированного дерева.
– Делиамбр, – окликнул Валентин. – Карабелла. Тиса на. Слит.
Они схватили его за руки, локти, плечи. Он почувствовал, как в него вливаются их силы. Но этого было недостаточно. Он воззвал к Леди Острова, к новой Леди, матери Хиссуне, взял ее силу; позаимствовал силы и у своей матери, бывшей Леди. Все равно, мало. Он мгновенно перенесся в другое место. – Тунигорн! Стасилейн! Помогите мне! – Они присоединились к нему.
Он отыскал Залзана Кавола. Нашел Асенхарта. Добрался до Эрманара. Пришел к Лизамон. Мало. Недостаточно. Еще: Хиссуне! Приди и ты, Хиссуне. Дай мне твою силу. Дай мне твою отвагу.
– Я здесь, ваше величество.
Да-да. Теперь можно. Он вновь вспомнил слова старухи Аксимаан Трейш: Вы спасете нас, сделав то, что считаете невозможным. Да. Теперь это возможно.
– Фараатаа!
От Валентина в сторону Пьюрифайна помчался сгусток мощи, подобный трубному гласу. В одно мгновение он преодолел все расстояния и достиг цели, которой не был сам Фараатаа, но, скорее, ненависть в душе Фараатаа, слепая, яростная, несгибаемая страсть к мести, разрушению, уничтожению.
Валентин обнаружил ее и вырвал из души Фараатаа единым неодолимым порывом.
Валентин вобрал в себя всю кипящую ярость метаморфа, лишил ее силы и отбросил. И Фараатаа стал пустым.
Еще мгновение его рука оставалась высоко поднятой над головой, мышцы сохраняли напряжение, кинжал был по-прежнему нацелен в сердце Данипьюр. Но потом из Фараатаа исторгся безмолвный вопль, крик без звука, пустота, вакуум. Он стоял, застывший, неподвижный, но был уже пуст: ракушка, шелуха. Кинжал выпал из его безжизненных пальцев.
– Иди, – сказал Валентин. – Во имя Дивин, иди. Ступай!
Фараатаа упал и больше не двигался.
Наступила тишина. На мир опустилось пугающее спокойствие. Вы спасете нас, сказала Аксимаан Трейш, сделав то, что считаете невозможным. И он не колебался.
Издалека до него донесся голос водяного короля Маазмоорна:
– Ты закончил свое путешествие, брат Валентин?
– Да, я закончил путешествие.
Валентин открыл глаза, отложил зуб и снял со лба обруч. Он огляделся и увидел странные бледные лица, испуганные глаза: Слит, Карабелла, Делиамбр, Тисана.
– Валентин…
Он посмотрел на Карабеллу.
– Что, любимая?
– С тобой все в порядке?
– Да, – ответил он. – Со мной все в порядке. – Он очень устал, он чувствовал себя очень странно. Но… да, с ним все в порядке. Он сделал то, что нужно было сделать. Выбора не было. И теперь это свершилось.
Он обратился к Слиту:
– Здесь наши дела завершены. Попрощайся от моего имени с Нитиккималем и другими местными жителями и скажи им, что все будет хорошо, что я им это торжественно обещаю. А затем отправимся в путь.
– Вперед, в Дулорн? – спросил Слит.
Понтифекс улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Нет. На восток. Сначала в Пьюрифайн, чтобы встретиться с Данипьюр и лордом Хиссуне и вдохнуть жизнь в новый мировой порядок. Теперь, когда мир лишился ненависти, такое возможно. А потом можно будет двигаться домой, Слит. Домой!
