Пути, которые мы избираем - Поповский Александр Данилович (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
Пришло время для Курцина обозреть наконец целое, кропотливо исследованное по частям, убедиться, что позади нет крупных промахов и при встрече никто не бросит ему: «Спасибо, Иван Терентьевич, удружили…, Пробовали делать по-вашему, не вышло».
Не так уж много предстояло проверять: тракт исследований весьма невелик, он начинается в полости рта и завершается в желудке.
Курцин мысленно обозревает пройденные этапы, все стадии пищеварения с момента, когда запах или вид яств вызывает первое сокоотделение.
Вот еда поступила в полость рта, и железы желудка вновь возбудились. Пищевой комок последовал дальше, коснулся желудка, стал его наполнять, и вновь желудочный сок отделился. Пища приблизилась к привратнику — и снова возникло отделение сока. Завершилась первая стадия — нервная, за ней последует вторая — химическая. Не нервы теперь будут возбуждать железы, а расщепленная пища, ее вещества. Они успели всосаться в кровь и с током ее вернуться в желудок, чтобы не дать возбуждению улечься. Позже из кишечника придут вещества, которые эту деятельность желез остановят.
Таков круг изысканий пройденных этапов в их последовательности.
Курцин мысленно обозревает свои удачи и неудачи и вдруг останавливается в недоумении. «Погодите, Иван Терентьевич, — говорит он себе, — у вас тут прореха. Что прореха — провал! Как можете вы судить о состоянии желез по соку, извлекаемому после раздражения желудка баллоном? Вы этим лишь узнали, как протекает первая стадия пищеварения, а как во второй? Не пострадал ли привратник? Не ослабела ли сила его гормонов? Возможно, они вовсе не поступают в желудок? Врачи отвергнут ваш баллон со всей его механикой. Им нужна картина, и обязательно полная. В анализируемом соке должен быть ответ, какова работоспособность желудка, как протекает в нем пищеварение. Врачей интересует не только первая — нервная, но и вторая — химическая фаза…»
Движимый тревогой за судьбу тех, кого страдания привели в клинику, преследуемый опасениями допустить ошибку и ввести в заблуждение врачей, Курцин снова вернулся в лабораторию. Здесь на животных он проследит, как развиваются заболевания и с какими изменениями в состоянии желез они связаны. Объектом испытания будет собака, а возбудителем болезни — медовая диета.
Аспирант повторил опыты Быкова и был свидетелем того, что увидел ученый. Четырехдневное кормление животного медом привело к расстройству пищеварения на долгий срок. Резко снизилось отделение сока и повысилась его кислотность. Возник разнобой между отдельными частями желудка: на малой кривизне еще обильно выделялся желудочный сок, а на большой его уже не было. Мясо, вызывающее резкое возбуждение желез, и молоко — весьма слабое, обнаруживали противоположные свойства.
Множество болезненных, явлений, обычно наблюдаемых у человека, ассистент увидел у собак. Бывало, пища, введенная в желудок животного, не вызывала отделение сока в продолжение первой стадии пищеварения или, наоборот, железы не выделяли ни капли сока на вещества, поступающие с током крови во второй стадии.
Теперь уже Курцин мог с уверенностью сказать, что различные расстройства пищеварения проистекают от неблагополучия в одной из его стадий. Каждая из болезней несет на себе черты одной из них — нервной или химической фазы.
Результатом этих работ был новый метод извлечения желудочного сока, разработанный в лаборатории. Не в пример прежнему, он мог многое сообщить о работоспособности желудка. Как и ранее, баллоном раздвигали стенки желудка и откачивали зондом сок, но исследование этим не исчерпывалось. К началу второй фазы пищеварения, когда расщепленные вещества с током крови спешат возбудить угасающую деятельность железы, в желудок вводили бульон или спиртной раствор, которые через час уже всасывались в кровь. Новая порция сока, извлеченная из желудка, должна была ответить, откликнулись ли железы на раздражения, возникающие во второй стадии пищеварения, и какого качества выделенный сок…
Никогда еще медицина не располагала тэкиал исчерпывающим методом исследования пищеварительной функции. Эти опыты многое принесли науке, но еще больше — самому Курцину. Он увидел, что в физиологии одинаково необходимы испытания на человеке и на животном. И лабораторными средствами можно послужить медицине.
Первые водоросли в безбрежном океане
Прошли годы с тех пор, как Курцин начал свои первые изыскания. Многое за это время изменилось. Прежний чемпион по боксу полусреднего веса давно оставил свое увлечение молодости. Позади осталась и футбольная площадка с ее шумными радостями. Не всегда у него достаточно времени, чтобы побывать на матче, и в последние годы число пропущенных игр стремительно растет. Его высокая фигура, широкие плечи, мускулистые руки и шея и в сорок с лишним лет все еще говорят о силе и физической гармонии. Многое изменилось и в его взглядах на физиологический эксперимент. Он примирился с мыслью, что опыты должны вестись на животных и результаты этих экспериментов могут служить человеку. Поверил он также в силу временных связей, в значение их для больного и врача. Аспирант стал ассистентом, доктором медицинских наук, автором нового метода исследования желудочно-кишечного тракта, у него появились свои ученики. В одном лишь остался он верным себе — по-прежнему работа тем более волнует его, чем очевиднее ее польза для клиники.
С некоторых пор его новые идеи все чаще возникают у постели больного. Не физиологические проблемы вдохновляют ассистента, а жалобы больных и собственные наблюдения над течением болезней.
Михаил Алексеевич Горшков не оставлял без внимания молодого исследователя. Он приходил к нему в палату, чтобы подсказать выход из затруднения, ободрить и приучить к испытаниям.
— Есть люди науки, — говорил профессор, — чувства которых нуждаются в подогреве. Им надо рассказывать о чужих страданиях, о нашей обязанности перед народом и собственной совестью… Не уподобляйтесь им.
— Я, Михаил Алексеевич, не могу быть забывчивым к нуждам больных, — ответил ему ассистент, — не могу себе этого позволить. Забуду я о своих обязанностях как врач, мне напомнит об этом долг советского человека, долг коммуниста.
Иногда эти беседы носили непринужденный характер, и было трудно решить, кто из собеседников профессор и кто ассистент. Говорили обо всем, спорили и возражали друг другу.
— Не думали ли вы над тем, — спросит ученый, — какие тайные узы связывают музыку с пищеварением?
Указания профессора на давнюю склонность человека сопровождать обеды и пиршества музыкой могут вызвать возражения ассистента. Вспыхнут разногласия, которые непременно завершатся примирением.
Профессор Горшков сказал как-то Курцину:
— Много уже сделано для того, чтобы изучить заболевания желез желудка. В некоторых случаях мы можем организму помочь. Менее благополучно обстоит с пониманием механизма сокращений желудка. Бывало не раз, что ослабление этой функции влекло за собою более печальные последствия, чем болезнь желез. Разберитесь в этом, и, — закончил он шуткой, — потомки оценят вашу заслугу — на медали в честь исследователя начертают: «Счастлив познавший причины…»
Речь шла о весьма серьезном явлении. Желудок, подобно сердцу, ритмично пульсирует. До пяти раз в минуту в нем возникают сокращения. Они начинаются у входа в желудок и завершаются у привратника. Их назначение: смешивать и проталкивать пищевой комок в кишечник. Без этих сокращений нормальное пищеварение невозможно. Клиницисты давно добиваются узнать, чем определяется пульсация и в какой мере она связана с другими заболеваниями.
Идея профессора пала на благодатную почву. Ассистент давно заметил, что между сокоотделением и сокращениями желудка наблюдается определенная связь. Были основания полагать, что сокращения эти возникают под действием пищи на мышцы желудка. Чем значительнее давление, тем интенсивнее пульсация. Подобные предположения высказывались и ранее, однако без достаточных доказательств.
