Эйнштейн гуляет по Луне. Наука и искусство запоминания. - Фоер Джошуа (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
То, что Дэниел страдает синдромом Аспергера, обнаружил Барон-Коэн, глава кембриджского Центра исследования аутизма и один из наиболее авторитетных в мире специалистов по синестезии. «Если вы увидите его сегодня, вы вряд ли решите, что у парня развита одна из форм аутизма, — сказал мне Барон-Коэн, когда мы однажды завтракали в его офисе в Тринити-колледж. — Я сказал ему: „Это можно понять только, зная историю твоего развития. Ты развивался так, что в молодости у тебя наблюдался синдром Аспергера, но, посмотреть на тебя сейчас, ты прекрасно адаптировался и отлично взаимодействуешь с миром, так что диагноз тебе не нужен. Только от тебя зависит, примешь ты его или нет“. Он ответил: „Я предпочту, чтобы он у меня был“. Диагноз позволил ему посмотреть на самого себя под другим углом зрения. Это отлично. Очень соответствует его характеру».
В своих мемуарах Дэниел много пишет о сложностях взросления с недиагностированным синдромом Аспергера. «Что другие дети должны были думать обо мне? Я не знаю, поскольку совсем их не помню. Для меня они были фоном для моих визуальных и тактильных опытов». В детстве Дэниел отличался страстью к отдельным мелочам и малозначительным фактам. Он коллекционировал рекламные проспекты и все подсчитывал, а также маниакально собирал всю возможную информацию о популярном в те годы софт-рок-дуэте The Carpenters. Он часто попадал в неприятности, поскольку воспринимал вещи слишком буквально. После того как он показал однокласснику средний палец, он был удивлен прозвучавшим в ответ выговором. «Как палец может быть оскорбителен?» — удивился он. Социализация давалась ему нелегко. «Я не понимал, как надо маскироваться, — говорит он. — Я много работал, чтобы достичь того состояния, при котором я мог бы казаться нормальным, беседовать с людьми и понимать, когда пора начинать и заканчивать разговор, не забывать смотреть в глаза».
К настоящему времени Дэниел в основном преодолел свою мучительную неспособность к общению, но вместе с тем он, по его признанию, все еще не может бриться сам или водить машину. Звук того, как зубная щетка царапает зубы, сводит его с ума. Он старается избегать мест скопления людей, придирчив к мелочам. На завтрак он отмеряет ровно 45 грамм каши на электронных весах.
Я сказал о «Человеке-мозге» Бену Придмору. Мне было интересно, видел ли он фильм и не опасается ли, что Дэниел с его природным талантом, сравнимым с наработанными способностями самого Бена (если не превосходящим их), может стать одним из участников соревнований по запоминанию.
«Я уверен, что он уже принимал участие в чемпионатах несколько лет назад, — ответил Бен сухо. — Но тогда его, кажется, звали по-другому. Он представился Дэниелом Корни. Неплохо выступил, насколько я помню».
Я спросил нескольких других интеллектуальных спортсменов о том, что они думают о Дэниеле. Практически все видели фильм «Человек-мозг», и каждый имел на этот счет собственный взгляд. Некоторые не очень верили, что Таммет — савант, и полагали, что тот использовал базовые мнемонические техники для запоминания информации. «Кто угодно из нас смог бы проделать то же, что и он, — сказал мне восьмикратный чемпион мира Доминик О’Брайен. — Если тебе интересно мое мнение, он просто понял, что ему никогда не стать первым среди нас». О’Брайен сказал то же самое на камеру, когда его снимали для «Человека-мозга», но авторы не включили это интервью в окончательную редакцию фильма.
Понятно, что интеллектуальные спортсмены имеют множество причин завидовать Дэниелу. Способности его памяти почти сопоставимы с их собственными, но тем не менее мнемоники и Таммет занимают совершенно разные места на культурном небосводе. Тогда как большая часть натренировавших свою память мнемоников имеет репутацию чудаков и пребывает в безвестности, Дэниел, чей случай рассматривают как медицинскую проблему, вызывает огромный интерес.
Как только я оказался у компьютера, я изучил хранящуюся на специальном сервере статистическую информацию о чемпионатах по запоминанию. Конечно же, я нашел Дэниела Корни, дважды участвовавшего в мировом чемпионате по запоминанию. И лучшим его результатом стало четвертое место на чемпионате в 2000 г. Это был тот же Дэниел, только с другой фамилией. Он официально сменил ее в 2001 г. [166] Казалось странным, что в записках о своей впечатляющей памяти Дэниел не упоминает четвертое место в мировом чемпионате по запоминанию.
Я поискал имя Дэниела и в Мировом интеллектуальном клубе, онлайн-форуме, где собираются интеллектуальные спортсмены. Дэниел не просто участвовал в мировом чемпионате по запоминанию, но также открыто критиковал его, предложив даже программу из восьми пунктов, которая, по его мнению, могла сделать соревнования более честными, популярными и привлекательными для СМИ. Я был особенно удивлен одним из его постов. Это было рекламное объявление от 2001 г., где он предлагал раскрыть «секреты „формулы силы ума“» в уникальном «онлайновом курсе „Сила ума и развитие навыков запоминания“». Что это были за секреты? Удивительно. И почему он не поделился ими со мной, когда мы встречались?
Что восхищает и удивляет нас в савантах — и объясняет, почему Дэниел получает столько внимания от ученых и общественности, — это их инаковость и способность с относительной легкостью делать то, что кажется невозможным. Они в некотором роде инопланетяне среди нас, белые вороны в естественном порядке вещей во Вселенной. Хотя то, что делают интеллектуальные спортсмены, может потрясти нас до глубины души, мы знаем, что это просто фокусы. А дальше — как с любым трюком: стоит только узнать, каким образом достигается это «чудо» — и научиться совершать его самому, — оно теряет большую часть своей притягательности. Но саванты — это то, что надо. Их память не фокус, а талант.
Я начинал задумываться, что, возможно, пропасть между мной и Дэниелом — между любым из нас и Дэниелом — на самом деле не такая уж и большая. Что если Доминик О’Брайан прав и самый известный савант в мире вовсе не редчайший индивид с почти мистическими природными способностями, а просто трюкач, «освоивший савантизм» путем методичных тренировок? В чем в таком случае разница между ним и мной?
Когда дело доходит до памяти савантов, есть, возможно, только один человек того же уровня, что и человек-мозг: Ким Пик, или Человек дождя, — одаренный савант и прототип героя Дастина Хоффмана в голливудском фильме. Родившийся в 1951 г., Ким, бесспорно, обладает лучшей памятью в мире. Теперь, после того как я провел время с Дэниелом, я решил навестить Кима в его родном городе в Юте, чтобы сравнить двух этих прославленных гениев и выяснить, что объединяет их и что они могут сказать мне о природе савантизма.
Я встретил Кима в промежутке между его поездками, которые слились в бесконечное лекционное турне. (Пик никогда не просит денег за свои выступления, и его всегда сопровождает отец и опекун Фрэн.) Ким проводил встречу в родном Солт-Лейк-Сити, в гостиной дома престарелых. Трем дюжинам пожилых женщин предлагалось попробовать поставить его в тупик, спросив что-нибудь (что угодно, помимо «логических задачек и вопросов, требующих рассуждения», предупредил Фрэн). Женщина в кислородной маске попросила Кима назвать высочайшую вершину Южной Америки. Тот ответил верно: гора Аконкагуа — факт, довольно тривиальный для любого компетентного знатока, — и назвал ее высоту: 22 320 футов (ошибившись, как я потом узнал, на 500 футов). Женщина в инвалидной коляске поинтересовалась, сколько раз за 1930-е гг. Пасха выпадала на март. Он ответил моментально: «27 марта 1932 г. и 28 марта 1937 г».
К концу фразы он всегда оживлялся, и казалось, что он вот-вот зайдется хриплым смехом. Директор дома престарелых спросил его, какие книги входили в 1964 г. в четвертый том серии «Книги в сокращенном виде» издательства Reader’s Digest. Он назвал все пять. Имя дочери Гарри Трумэна? Маргарет. Сколько раз «Стилерс» выигрывала Суперкубок? Четыре. Последняя строка «Кориолана»? «Хоть слезы их доныне не обсохли, / но славной памятью почтить должны / мы славного вождя. Берите тело!» [167]
