Замок Лорда Валентина - Сильверберг Роберт (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
4
Сон, конечно, был где-то среди ночи Валентин поместил себя на некотором расстоянии от сна и следил за его развитием, как его учили с детства. Сны имели большое значение: они были посланиями Сил, правящих миром, и направляли жизнь человека. Они отклоняли опасность, потому что были выражением глубочайшей истины. Валентин увидел себя идущим по обширной пурпурной равнине под зловещим пурпурным небом и раздутым янтарным солнцем. Он был один, лицо его было истощенным, с валившимися глазами. Он шел, а земля перед ним растрескивалась, зияющие щели были внутри ярко-оранжевыми, и из них выскакивали какие-то существа, как детские игрушки из коробки, визгливо смеялись над ним и быстро отступали в трещины, когда те закрывались.
Вот и все. Неполный сон, поскольку он ни о чем не рассказывал, не имел рисунка конфликтов и решения. Это был только образ, странная сцена, кусочек большой картины, которая еще не явилась ему. Валентин даже не мог сказать кем послан этот сон: благословенной Леди с Острова Снов или злобным Королем Снов. Он лежал, наполовину проснувшись, обдумывая некоторое время сон и наконец решил не придавать ему большого значения. Он чувствовал себя как-то странно отдаленным от своего внутреннего "я": будто он вообще не существовал до вчерашнего дня. И даже мудрость сна теперь от него скрыта.
Он снова уснул, и ничто не тревожило его сна, кроме недолгого, но шумного дождя и снов он больше не видел. Его разбудил свет, теплый золотисто-зеленый свет, льющийся с дальнего конца узкого длинного холла. Дверь была открыта. Шанамира не было. Кроме Валентина, в комнате спали еще двое.
Валентин встал, потянулся, размял руки и ноги и вышел во двор, чувствуя себя бодрым, энергичным, готовым ко всему, что принес ему день. Утренний воздух был плотным и влажным, но теплым и ярким, и ночной туман исчез. С чистого неба шел жар летнего солнца. Во дворе росли три больших вьющихся лозы, по одной на каждой стене; их искривленные стволы были шире человеческой талии, глянцевитые лопатообразные листья имели глубокий бронзовый оттенок, а молодая поросль – светло-красный. Лозы были усыпаны ярко-розовыми цветами, похожими на маленькие трубы, но кроме цветов, на них были также и созревающие плоды – тяжелые бело-голубые ягоды, блестящие от влаги. Валентин сорвал одну ягоду и съел сладкая, с привкусом молодого вина. Он съел вторую, потянулся за третьей, но передумал.
Обойдя двор, он заглянул в стойла и увидел животных Шанамира, спокойно жующих солому, но самого Шанамира не было. Наверное, убежал по делам. До Валентина донесся запах жаренной рыбы, и он сразу почувствовал голод. Он открыл расшатанную дверь и оказался на кухне, где маленький усталый человек готовил завтрак для дюжины постояльцев различных рас. Он без интереса взглянул на Валентина.
– Я опоздал к завтраку? – мягко спросил Валентин.
– Садись. Рыба и пиво. Тридцать весовых единиц.
Валентин нашел монету в полкроны и положил на плиту. Повар дал ему несколько медяков сдачи и бросил второй кусок рыбного филе на сковородку. Валентин сел у стены. Несколько завтракавших собрались уходить. Стройная гибкая женщина задержалась перед Валентином.
– Пиво в этом кувшине, – сказала она. – Обслуживай себя сам.
– Спасибо, – сказал Валентин, но она уже вышла.
Он налил полную кружку. Пиво было грубое, с резким привкусом. Через минуту он получил рыбу, зажаренную до хруста, вкусную. Он быстро съел ее.
– Еще, – сказал он повару, который мрачно посмотрел на него, но уступил.
Валентин заметил, что сидящий за соседним столиком хьорт, толстый, с раздутым лицом, пепельно рябой кожей и большими выпуклыми глазами, внимательно разглядывает его. Это странное наблюдение было неприятно Валентину. Через некоторое время он быстро взглянул на хьорта. Тот заморгал и отвел глаза.
Через несколько минут хьорт снова повернулся к Валентину и спросил:
– Только что прибыл?
– Ночью.
– Надолго?
– До конца фестиваля, во всяком случае, – ответил Валентин.
В этом хьорте было что-то, что инстинктивно не нравилось Валентину. Может быть, просто его внешний вид, поскольку Валентин находил хьортов непривлекательными, грубыми и надменными созданиями. Конечно, это было нехорошо: ведь хьорты не виноваты, что так выглядят, и люди, наверное, им тоже кажутся неприятными, тонкими существами с отвратительно гладкой кожей.
Еще, возможно, Валентину не нравилось, вторжение в его жизнь – разглядывание, вопросы. А может, и то, что хьорт был слишком размалеван оранжевой краской. Но, так или иначе, он вызывал у Валентина чувство тошноты и беспокойства.
Но ему было стыдно за такие предрассудки и не хотелось казаться необщительным, поэтому он заставил себя улыбнуться и сказал:
– Меня зовут Валентин. Я из Ни-мойи.
– Далеко заехал, – сказал хьорт, шумно прожевывая пищу.
– Ты живешь неподалеку?
– Чуть к югу от Пидруда. Звать Виноркис. – Он нервно резал пищу, а через минуту снова переключил внимание на Валентина, пристально уставившись на него своими рыбьими глазами. – Ты путешествуешь вместе с этим мальчиком?
– Нет. Я встретился с ним по пути в Пидруд.
Хьорт кивнул.
– После фестиваля вернешься в Ни-мойю?
Поток вопросов начал надоедать, но Валентин все же не хотел быть невежливым даже перед такой невежливостью хьорта.
– Еще не знаю, – ответил он.
– Значит, думаешь остаться здесь?
Валентин пожал плечами.
– Я вообще ничего не планирую.
– М-мм, сказал хьорт, – хороший образ жизни.
Из-за гнусавой интонации хьорта трудно было понять, с одобрением это сказано или с саркастическим осуждением. Но Валентина это мало беспокоило. Он уже достаточно выполнил свои общественные обязанности, решил он и замолчал. У хьорта, по-видимому, хватило ума не говорить больше. Он покончил с завтраком, со скрипом отодвинул стул и неуклюже, как все хьорты, поплелся к двери, сказав:
– Иди теперь на рыночную площадь. Оглядись там.
Валентин вышел во двор, где теперь шла странная игра. У дальней стены стояли восемь фигур и перебрасывались кинжалами. Шестеро были скандарами, крупными косматыми существами с четырьмя руками и грубой серой кожей, а двое – людьми. Валентин видел их за завтраком, когда вошел на кухню – стройная, гибкая женщина, с темными волосами и худой мужчина со строгим взглядом удивительно белой кожей и длинными белыми волосами. Кинжалы летели с ошеломляющей быстротой, сверкая в утреннем солнце, все лица были зловеще сосредоточены. Никто ни разу не уронил кинжала, никто не схватился за его острие, и Валентин даже не мог сосчитать, сколько кинжалов носилось взад и вперед: все они, казались, постоянно бросались и хватались, все руки были заняты, и все больше оружия летало в воздухе. Жонглеры, подумал он, тренируются, готовясь к выступлению на фестивале.
Скандары, четверорукие и тяжеловесные, проявляли чудеса координации, но мужчина и женщина не уступали им и жонглировали столь же искусно. Валентин стоял на безопасном расстоянии, зачарованно следя за летающими кинжалами.
Затем один скандар хрюкнул:
– Хоп!
И рисунок сменился: шесть чужаков начали бросать кинжалы только друг другу, удваивая и вновь удваивая интенсивность, с которой они действовали, а двое людей отошли в сторону. Девушка ухмыльнулась Валентину:
– Эй, давай с нами!
– Что?
– Играть с нами! – глаза ее лукаво блеснули.
– Опасная, я бы сказал, игра.
– Все хорошие игры опасны. Лови! – и она без предупреждения бросила ему кинжал. – Как тебя звать, парень?
– Валентин, – выдохнул он и отчаянно схватил кинжал за рукоятку, когда тот пролетел мимо его уха.
– Хорошо схватил, сказал беловолосый. – А ну-ка этот!
Он тоже метнул кинжал. Валентин засмеялся, схватил его чуть менее неуклюже и встал, держа по кинжалу в каждой руке. Скандары, полностью игнорируя эту сцену, методично продолжали посылать каскады кинжалов в обе стороны.
