Фотография как... - Лапин Александр Иосифович (прочитать книгу .txt) 📗
«Великая фотография должна полностью выражать в глубочайшем смысле все то, что фотограф чувствует не только об объекте съемки, но и о жизни в целом» (Ансел Адаме, 54 - 17).
Кроме того, конечно, необходимо время, чтобы отойти от тех впечатлений, которые сопутствовали съемке, суметь взглянуть на фотографию объективно. Снимок уже сделан и живет своей собственной жизнью, нужно увидеть его чужими глазами.
Необходимо разрезать пуповину связи фотографа и фотографии, стереть все воспоминания.
Можно утверждать: гениальный фотограф снимает так же много, как и средний, зато отбирает он гениально точно.
Здесь есть несколько важнейших вопросов, ответы на которые должен дать всякий фотограф на определенном этапе своего развития. Что лучше — один выдающийся снимок или сто «хороших», удачных, в которых, как говорится, «что-то есть»? Что правильно — работать (добиваться совершенства) над одним снимком или потратить это время (а это годы труда) на то, чтобы сделать сотни или десятки таких же удачных, но незавершенных, недоделанных, полусырых снимков? Что остается после большого фотографа, сколько его фотографий будут помнить?
Вопросов много, ответы каждый находит самостоятельно. Во всяком случае, можно сказать одно: умение доводить работу до конца дается немногим. И прежде всего это очень большой труд и огромные затраты энергии.
(Примечание 16)
Казалось бы, такие природные качества фотографии, как документальность, протокольность или, тем более, случайность, лишают ее права называться подлинным искусством. Конечно, это не так, в мире достаточно фотографий, которые потрясают нас не только информацией, но и глубиной содержания, совершенством художественной формы.
Уникальность фотографии заключена в том, что это всегда сотворчество художника и природы, это всегда игра для двоих.
Фотография может быть настоящим искусством постольку, поскольку сама реальность спонтанно создает некие моменты истины и красоты. Роль фотографа — почувствовать такой момент, осмыслить его и выразить в материале.
В заключение перечислим еще раз основные специфические черты фотографии.
Автоматизм фотографического процесса не отменяет творческих усилий фотографа, который выбирает мотив, вырезает определенный кусок реальности, придает
смысл своему визуальному сообщению созданием композиции.
Одноглазое видение объектива, конечно, значительно изменяет пластику видимой реальности, зато дает фотографу необычные выразительные возможности, — например, точное совмещение деталей переднего и дальнего планов. (Капелька на стекле попадет на небо, а на крупно взятой ладони одного человека будет стоять другой.)
Плоскостность и статичность фотографического изображения, рамка видоискателя и рама фотографии на стене дают основание говорить о возможности фотокартины с ее цельностью и завершенностью. Восприятие фотографии, живописной картины и графики имеют много общего. Например, иллюзию третьего измерения, хотя, конечно, иллюзия эта в фотографии гораздо сильнее благодаря ее прозрачности и непрерывности информации (фотографию, в отличие от картины, можно рассматривать в лупу и находить все новые и новые мельчайшие подробности и детали).
Избыточность информации, протокольность фотографического изображения может быть преодолена, если фотограф добивается лаконичности. Или, наоборот, использована для усиления документальности.
Документальность — бесценный дар фотографии. В конце концов, на снимке изображено не то, что фотограф придумал, а то, что случилось однажды в жизни, а фотограф только увидел, осмыслил и успел запечатлеть, присутствуя в тот самый момент в том самом месте. Именно так мы воспринимаем фотографию — как свидетельство.
Но документальность не отрицает авторского начала фотографии, человеческого ее наполнения. Один заметит что-то смешное или забавное, другой — философское, а поэт — поэтическое, каждый свое, и каждый покажет свое «я». Сразу видно, когда фотограф пуст и ему нечего сказать. А иногда фотограф хитрит, уходит от ответственности: «Я только зеркало, я отражаю, но не интерпретирую».
Моментальность фотографии научила нас видеть и ценить выразительность момента.
О. Роден заметил: «Правду говорит художник, а фотография лжет, ибо в действительности время не останавливается» (28 - 613). Так воспринималось фотографическое изображение в самом начале истории фотографии. Но со временем этот его недостаток превратился в одно из самых больших достоинств. Время научилось останавливаться.
И может быть, самое мощное средство выражения в фотографии именно остановленное время. Лишь одно это уникальное ее свойство необычайно расширяет наше знание о мире, как научное, так и эстетическое. Великая сила фотографии в том, что она способна, как ничто другое, показать невидимое глазом (как буквально невидимое — фазы быстрого движения, бег лошади; так и психологически невидимое — фактуру окружающих предметов, траву, облака, самые простые вещи, которые мы «видим», но никогда не рассматриваем подробно). И только фотография дает нам возможность подробного зрения.
Одномоментность фотографического изображения буквально не ощущается, восприятие этого изображения достаточно длительно. Кроме того, часто мы мысленно представляем событие в развитии, момент до и момент после.
Случайность фотографического изображения имеет свою особую ценность. Уникальная фотография поистине бесценна еще и потому, что она в принципе неповторима. Фотограф приручает случайность, заставляет ее работать на себя. Специфика творческой работы фотографа — сотни или тысячи кадров ради одного — дарит нам в результате великие снимки.
Момент съемки — не заключительная точка в работе фотографа и не последний пик его творческой активности. Последующие анализ и отбор материала дают неограниченные возможности для настоящего творчества, наполняют документ человеческим содержанием.
Величие фотографии заключено в том, что она является документальным свидетельством существования в хаосе жизни уникальных мгновений. Как подлинное искусство, она дает нам возможность проникнуть в смысл происходящего.
Такова специфика фотографии. Можно следовать ей, использовать ее уникальные возможности. А можно с ней бороться, раскрашивая фотобумагу красками, «склеивая» куски на компьютере, занимаясь режиссурой репортажных кадров, или каким-то другим способом, которых — нужно заметить — становится все больше и больше. В конце концов это дело вкуса.
ГЛАВА 2
ВОЗМОЖНОСТЬ ХУДОЖЕСТВА
Мы постараемся доказать, что фотографическое изображение не тождественно изображаемому объекту, иначе пришлось бы согласиться с тем, что в результате природного автоматизма фотографического процесса реальность сама собой перетекает на фотоматериал. А роль фотографа всего-навсего в том, что он инициирует процесс, то есть выбирает объект, точку съемки и нажимает на кнопку.
В мире ежечасно делаются миллионы фотоснимков. Конечно же, практически все они лишены какого бы то ни было творческого начала. Собственно результат зависит от программы автоматической камеры, но не от человека. Но разве любой произвольный текст имеет отношение к литературе? Или же любой покрытый красками холст — к живописи? А художественная литература, настоящая живопись или поэзия тем не менее существуют.
Нет полной ясности, может ли фотография быть подлинным искусством. Фотографий-произведений достаточно, а ясности нет. Искусство, как известно, создается человеком, это плод его мысли, фантазии, интуиции, а фотография — всего-навсего результат физико-химического процесса.
Документальное и художественное. Разделение фотографии на художественную и документальную не совсем удачно. До сих пор не решен вопрос о границе их раздела, ведутся споры, может ли документальная фотография быть одновременно художественной? Например, в кино деление на документальные и художественные фильмы явно устарело, и документальные фильмы бывают ближе к искусству, нежели художественные.
